Адександра Плотникова - Колесо Судьбы. Канон Равновесия Страница 56

- ...нанесение урона чести семьи, неоднократное подстрекательство к бунту, разжигание розни, превышение владетельных прав, незаконное присвоение звания монаршей особы, а также злоупотребление оным званием в целях расшатывания устоев государства...

Ей припомнили все, что когда-то сходило с рук. Фицгерн зачитывал обвинение около часа, и толпа восторженно замирала и ахала при оглашении каждой новой строчки сего "послужного списка" и обстоятельств каждого проступка. Дворянство с облегчением вздыхало: наконец-то государь нашел прекрасный повод избавиться от наглой выскочки, державшей знать в постоянном страхе последнюю тысячу лет. Некроманты живут долго, но даже их жизнь порой обрывается.

Мелкаэн, похожий в своем иссиня-черном парадном мундире на мрачного вестника Смерти, наконец, пошевелился и убрал руку с плеча приговоренной. Фицгерн умолк, дав слово главе Вопрошающих.

- Ириниан Магнар, - мелодичный распевный голос ифенху птицей полетел над площадью, словно звучал где-нибудь под куполом храма. - Столь велики твои прегрешения перед ифенху и людьми, что судьба твоя отныне вверяется лишь Великому Вещему, который суть воля Колеса. Да будет Он благосклонен к тебе, потерянная душа, и да искупишь ты вину свою в посмертии. Я же буду всего лишь скромным привратником у порога неявного бытия твоего. Есть, что сказать тебе этому миру на прощание?

Женщина молча окинула площадь взглядом: гвардейцев, Кланмастеров, толпу. Кто-то попятился, кто-то дрогнул, кто-то остался невозмутим и равнодушен.

- Нет, - высокомерно ответила она. - Этот мир недостоин моего прощального слова.

- Что ж, - вздохнул Мелкаэн. - Тогда я скажу последнее, что мне предписано. Волей Владыки Тьмы и по согласию всего Совета Мастеров тебе отказано в праве на изъятие крови и, соответственно, дурман. Умирать ты будешь в полном сознании.

Вот тут повисла полная, звенящая тишина. По давней неписаной традиции, пришедшей еще из голодных военных времен, у всех, кто отправлялся на казнь, ифенху забирали кровь, перед этим впрыскивая приговоренным в жилы сок особой травы, который одновременно затуманивал сознание и не давал крови сворачиваться. Человек умирал быстро и безболезненно. Но отказ... Отказ означал полное презрение - "этого мы пить не станем даже с голоду". Ей просто отрубят голову, как курице на хозяйском дворе.

Мне внезапно стало дурно, в глазах потемнело и сердце сжалось от страха, когда она посмотрела прямо на нас и резко, во всеуслышанье прокаркала:

- Тебе с ней не быть, самоуверенный твердолобый Волк! Так или иначе, ты ее лишишься, едва только обретешь, безмозглый кусок меха!

Незримые щиты прогнулись под ударом проклятия, но выдержали. Ваэрден впервые за все время пошевелился и, прижав меня к себе, махнул рукой. Мелкаэн внизу внял приказу и занес меч над головой некромантки. Я предпочла уткнуться лицом Даэнну в грудь, дрожа от усталости и пережитого мгновения ужаса. Мне хватило того достопамятного утра, когда пришлось самой вот так же принародно оборвать чужую жизнь. В тишине раздалось противное влажное чавканье, потом глухой удар.

Разэнтьер учтиво распахнул перед нами балконную дверь. Я чуяла, как под одеждой Волка бьет мелкая дрожь и незаметно сжала его руку.

- Щиты выдержали, - успокоил он меня. Или сам себя? - В любом случае мы сильнее слов свихнувшейся от ревности некромантки.

Спускаясь вместе с ним по лестнице, я очень хотела в это верить. И поэтому поверила и успокоилась. В самом деле, заряд, пущенный злыми словами, ведь не пробил защиту, рассеялся в воздухе. Бояться нечего, тем более, что скоро мы станем признанно помолвленной парой. Ну а слухи были, есть и всегда будут -- куда от них денешься?

- Слухи пойдут... Пересуды.

- Они уже идут. Особенно после того, что ты учудила. И вообще... Так давно, что это уже не важно.

- А кому еще полагалось бы это сделать? Даэнну, не надо... и у стен есть глаза и уши.

- Здесь нет. Ни одного заклинания. Я проверил.

- Даэнну...

- И ни одного уха или глаза тоже.

- Еще даже не объявлено!

- Сегодня будет. Договоры готовы, осталось подписать.

- Тебе палец в рот не клади.

- Да-а, я всю руку откушу!

- Интриган!

- Да.

- Авантюрист!

- Да.

- Проходимец!

- Да, милая...

- Гад клыкастый!

- Да-а...

- Волчара!

- Бессовестный?

- Нет... Наглый!

Когтистые лапы сомкнулись на моей талии. Я прижалась спиной к широкой груди, запрокинула голову, уперлась затылком ему в плечо. Заглянула в светящиеся в полумраке дворцовых покоев глаза. Сопротивляться ему было бесполезно, а от одной этой улыбки хотелось стечь в лужу. Он знал это и улыбался еще шире. "Моя" - думал он. "Наконец-то навечно моя". Я отвечала ему теми же мыслями.

И кошачьим удовольствием от удачного спектакля, который "учудила", строго говоря, я не одна, а вместе с Разэнтьером.

Двор весь последний месяц был свято уверен, что государь уединился в своем поместье с очередной дамой, а я развлекаюсь во владениях герцогини Вильской, которая "внезапно заболела". Мы и возвращались в столицу порознь, чтобы сохранить сию видимость. Переполох случился, когда я подговорила Первого на вопиющее нарушение протокола.

Когти вороного ашигха звонко застучали по брусчатке дворцовой площади, зверь взбрыкнул и захрапел, показывая зубы. Властная рука наездника удержала его. Эль-Тару спешился, бросив поводья подскочившему ифенху и зашагал через площадь, прямой и властный. Справа и чуть сбоку четким шагом шла Альнейрис, короткий золотистый Клановый плащ трепыхался на ветру. На ступенях главной парадной лестницы полукольцом выстроились десятеро Кланмастеров в отделанных золотом парадных мундирах. А между ними...

А между ними стояла я. Задира-ветер выдернул пару прядок из моей прически и теперь теребил их, как котенок. Мою довольную улыбку видела дворцовая стража на площади и несколько пар любопытных глаз из окон. Они видели, как я -- аж дух захватывало от собственной наглости! - спустилась Владыке навстречу и склонилась перед ним в глубоком поклоне, как имеет право только и единственно супруга.

В первый момент он изумился, выдав себя только движением глаз, а после взял меня за плечи, выпрямил и коснулся губами губ. Прилюдно.

Дворец, как обычно, взорвался от сплетен, а мы остались довольны. Еще бы, за время моего отсутствия они успели понаплести столько интриг, основанных на слухах о якобы имеющейся любовнице, а я им все испортила!

- Сейчас войдет Разэнтьер, и...

- Не войдет. У него приказ.

- Интрига-ан...

- А как же. На интригах Империя держится.

Мы стояли возле высокого витражного окна, освещенные с одной стороны угасающим светом хмурого дня, с другой -- пламенем свечей. Целовались жадно, потом с трудом расцепили руки.