Карен Миллер - Утраченная невинность Страница 56

С минуту длилось неловкое молчание; когда оно стало невыносимым, Гар заговорил:

— Мы не можем делать вид, что ничего не случилось.

Эшер вытер слезы, выступившие от быстрой скачки.

— Я могу.

— Нет, — холодно и отстраненно молвил Гар, устремив взгляд куда-то вдаль. — Не можешь. Потому что у нас возникла проблема.

— Да что ты? — Эшер невесело рассмеялся.

Пальцы Гара, державшие поводья, сжались в кулак.

— Если ты намерен и дальше строить из себя шута, то я стащу тебя с коня и размозжу голову об эти проклятые камни.

Эшер смерил его взглядом.

— Попробуй.

Гар от злости пришпорил беднягу Баллодэра, и тот закружился на месте, топча копытами пыль и мелкие камни. Обидевшись на грубое обращение, жеребец коротко заржал.

— Не надо, Эшер. Это нам не поможет.

Эшер обвел взглядом горизонт.

— Ты прав. Нам поможет только одно. Я должен уехать.

Баллодэр нетерпеливо ударил копытом землю, предлагая хозяину скакать дальше. Гар снова натянул поводья.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему? — удивился Эшер. — Сделаю. Я…

— Эшер, я лишился магии.

Где-то вдали тревожно прокричала птица. Сигнет фыркнул и взмахнул хвостом. Эшер откашлялся.

— Не понимаю, о чем ты.

Глаза Гара были полны отчаяния.

— Понимаешь. Оба мы понимаем. Гар-калека вернулся.

— Это невозможно. — Ужасное предчувствие охватило Эшера; он вздрогнул, словно над головой захлопала черными крыльями зловещая птица. И попытался разогнать страх словами.

— Послушай, ты просто вымотался. Воображаешь всякое.

— Воображаю?! — закричал Гар. — Как ты смеешь так говорить? После всего, что я пережил? Двадцать четыре года абсолютной внутренней пустоты и всего несколько недель обладания магией! Думаешь, я успел позабыть ощущение той пустоты? Я пуст, Эшер. Лишен всякой силы и даже воспоминания о ней. В то время как ты… ты…

Эшер невольно содрогнулся — столько боли было в глазах короля. Натянув поводья и сжав коленями бока Сигнета, он заставил его отступить на два шага.

— Молчи. Не говори ничего.

Но Гар был неумолим.

— Я должен сказать. А ты должен выслушать.

— Нет. Не могу… и ты не имеешь права просить меня… не можешь рассчитывать, что я…

— Могу, Эшер. Если рассуждать по совести, я не имею права долее оставаться королем, но я сын своего отца. Его преемник. Последний представитель Дома Торвигов, которые на протяжении почти четырехсот лет заботились об этом королевстве. Я знаю, что такое долг, и я свой долг исполню. Любой ценой, невзирая на последствия.

— Какие последствия? — горько усмехнулся Эшер. — Для тебя не будет ни цены, ни последствий! Цену заплатят обычные люди, как я и Тимон Спейк, и для них наступят последствия, а не для тебя!

Гар пристально посмотрел ему в глаза.

— Прошлой ночью, Эшер, ты вызвал дождь. Поэтому не надо говорить мне об обычных людях. Ты кто угодно, но только не обычный человек.

— Если я говорю, что обычный, значит, обычный! — выкрикнул Эшер, и Сигнет в испуге дернул головой и прижал уши. — Думаешь, мне это надо? Магия! Ха-ха! Да если есть хоть один способ избавиться от нее прямо здесь и сейчас, я с радостью!

— В самом деле? — спросил Гар, прищурившись. — Ты уверен? Только не говори мне, что прошлой ночью ты чувствовал только боль. Ты же упивался магией! Я видел твое лицо! Ведь я знаю, что ты ощущал!

Потрясенный и обезоруженный этими словами, Эшер смотрел на короля. Резкий порывистый ветер безжалостно хлестал по щекам и пробирал до костей. Сигнет беспокоился, переступал с ноги на ногу, словно готовился сорваться с места.

— Здесь нет моей вины. Я никогда об этом не просил.

Гар скривил губы.

— Может, не просил. Но получил.

— А ты так завидуешь, что плеваться готов? Будь ты проклят, Гар, — выпалил Эшер и повернул Сигнета, собираясь покинуть короля.

Гар пришпорил Баллодэра, преградив Эшеру дорогу.

— Прости, — с горечью произнес он. Лицо его мучительно исказилось. — Ты должен меня понять. Я считал себя сыном своего отца не только по имени, но ошибался. Эшер, как ты не поймешь? Ты должен мне помочь. Если станет известно, что я лишился магии, в стране наступит хаос!

— Но если откроется, что магией владею я, хаос тоже неизбежен! Я уж не говорю о наказании!

Гар покачал головой.

— Этого не случится.

— Почему же? — наигранно удивился Эшер. — Уж не ты ли меня защитишь?

— Я.

— Ну да! Так же, как защитил Тимона Спейка? — Это был удар ниже пояса, но Эшер сознательно использовал его. Гар замолчал и опустил голову. Натянув поводья и развернув Сигнета, Эшер продолжил: — И не проси меня больше заниматься заклинанием погоды, Гар. Не могу я на это пойти. Не могу.

Гар поднял голову, расправил плечи и посмотрел вдаль, мимо Эшера.

— Стена Барлы без этого не устоит. А если падет Стена, то погибнет королевство и ни в чем не повинные люди, живущие в нем. Ты этого хочешь?

— Я не единственный, кто может этим заняться. Для начала у тебя есть Конройд Джарралт. Он же доранец. Он должен обладать необходимой силой!

Лицо Гара скривилось.

— Ну, конечно. Король Конройд. Да от этой мысли кровь в жилах стынет! Есть и другие, которые спят и видят себя королем. Если о моей неполноценности станет известно, то на волю вырвутся самые дикие амбиции, и уже через неделю мы будем ходить по колено в крови. Поверь мне. Я хороший историк и знаю, на что способны люди ради власти.

Эшер так сильно сжал поводья, что пальцы онемели.

— Значит… нет-нет, молчи, дай сам догадаюсь. Ты хочешь и дальше носить корону, а я займусь заклинанием погоды? Таков твой план?

Гар смотрел ему в глаза.

— Другого у меня нет.

— А у меня есть! И с головой у меня пока все в порядке! Ты не сможешь сохранить это в тайне, Гар! Рано или поздно, но люди заметят, что ты больше не совершаешь магических действий публично! Начнутся пересуды. Появятся вопросы. Сначала люди будут удивляться и вежливо спрашивать, но в конце концов они станут требовать. Правда выйдет наружу, и вот тогда я окажусь далеко не единственным олком, чья голова полетит с плеч! И ты требуешь, чтобы я подвел под топор весь мой народ! Не имеешь права!

Наступило молчание. Гар смотрел на унылую, безжизненную Пустошь. Эшер почувствовал, что промерзло костей, спрятал руки под мышки и ждал. Над головой, расправив крылья, кружил ястреб. Вдруг он заметил что-то в чахлой траве, издал пронзительный крик, сложил крылья и камнем упал вниз. Через считанные мгновения хищник взмыл в небо, держа в руках окровавленную жертву.