Роман Терехов - Авантюрист Страница 57

Покончившие с сопротивлением, русины стягивались к основной позиции. Многие несли с собой охапки трофейного оружия, сумки с боеприпасами, выдернутые из плетней и зданий колья, камни, катили бочки. Мои командиры — все тут как тут, довольные собой, удальцами и положением дел, распаленные боем и чужой кровью, с нетерпением ожидали распоряжений. Поди, шапок полные котомки насобирали — супостата закидывать…

— Занять оборону вдоль забора! Приступить к постройке укреплений! Господин Белов, устраивайте основную позицию для орудия у ворот. Пункт сбора и последняя линия обороны — двухэтажное здание трактира. Там будет госпиталь и склад боеприпасов. Гражданские пусть убирают убитых и помогают строить баррикаду. Молчун, назначить наблюдателей, докладывать мне обо всех перемещениях противника! Не забудь про тыловое охранение, иначе нас «натянут» так же, как мы этих олухов!

Буяновы бойцы, половина разведчиков и стрелковая часть капральства Белова растянулись вдоль нагромождения камней: треть держала на прицеле вражеский строй, остальные принялись активно «врастать в землю», укрепляя бруствер подручными средствами. Дукары всем десятком закрепились на террасе трактира, укрывшись за опрокинутыми столами. Там же обер-канонир Оркан зычно потребовал установить обе «метлы». Я оценил идею и отправил нескольких метких стрелков обживать крыши прилегающих к окраине построек. Будем гостей стрельбой в два яруса встречать, превратив труднопроходимый участок еще и в плотно простреливаемый. Поселок вокруг трактира и так на возвышенности относительно других вражьих стойбищ, отчего бы не усилить преимущество для моих стрелков?

Снова оглянулся назад: возницы и обозные ратаи под руководством Никодима уводили в загоны и разгружали куланов. Канониры прикатили картечницу, но выставлять на обозрение у ворот не спешили, а до установки набитых землей тур замаскировали орудие секцией плетня между построек.

Я бросил беглый взгляд на лицо Белова: его мысли читались легко. Закусив губу и сложив руки на эфесе сабли, которая еще не отведала крови, Евгений разглядывал выстроенные и готовые атаковать шеренги грымчан. Ноздри его раздувались, и я вспомнил, как утром сравнивал себя со зрелым быком из анекдота. И тут мой побулькивающий после пробежки живот внезапно скрутило.

Низкая ограда едва доходила сидящим бойцам по грудь, поэтому почти вся предбоевая суета моих бравых ребятушек предстала для противника во всей красе. Сказать, что те взбешены русинской наглостью, значит нисколько не погрешить против истины. Свой воинственный настрой супостаты не выдавали раскатистыми рыками кличей и плясками с оружием, но слаженность действий и стальная дисциплина заверили меня в серьезности их намерений!

Основные моменты предстоящего боя проговорили с командирами еще в роще у болота: врываемся в лагерь вокруг трактирного поселка, занимаем оборону, перемалываем атакующих в оборонительном бою. Те, естественно, такой подляны не ожидают и при первых потерях разбегутся, бросая оружие и моля о пощаде. План базировался на трех факторах: нашем превосходстве в огневой мощи, внезапности нападения и своевременной помощи защитников ущелья. С большой долей уверенности я предполагал, что волонтеры Драгомирова и граничары не будут сидеть сложа руки, как только поймут, что бой в тылу осаждающих — это не внутренние разборки и не инсценировка. Связи с защитниками ущелья не имелось, поэтому пока их помощь представлялась в том, что они оттянут на себя часть врагов и затем выступят в качестве наковальни.

Таким образом, наша первоочередная задача выглядела как закрепиться вокруг трактира и нанести сквернавцам максимальный урон. Я рассчитывал, что, попав меж двух огней, эта публика не будет бодаться до последнего человека, а отступит по воровской тропе к Столпам. Либо с боем, либо в результате переговоров, но отряд должен получить коридор в ущелье. Молчаливым одобрением ветераны признали план действий состоятельным. И его первая часть исполнилась в точном соответствии замыслу. А затем план полетел к чертям. Или, если точнее, в выгребную яму.

Все утро я ощущал легкий дискомфорт в животе, который списывал на предбоевой мандраж. Какая ирония! Стресс, неправильное питание, антисанитария нанесли мне предательский удар как раз тогда, когда я собирался развивать успех во вражьем тылу. Естественные позывы организма превысили всякое терпение…

«Желтые кафтаны» по команде выставили ряды штыков и молча двинулись на нас.

Белов вскинул штуцер к плечу и звонко выкрикнул:

— Товсь! Целься-я-а! Бе-ей!!!

Следом за его выстрелом на сомкнувшую ряды неполную сотню грымской пехоты обрушилась бесконечная лавина свинца. Времени нам дали предостаточно, и мои стрелки загодя распределили цели. Распоровший небеса залп с секундной задержкой поддержали дукары, подтвердив свое звание самых превосходных стрелков, каких можно купить за деньги. Залп сильно растянулся во времени — занятые возведением укреплений бойцы присоединялись к стрелявшим. По вражеским порядкам несколькими безжалостными взмахами прошлась гигантская коса, почти полностью упредив ответную стрельбу. Вооруженные револьверными винтовками «быстрые стрелки» продолжали посылать пулю за пулей в почти безответные мишени. Владельцы штуцеров отставали от них лишь самую малость.

Но всего этого я не видел, поскольку, злобно матерясь, опорожнялся в каком-то закутке, подальше от живых и мертвых.

Первая шеренга врагов попросту перестала существовать. Вторая напомнила многим пасть хищника после множества сильных ударов. Поверженные тела устелили собой берег, и жалкая горстка израненных солдат возвышалась над трупами, агонизирующими и кричащими ранеными. Третьей шеренге от наших щедрот досталось всего ничего, но ужасная картина мгновенной гибели значительной части атакующих повергла остальных в шок. Те немногие, кто поначалу не последовали за бегущими, а продолжали возиться со своими ружьями, попросту находились в ступоре.

Человек — это хищный зверь, для которого догонять убегающую жертву — инстинкт. Когда я в сопровождении Акинфа вернулся к оборонительному рубежу, Белов, увлекший за собой помимо своих солдат половину капральства Буяна и древичей, уже ворвался на окраину вражеского лагеря. Народ предпочитал бежать сплоченной группой по более-менее ровной дороге, а не бить ноги среди мокрых камней. И наше счастье, что в тот момент в том месте как организованная сила вражеские стрелки более не существовали.

Часть русинов и древичей все-таки остались на позициях, еще несколько бросились за юным героем с опозданием. Нам с Акинфом и Прохором ничего не оставалось делать, как следовать за знаменем отряда, чтобы попытаться превратить стихийную атаку в организованную, а для начала простыми доходчивыми словами развернуть толпу в подобие строя. Стрелкам на крышах прилегающих к забору домов и дукарам приказал поддержать наши действия огнем, а остальных повел за собой.

Громогласное «Ура!» сорока глоток переорать невозможно, из-за прикрывающего огня стрелять в воздух бесполезно, оставалось поднажать. Наша «группа поддержки» нагнала часть атакующих, когда стрелки рассыпались по берегу, оказывая последнюю милость раненым грымчанам, успевшим отползти с поля боя в кусты. Запах крови, а пуще того ужасный вид множества страшных ран, еще сочившихся кровью, сыграл надо мной и несколькими молодыми рекрутами злую шутку.

Легкие с натугой втягивали воздух, а успокоившийся было желудок взбаламутила беготня. Не смотреть и дышать. Ноги совсем не держат. И новое необычное ощущение от пульсации крови в висках! Не смотреть и ды… Э-э! И тут меня вывернуло чуть ли не наизнанку… Нет, я это точно не ел на завтрак! Хорошо, что в тот момент несколько стрелков поблизости мучились так же, как и я… Коллективом оно не так стыдно…

Но бой не собирался ждать, когда я приведу свои чувства в порядок. Белов с горстью бойцов успел прорваться на добрую сотню шагов по дороге и на запруде из телег увяз в рукопашной. Я сделал над собой усилие, и тут же на помощь пришел Ральф, а может, и княжна. На сознание словно опустилось забрало, сквозь которое проникали только важные и очищенные от эмоций факты окружающей действительности. Благодаря Буяну, Прохору, Акинфу и сержантам менее чем за минуту управляемость войском удалось восстановить. Перезарядившись и собрав все силы в единый кулак, мы поспешили на помощь отважным безумцам, незаметно для себя углубившимся во вражеские порядки. Они бы ускакали гораздо дальше, но дорогу закупорили столкнувшиеся массивные груженные ящиками повозки, чьи тягловые животные — огромные мохнатые и вонючие ящерицы, — похоже, были убиты.

Едва мы соединились в единый отряд, как с трех сторон нас обстреляли — жидко, несогласованно и поэтому без особых последствий. Под огнем мои солдаты смогли выстроиться на дороге в подобие каре, частично прикрытое баррикадой из повозок и штабелями военных грузов. Первая шеренга по команде присела на колено.