Елена Минькина - Хозяин шара Страница 57

— I do nоt undestend. English — a little.

— You o’key? — спросила женщина.

Марина радостно закивала:

— О’key, o’key!

Женщина в сомнении покачала головой, но все же отстала. Марина вздохнула с облегчением. Прямо у фонтана она увидела еще одну беременную. Та опустила в воду ноги в поисках спасительной прохлады. Марина решила сделать то же самое. Она подошла к фонтану и сунула в него разгоряченные ноги. По телу разлилась живительная прохлада. Рядом резвились дети, и ее тут же окатили водой, но Марина не обратила на это внимания. Посидев немного, она умылась и отправилась к аллее, чтобы поскорее найти скамейку, где можно присесть и высохнуть. Уже через минуту она поняла, что заблудилась.

«Час от часу не легче! Где же калитка? Как я ее найду?! Что делать? Как я могла поступить так опрометчиво? Хотя бы о ребенке подумала», — ругала она себя. Путешествовать без карты — самоубийство, она об этом знала. Можно запросто вообще не вернуться назад. Где она может оказаться в следующий раз? И еще она знала, что есть места, где на многие сотни километров всего одна калитка.

Марина внимательно осмотрелась, но калиток не заметила. Нашла скамейку, села на нее и заплакала. Группа ребятишек промчалась на велосипедах, а один сорванец улыбнулся и помахал ей рукой. Этот жест придал ей силы. «Все, хватит хныкать! Надо взять себя в руки. О боже, как я хочу очутиться дома! Четвертый день без семьи, невыносимо соскучилась. Интересно, что сказали Сереже? Может, он меня уже ищет?»

Размышления прервал странный тип неопределенного возраста, весь грязный, в оборванной одежде. Он присел на ее скамейку и начал уплетать мороженое. А потом подмигнул Марине.

— Хава дую ду, мадам?

— Спасибо, нормально, — она машинально перешла на русский язык.

Мужчина засмеялся:

— Я так и думал, своих за версту чую. Давно здесь?

— Сегодня утром приехала. А вы?

— А я уже пятнадцать лет здесь живу. Насовсем приехала?

Марина поморщилась: сейчас придется врать, и на его вопрос ответила вопросом:

— Скажите, а как называется этот город?

Мужчина в удивлении вскинул брови:

— Ты что, с дуба рухнула?

— Да не с дуба. Я в аварию попала, голова до сих пор болит.

— Я так и думал. Меня всегда тянет на приключения. Сердце у меня мягкое, таких, как ты, за версту чую. Что, и денег у тебя нет?

Марина покачала головой.

— А ты что-нибудь про себя помнишь? Ты откуда?

— Из Москвы. А это что за город?

— Это Нью-Йорк, милочка, и ты находишься в Центральном парке. Вот так Нью-Йорк выглядел, когда впервые здесь поселились люди. Я здесь работаю.

Марина с сомнением посмотрела на мужчину.

— Да, да, не сомневайся, я здесь милостыню собираю. Самое лучшее место. Полиция меня знает, бандитов нет, в день до сотни долларов набираю, выгодное дело. Тебя как зовут?

— Марина.

— Очень приятно. А меня Аркадий Борисович. В России я преподавал историю, приехал из Ленинграда. Неужели ты, правда, ничего не помнишь?

— Так, кое-что. Чувствую, память скоро вернется, на теле у меня ни царапины. Видно, документы мои у мужа остались. Мы вместе приехали, наверно, его в больницу увезли вместе с вещами.

— Ладно, попробуем его найти. А сейчас пойдем ко мне, я тут недалеко живу. Нью-Йорк — удивительный город. В самом центре живут нищие, у меня квартирка, точно наша трущоба. Когда Хрущев был здесь, ему эти дома очень понравились, он и у нас в стране таких понастроил. Квартира, конечно, не моя, муниципальная, зато плачу за нее копейки.

Марина в сомнении покачала головой:

— Знаете, я лучше здесь побуду.

— Да ты что, боишься меня? Я — старый человек, на глупости не способный, а в твоем положении тебе лучше согласиться. Скоро стемнеет, а без денег и документов куда ты денешься? Сразу в полицию заметут.

Аргументы Аркадия Борисовича произвели впечатление.

«Действительно, а вдруг через час стемнеет, и я не успею найти калитку? Ладно, переночую здесь, и завтра домой».

— Спасибо вам, Аркадий Борисович. Я не боюсь вас, просто нагружать не хочу. Зачем вам мои проблемы?

— Тут ты не права. Знаешь, как меня ностальгия замучила? Очень сильно домой хочу, но назад дороги нет. Поэтому я нашим всегда помогаю. Пошли, надо тебе новую обувку купить, по этой я сразу догадался, что ты из России, такие здесь не производят. Да и платье у тебя совсем старушечье. Я один магазин знаю, там приличные вещи продают по весу, секонд-хенд называется.

Марина вскочила со скамейки, но мужчина остался сидеть, грустно глядя на нее.

Она удивилась:

— Что-нибудь не так, Аркадий Борисович?

Мужчина вздохнул.

— Кому доверил, ужас!

— О чем вы? — в недоумении поинтересовалась Марина.

Мужчина опять демонстративно вздохнул:

— Маскарад окончен. Теперь посмотри на меня, как должна.

Краска бросилась ей в лицо. Она вдруг все поняла, включила свой «особый» взгляд.

«Ведь он прав, тысячу раз прав! После всего, что было, поскакала за первым встречным!»

— Вы тоже Ангел?

— Нет, не Ангел. Я возглавляю совет старейшин. Меня зовут Аркогинус, что означает Объясняющий истину.

— Совет старейшин… Не слышала о таком.

— И не должна была слышать.

— Так вы не человек?

— В каком-то смысле человек, но не в том, в каком ты себе представляешь. Я покинул тело приблизительно три тысячи лет назад.

— Какая же я дура! — Марина схватилась за голову. — Только вырвалась из рук убийц! А если бы вы оказались врагом? Мне даже в голову не пришло посмотреть вашу сущность! Сейчас я могла опять попасть в руки убийц.

— Вот именно. — Аркогинус хмыкнул. — Поэтому мне приходится следить за тобой.

— А кто такие старейшины?

— Хочешь знать?

Марина кивнула.

— Я объясню. Обычно, когда человек покидает тело, он не умирает, а продолжает жить в теле своих потомков. Старейшины — это люди, которые смогли на Земле решить все законы предков. Им нет необходимости жить на Земле дальше. И поэтому мы вознеслись и продолжаем жизнь на фиолетовом уровне. Про уровни тебе известно.

— Да, это мне понятно. Но что значит жить в теле потомков? Получается, моя мама живет во мне?

— Да, и довольно успешно. Это она в прошлом получила опыт насилия, сознание жертвы и потом, живя в твоем теле, управляла тобой. Твое подсознание сообщало окружающим о том, что ты жертва.

— Точно. Вот почему вы отправили меня в мое детство? Чтобы я узнала все про маму?

— Теперь ты можешь переписать закон жертвы, и больше никто не будет нападать на тебя.

— Значит, если женщину насилуют, кто-то из ее предков уже имел такой печальный опыт?