Джон Норман - Племена Гора Страница 57

— Если не будешь слушаться, — пожал я плечами.

— Ударишь, — сказала она. — Обязательно ударишь!

— Да, — сказал я.

— Я буду послушной.

Я швырнул плеть на пол. Она далеко отлетела по скользким плитам.

— Принеси плеть! — рявкнул я.

Она исполнила требование и снова вложила плеть в мою руку.

— Иди к кровати, — приказал я. — Ложись!

Плечи ее возмущенно дрогнули, но она послушно легла на кушетку.

Редко приходится сталкиваться с такой возбудимой свободной женщиной.

Похоже, Тарна долго ждала, пока за нее возьмутся по-настоящему.

Я отбросил в сторону плеть для кайила.

— Тебе не нужна плеть, чтобы подчинить меня? — спросила Тарна.

— Принеси ее, — приказал я.

Она поднялась с кровати, не в силах выпрямиться от переполнявшего ее возбуждения.

— Не так, — сказал я.

Она растерянно посмотрела на меня.

— На коленях, — бросил я. — Плеть — в зубах.

Она подползла к плетке и, выгнув шею, ухватила ее зубами. Я грубо вырвал плеть и сказал:

— На кровать!

— Да, воин, — прошептала она, забираясь на красные простыни.

Я положил плеть рядом с кроватью так, чтобы она находилась под рукой.

Подойдя к комоду, я вытащил два шарфа.

— Зачем это? — спросила она.

— Увидишь. — Я бросил шарфы на подушку.

— Я ползла к тебе на коленях с плетью в зубах, как последняя самка слина.

— Ты и есть самка слина, — сказал я. — Так я с тобой и буду обращаться.

— Не в моих привычках ползать перед мужчинами на коленях и приносить им в зубах плетки! — воскликнула она.

— Если бы тебе попадались настоящие мужчины, ты бы к этому быстро привыкла, — заметил я.

— Посмотрим, — процедила она.

— Кстати, самка слина — злобное и прелестное существо. Она очень опасна. Ей нельзя демонстрировать свою слабость. Иначе она тут же сядет тебе на голову. С ними надо быть предельно жестким.

— И что тогда?

— Тогда самка слина превращается в самое очаровательное домашнее животное.

— Я — самка слина?

— Да.

— И со мной надо быть предельно жестким?

— Конечно, — сказал я.

— Ты зверь.

— Да.

— Если бы я была самкой слина, — лукаво улыбнулась она, откидываясь на подушки, — я бы предпочла иметь такого хозяина, как ты.

— Ты — самка слина. — А ты?

— Твой хозяин.

— Будь со мной жестким, хозяин, — выдохнула она.

— Не сомневайся, — сказал я.

Губы ее открылись, глаза ярко сияли.

— Разрешаю тебе делать со мной все, что ты хочешь.

— Мне не нужно твое разрешение.

Она лежала на подушках, закинув руки за голову.

— Что ты собираешься со мной делать? — спросила Тарна.

— Увидишь. — Я склонился над кушеткой, глядя на нее. Я видел, что она хочет что-то сказать. Я ждал.

Тарна приподнялась на локтях.

— Никогда раньше не испытывала подобного, — сказала она.

Я пожал плечами. Ее чувства меня не интересовали.

— Ты так не похож на других, слабых и нежных.

— Это ты, женщина, должна быть слабой и нежной.

— Как самка слина? — улыбнулась она.

— Ты не настоящая самка слина.

— Вот как? Так кто же я?

— Кем ты себя ощущаешь?

— У меня странные чувства, — сказала она. — Раньше я их не испытывала. — Она посмотрела на меня. — В твоем присутствии я чувствую себя слабой и легкоранимой Я хочу, чтобы ты завладел всем моим существом. Мне кажется, нечто подобное должна испытывать настоящая рабыня в присутствии своего хозяина. Я улыбнулся.

— Ты так не похож на других, слабых и нежных, — повторила она.

— Это ты слабая. — Я стиснул ее руки и прижал их к подушкам. Вырваться она уже не могла.

— Да, — улыбнулась она. — Я слабая.

— И ты будешь нежной, — сказал я.

— Буду.

Я отпустил ее руки.

— Я такая беззащитная, — прошептала она. — Я буду очень нежной.

— Из тебя выйдет неплохая рабыня.

— Правда?

— Да, — сказал я.

— Что ты собираешься со мной делать?

— Увидишь.

— Я прошу тебя об одной услуге, воин, — сказала она.

— Чего ты хочешь?

— Сегодня, я очень тебя прошу, дай мне побыть настоящей рабыней. Обращайся со мной не как с госпожой, а как с юной невольницей, принадлежащей тебе безраздельно. Как с юной невольницей! Умоляю тебя, воин!

— И все?

— Научи меня, что значит быть рабыней!

— У меня нет времени.

Она взглянула на меня дикими глазами.

— Ночью мне предстоит долгая поездка на кайиле, — сказал я.

Я медленно затолкал ей в рот один из шарфов, который предусмотрительно прихватил из сераля. Теперь говорить она не могла и лишь издавала мычащие звуки. Затем я плотно привязал ее руки к телу, а вторым шарфом надежно зафиксировал кляп. После этого я снял со стены пару ковров, оторвал от них декоративные шнуры и туго стянул ее лодыжки. В завершение я поставил Тарну на колени и крепко привязал к впаянному в ногах кушетки рабскому кольцу. Мыча и дико вращая глазами, она пыталась что-то сказать. Я посмотрел на дверь, оценивая расстояние. Затем быстро развязал удерживающую кляп повязку и стремительно отскочил к двери. Тарна яростно мотала головой, пытаясь выплюнуть кляп. Это заняло у нее чуть больше времени, чем я предполагал, но планов моих не нарушило. Наконец она выплюнула тяжелый, мокрый шарф.

— Стража! — завопила она. — Стража!

Спустя мгновение двери распахнулись, и в комнату вбежали два воина с ятаганами в руках.

Увидев Тарну в рабском кольце, они растерянно переглянулись. Я оказался за их спинами. Схватив стражников за шеи, я треснул их головами друг о друга. Оба рухнули на пол.

Я быстро запер дверь.

Тарна следила за мной безумным взглядом.

— Ты перехитрил меня, — прошипела она и заплакала.

— Да, — сказал я и затолкал кляп обратно, плотно привязав его шарфом. Затем я оттащил в сторону потерявших сознание стражников и прикрыл их сорванным со стены ковром.

Вернувшись к двери, я осторожно выглянул в коридор.

Привязанная к кольцу, Тарна яростно извивалась и мычала. Утешаться она могла лишь тем, что ее подчинил себе воин. Рядом со сброшенным мною халатом из красного шелка валялись вульгарные желтые бусы — рабское ожерелье, которое я не позволил надеть на себя.

Тарна подалась назад и замотала головой. Я разорвал на ее плечах хитон и развернул стоящее напротив зеркало, чтобы ей было лучше себя видно.

— Дергайся поменьше, — сказал я, — иначе к приходу охраны хитон совсем с тебя слезет.

Ее ответа я не разобрал, но, думаю, потерял не много. — Может быть, я еще вернусь, чтобы сделать из тебя рабыню.

Она отчаянно извивалась, пытаясь вырваться, потом вдруг замерла, почувствовав, что хитон действительно сползает все ниже.