Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица Страница 57

Иероним же его мнение не разделял, но вынужден был согласиться.

— Хорошо, — нехотя кивнул Иероним. Он увел Аурику и тщательно закрыл за собой дверь. Девушка не сопротивлялась, хотя и не позволила Чистильщику взять себя под локоть.

Виктор встал и подошел к окну. Почему-то происходящее его не удивляло. Он словно знал об этом, ожидал подобного исхода. Он с самого начала видел подвох.

Он покрутил в руках Ловца и сунул его в карман халата.

Завтра. Завтра он отдаст это Пенелопе и, быть может, посмотрит на все происходящее совершенно иначе.

Иероним вернулся, как всегда, совершенно бесшумно. Что бы обозначить свое присутствие, он тихо кашлянул. Виктор обернулся.

Совершенно неожиданно, Чистильщик все больше удивлял Виктора. Он словно пересиливал себя и отбрасывал какие-то предрассудки, хотя и циклиться продолжал на многом. Виктор предполагал, что те принципы, что альбинос не может отбросить, были приобретены им самостоятельно, что, скорее всего, означало, что они практически неуничтожимы в его сознании.

— Ты мне сейчас больше нравишься, когда мы только познакомились, — Виктор направился к дверям в свою комнату. — Начнешь вести себя как братцы МакМанусы вообще станешь бесценным. Я даже попробую простить тебе твои предыдущие убийства, — он вернулся в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Замерев у двери, Гадатель достал из кармана пижамы колоду карт, перетасовал ее и вытащил одну.

На ней худенький мальчик в черно-желтом костюме, смело и резво шагал к обрыву. Он не реагировал ни на пытавшегося его остановить пса, ни на слепящее яркое солнце в небе.

Сейчас эта карта говорила ему о том, что они только в самом начале пути.

И еще немного, самую малость, напоминала о Джеке. Но думать об этом Виктору было слишком страшно.

Почему-то, этим вечером его неумолимо клонило в сон. Возможно впервые за долгое время.

И Виктор этим немедленно воспользовался.

Глава 25

Допрос

Утром Виктора разбудил грохот. Он с трудом заставил себя открыть глаза и сесть, долго моргал, как будто настраивая четкость своего зрения, и, наконец, рассмотрел Грейс. Девушка замерла на пороге, придерживая двери руками. Видимо, поспешив к нему в комнату, она не рассчитала силы, толкая двери, и таким образом стала причиной грохота.

Глубоко вздохнув, девушка ярко-красной фурией метнулась к окну и широко распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет.

— Ты такой бледный, я решила, что немного солнца тебе не помешает, — улыбнулась Грейс. Виктор потер глаза и устало буркнул:

— Будить меня для этого было обязательно? Мне кажется, за последние несколько недель я еще ни разу не проснулся просто потому, что выспался, а не от того, что кто-то меня разбудил…

— Я, может, соскучилась, а ты мне весь кайф ломаешь своими капризами.

Виктор в ответ лишь улыбнулся и послушно поспешил вылезти из кровати. Грейс в кои-то веки не пыталась заставить его валяться в постели весь день, и такую возможность упускать было нельзя.

— Кстати. Ты можешь вызвать как можно скорее своих сиделок? И Дэвиэну, и Сашу? У меня возникла пара вопросов…

— Считай, они уже здесь, — Грейс кивнула, вытащила из кармана брюк телефон и скрылась в прихожей.

Она никогда не задавала вопросов. Виктора немного удивляла эта ее черта, ему всегда казалось, что такие девушки, как Грейс должны быть очень любопытными, но она переубедила его. Она никогда не задавала лишних вопросов и никогда не делала обиженное выражение лица, стоило ему хоть о чем-то умолчать.

Она знала, что рано, или поздно, он все ей расскажет. И была абсолютно права.

Виктор проводил ее взглядом и скрылся в ванной, что бы хоть как-то привести себя в порядок.

— Поразительно, — обратился он к своему отражению, уже одеваясь, но фразу свою так и не продолжил, все еще придирчиво осматривая себя.

С момента возвращения из Безмирья прошло всего несколько дней. Всего несколько дней в нем жила Болезнь, он даже почти научился ее сдерживать. Но даже этих нескольких дней оказалось достаточно, что бы что-то в нем незаметно изменилось и продолжало меняться. Он не изменился внешне — не осунулся и не стал бледнее, да и тени под глазами не стали темнее. Было что-то еще. Что-то во взгляде, что-то в движениях, обычно рассеянных, раскованных, но немного резких.

Пока шло время, Болезнь, понемногу, захватывала его.

Виктор закатал рукава рубашки, оголяя татуировки на запястьях и, засмотревшись на эти рисунки, задумавшись, вдруг поймал себя на мысли, что этим утром даже не вспоминал о Тристане. Он не пытался найти ее рукой, он не проснулся с желанием снова уснуть, лишь бы вернуться к воспоминаниям, ему не хотелось спрятаться от этой пустоты и боли, которая теперь сопровождала его, и не хотелось вернуться назад, что бы снова просыпаться рядом с ней.

Что-то заставляло его забыть. И он не мог сказать, что это было плохо.

Он не звонил отцу слишком давно. С последнего их разговора прошло несколько недель, хотя Виктор обещал позвонить, стоит появиться каким-то новостям. Гадатель знал, что Пенелопа звонила Учителю, когда они вытащили Грейс, но так же он отлично понимал, что Грег ждет именно его звонка.

Инстинктивно Виктор понимал, что Учитель хочет сказать ему что-то очень важное.

Он набрал номер Учителя и дождался гудков, досчитал до трех и услышал его голос.

Как и всегда, Грег чувствовал, что Виктор звонит ему. Его голос не был ни заспанным, ни уставшим, а наоборот, бодрым, как будто Учитель несколько часов просидел у телефона с книгой, в ожидании звонка.

В прочем, Виктор не мог быть уверенным, что это было не так.

— Первый, — Учитель улыбался в трубку. — Ты обещал звонить, если что-то случится.

— Я забыл. Бывает, — Виктор сел в кресло и потер лоб. — Пенелопа тебе все рассказала?

— Она рассказала мне, что вы использовали доску Уиджа, что вы нашли Звезду и что ты напился и разбудил спящую красавицу.

Виктор рассмеялся в трубку и не ответил.

— В любом случае, сынок, — голос Грега вдруг зазвучал обеспокоенно. Эти интонации Виктор еще никогда не слышал у своего отца, он был всегда уверен в себе и своем сыне, но сейчас что-то его волновало. — Ты в порядке?

— Кашляю, но это не то, что может меня убить. Да и Чистильщик, которого ко мне прислали, оказался обладателем весьма… радикального взгляда на свое братство. Так что, если в ближайшее время нигде не появится тикающий крокодил, я еще какое-то время попорчу тебе репутацию…

Виктор бодрился из последних сил. Ему хотелось рассказать кому-нибудь, кто понимал бы его эмоции, как сильно ему не хочется, что бы Джек и правда был причастен к этому делу. Он не мог сказать об этом Пенелопе потому, что не хотел передавать ей еще и свои тревоги, а его отец наверняка знал обо всем и так.