Елизавета Дворецкая - Зеркало и чаша Страница 58

Когда в сенях заскрипела дверь и застучали шаги, Лютава мигом перестала есть и села прямо. Лицо у нее стало замкнутым и надменным.

Сначала вошел Братила с копьем, потом Сечеслав, уже без кольчуги, просто в полушубке, причем чужом, даже, видимо, снятом с кого-то из убитых. За ним шли еще несколько кметей.

— Здоров будь, князь Сечеслав! — не вставая, приветствовал его Зимобор. — Садись к столу, поешь с нами. Не кормили тебя еще сегодня?

— С тобой, князь Зимобор, я бы сел за стол, — ответил Сечеслав. Он встал посреди истобки, не подходя ближе, скрестил руки на груди и упер в сидящую девушку напряженный и враждебный взгляд. — А вот с этой тварью я ни за столом сидеть, ни говорить не буду!

Лютава обиженно поджала губы: дескать, очень надо! Потом оглянулась на Ждана и сделала знак: помоги. Было видно, что она привыкла всегда иметь под рукой кого-нибудь, кто исполнит все ее желания.

Ждан тут же подскочил, поднял ее и перенес на лавку, даже подстелил чей-то полушубок и помог ей устроиться поудобнее.

— Садись, — еще раз пригласил Зимобор, и тогда Сечеслав сел к столу напротив него.

Теперь Зимобор мог его разглядеть как следует. Угренскому князю было лет двадцать, не больше, и он был очень красив непривычной, неславянской, утонченной, но вполне мужественной красотой. Он был невысок, но крепок, черные волосы и черные брови блестели, как соболий мех, большие темные глаза были окружены тенями, но от этого казались еще более выразительными. Губы его были плотно сжаты, что придавало ему замкнутый и решительный вид.

— Передали, что ты хотел со мной говорить, — напомнил Зимобор. — Вот он я. Говори.

Сечеслав еще раз оглянулся на Лютаву, словно хотел удостовериться, что она достаточно далеко и не достанет его.

— Ты понял, кто это? — спросил он, кивнув в ее сторону.

— Вроде говорят, что это дочь вашего князя Вершины. То есть как вроде твоя сестра.

— Волку лесному она сестра! — резко ответил Сечеслав. — Ее мать была чародейка, ее брат — оборотень, и она тоже оборотень! И напрасно ты ее с собой в одном доме держишь! Она еще никому счастья не приносила! Нрав у них подлый и лживый. Отвернешься — она и тебе в горло вцепится. Связать бы тебе ее да в воду спустить — вот тогда было бы хорошо!

— Ну, ты уже слишком! — Зимобор опять подумал об Избране. Неужели она могла бы до такой степени его озлобить, что он желал бы ее утопить! — Она же твоя сестра!

— А ты не понял, зачем она приходила? — Сечеслав поднял свои угольные брови. Видимо, он так ненавидел Лютаву, что даже смоленский князь рядом с ней казался чуть ли не другом. — Она ведь приходила убить меня! Она приходила волчицей, она раскопала крышу и пролезла ко мне, чтобы перегрызть мне горло, пока я связан и не могу за себя постоять, а все твои люди выбежали наружу. Я уверен, все это нападение затеял ее брат Лютомир. Он рассчитывал, что ты прикажешь убить меня, когда подумаешь, что на вас напала моя мать и хочет меня освободить. Но не вышло, и тогда он с дружиной стал отвлекать вас, а ее послал, чтобы она убила меня! Они, эта пара волков, все делают вместе! Где она, там и он! Ты видел его, он пришел за ней! Я не понял, каким оберегом ты заслонился от его чар, но будь уверен: если ты не убьешь ее, он не сегодня-завтра явится за ней снова, за своей волчицей!

— Вот как... А если убью, он ведь мстить будет, так?

— Если оставишь ее в живых, он все равно от тебя не отвяжется и не даст покоя. Он же волк, и душа у него волчья.

Зимобор положил руки на стол и искоса глянул на Лютаву. Она смотрела куда-то в сторону и молчала.

— Это правда? — спросил у нее Зимобор.

— Спроси у него, где наша мать, — так же не глядя, отозвалась она. — И где ее брат Беломир.

— Откуда я знаю! — яростно закричал Сечеслав. — Что я, нанимался в пастухи к вашему роду! Ваш дядька сгинул где-то в лесу, мне что, идти искать его? Где твоя мать, спроси у ваших жрецов, у вашего Доброчина, который только и знает, что требовать жертв, а все беды валит на нас!

— Хватит, хватит! — Зимобор отмахнулся. В роду угренских князей было много запутанных счетов, в которых ему было незачем разбираться. Они же не на суд к нему пришли. — Ты все сказал?

— А этого мало?

— Я понял. Отведите его. — Зимобор кивнул кметям.

Сечеслав молча вышел, ни с кем не прощаясь.

Лютава сбросила полушубок на пол и сползла сама, села по-другому, подтянула к себе здоровую ногу и обняла колено. При этом она задумчиво смотрела перед собой, словно ей ни до чего не было дела. Зимобор встал, подошел поближе и сел на корточки перед ней, так чтобы видеть ее лицо.

— Так сколько детей у князя Вершины было раньше? — спросил он.

— Что? — Лютава вздрогнула и перевела на него недоуменный взгляд. — Когда это — раньше?

— Ну, первоначально. От роду.

— Одиннадцать выросло, а там какие-то еще маленькими умирали, я не знаю. Они были не от нашей матери.

— Маленькими, это понятно. Я говорю, сколько ты уже загрызла? Или вы — с братцем на двоих.

— Никого мы не грызли! — сердито ответила Лютава и опять отвернулась.

— Значит, врет персиянин? И ты его просто проведать зашла? Горшочек меду и пирожок от матушки принесла?

— Да что ты знаешь о нашей матушке! — запальчиво закричала Лютава и осеклась. — Я и сама о ней уж сколько времени ничего не знаю... — почти прошептала она.

— Так он все-таки врет? — Зимобор гнул свое.

— Нет, — Лютава коротко мотнула головой.

— И ты собиралась его загрызть?

Зимобор поглядел на ее рот, весьма привлекательные свежие губы, и его продрал мороз.

— А что? — равнодушно отозвалась Лютава, не глядя на него. — Когда волком — не страшно. Это просто добыча, вот и все.

— Ты уже...

— Нет. Но его бы, гада, я загрызла, если бы ты не помешал. — Она таки повернулась и бросила на Зимобора сердитый взгляд. — Ну зачем ты влез в это дело? Кто он тебе — брат, сват, друг сердешный? Что тебе до нас?

— А то мне до вас, что он у меня в плену, я за него отвечаю. Раз я ему руки связал и он сам за себя постоять не может, я теперь его защищать должен. Да! Его мать говорила, это ты Сечеслава на нас навела. Ты ему разболтала, что его невесту в Смоленск везут?

— Я.

— А зачем? Натравить его на нас хотела?

— Конечно. Или вы его убьете — это хорошо. Или он вас ограбит — тогда ведь... его самого кто-нибудь другой ограбить может. — Девушка бросила на Зимобора быстрый лукавый взгляд и снова отвернулась. — А нам по-всякому хорошо. А вышло хуже. Он жив, ты его матери отдать обещал, а берешь только выкуп. Она сейчас все свое серебро отдаст, а с князя будет новые украшения тянуть. Только хуже вышло...

— Вот... — начал было Зимобор, намереваясь сказать что-нибудь обыденно-поучительное, вроде «не рой другому яму», но устыдился и промолчал. Кто он такой, чтобы ее учить? И понимает ли он хоть что-нибудь в ее делах?