Лада Лузина - Меч и Крест Страница 58

Однако прочие обитатели Кирилловской горы, проходившей под общим адресом Фрунзе, 103, встретили вновь прибывших куда менее дружелюбно.

На дверях церкви висела картонка с надписью «Закрыто», что, учитывая последние события, было совсем не удивительно. А рядом с предостерегающей надписью стоял нервозный, нахохлившийся священник и неприязненно взирал на безбожную группу иностранцев, окруживших кольцом…

— Василиса Андреевна! — остолбенела Маша. — Опять!

— Та самая? — переспросила Даша. — Вот тебе и еще одна подозреваемая! Чего она, спрашивается, тут тусуется?

— Да нет, — торопливо оправдала преподавательницу Ковалева. — Она экскурсиями подрабатывает, при каком-то фонде. К ним постоянно зарубежные спонсоры приезжают. А Вася историк уникальный.

— Ну так пойдем, послушаем! — предложила Даша и энергично потащила неохотную Машу в сторону экскурсантов.

Держа ее за руку, Чуб начала бескомплексно протискиваться сквозь частокол мужских спин.

— …церковь, построенная в середине XII века как собор Кирилловского монастыря, — приблизился к ним голос Василисы. — В конце XVIII века древний монастырь был упразднен, а в 1803 году в его помещениях разместили дом для душевнобольных. В конце XIX века реконструкция церкви была поручена профессору истории искусств Адриану Прахову, известному тем, что он привлек в Киев таких гениальных мастеров, как Михаил Врубель, Михаил Нестеров и Виктор Васнецов.

— Ой, — шумно обрадовалась Даша. — Слышишь, про Катиного мужа рассказывают!

— Кисти Врубеля принадлежат такие работы в Кирилловской церкви, как «Сошествие Святого Духа», «Архангел Гавриил», «Надгробный плач» и четыре образа в иконостасе. На одной из них в образе Пресвятой Богородицы художник изобразил жену профессора Прахова Эмилию, в которую был безнадежно влюблен.

— Так что же это получается, — удивилась Даша. — Катин портрет сам Врубель нарисовал? Пойдем посмотрим…

— Там закрыто! — зашипела на нее Маша. — Табличка висит!

— Ну так табличка же, а не злая собака…

Экскурсанты недовольно расступились, кривясь на двух бесцеремонных подкидышей.

Маша мучительно сконфузилась.

— Здравствуй, Ковалева, снова ты? — поприветствовала ученицу Вася, со скептическим любопытством изучая ее полуголую спутницу с нательным орнаментом из порезов и пластырей. — Это моя студентка, — светски представила Машу Василиса. — Вот уж не знала, что у нее такой специфический спектр интересов. Ведьмы, Лысые Горы, жертвоприношения…

Переводчик немедленно залопотал что-то спешное и длинное, и Чуб, вполне сносно изъяснявшаяся на рваном английском, догадалась по череде слов — «satanic», «make a sacrifice in this temple», «a lot of blood»,[8] — что тот рассказывает им о сатанинской сенсации. Наверное, об этой кошмарной новости раструбили уже все СМИ.

— Под зданием Кирилловской церкви, — продолжила Василиса как ни в чем не бывало, — находятся уникальные Кирилловские пещеры, сохранившиеся с эпохи палеолита. Они вдвое старше, чем сам Город, и, в отличие от многочисленных подземных ходов, прорытых монахами под Киево-Печерской лаврой, происхождение Кирилловских пещер до сих пор неизвестно, и не мудрено, что киевляне связывают с ними множество легенд. Одни считают, что это обитель первого человека. Другие верят, будто украинский гетман Мазепа зарыл там свои сокровища, и клад этот столь велик, что на него можно купить весь Киев. Иное, более древнее предание утверждает, что именно здесь испокон веков жил киевский змей и лаз змея столь глубок, что он идет до самого пекла.

Один из иностранцев неприкрыто хмыкнул, и приставленный к ним переводчик вежливо озвучил его реплику:

— Он говорит, что во времена палеолита еще жили динозавры.

— Вы ошибаетесь, — величественно улыбнулась Василиса, — динозавры окончили свою жизнь в мезозойскую эру. Тем не менее, страх перед змеем преследовал киевлян и много лет спустя. Согласно былинам, его второе появление совпало с правлением князя Владимира Красное Солнышко, то есть равноапостольного князя Владимира, крестившего Русь. По одной из версий, змея удалось победить Кирилле Кожемяке. По другой — победу над ним одержали три былинных богатыря, служивших при дворе князя-крестителя.

— То есть, — картаво уточнил другой, русскоговорящий экскурсант, — ваши мифические богатыри были как бы Христовы рыцари князя Владимира? Они боролись с дьяволом?

— Рыцари Христовы? — громко подпрыгнула Даша. — Вот почему сатанисты пытались их на куски порезать! Сумасшедшие! Это же сказки…

Группа изумленно уставилась на нее. Переводчик начал пересказывать им второй сюжет утренних новостей: «Someone tried to steal the picture from the museum at night. Masterpiece of Russian painting…»[9] И Землепотрясная вдруг глупо и отчаянно пожалела, что их героические имена там ни разу не упоминались.

— Ну, не такие уж сказки, — весомо возразила Василиса Премудрая. — Мощи Ильи Муромца по сей день покоятся в Киево-Печерской лавре. И даже совсем не сказочные коммунисты посчитали нужным залить Кирилловские пещеры бетоном.

— Неужели комиссары боялись змея? — недоверчиво уточнил картавый иностранец.

— Скорее уж, гетманского клада, — ухмыльнулась Василиса Андреевна. — Исторический парадокс состоит в том, что в XIX веке эти пещеры нашли и расчистили отнюдь не археологи, а бесчисленные кладоискатели, которые вместо драгоценных сокровищ отыскали и выбросили наружу с землей многочисленные предметы древности. Но продолжали копать с таким усердием, что в конце концов здание Кирилловской церкви треснуло и начало проседать под землю… Смотрим направо. — Словно бы сжимая в руках невидимую булаву Хмельницкого, Вася решительно направила всеобщее внимание в иное русло. — Соседствующая с церковью больница имени Павлова была раньше Кирилловским монастырем. Есть основания полагать, что это самый древний монастырь Киевской Руси. От него осталась часть стены…

Но Маша уже разъяренно тянула свою слишком заметную подругу в другую сторону.

— Ты слышала, слышала? — выплескивала та, упираясь. — Взрывы! Это действительно был взрыв. Они пытались взорвать бетон, чтобы добраться до клада! А интересно, «можно купить весь Киев» — это сколько?

— Не знаю, — охладила ее Маша. — Но в семнадцатом веке Киев стоил гораздо дешевле.

— Почему?

— Потому что был меньше раз в сто. И если бы дело было в кладе, они не убивали бы людей.

— Просто те что-то увидели, и они избавились от свидетелей.

— Свидетелей убирают незаметно, а не прибивают на ворота Лавры, — жестко срезала ее студентка, безжалостно опозоренная на глазах уважаемой преподавательницы.