Инжуна Каражанова - Альянс Ангелов Страница 58

Хаарт приобнял за плечи Змейку, не сдерживавшую слёз.

— Она умерла у меня на руках, — прошептала Змейка, неотрывно глядя на могилы, скрытые под плотным покровом принесённых цветов. — Она просила меня спасти её, Хаарт. Она сказала, что она боится умирать, она умоляла меня, чтобы я не дала ей умереть. А я не спасла её. Она умерла, умерла у меня на руках!

— В этом нет твоей вины, малыш, — сказал ей Хаарт. — Ты не виновата, слышишь?

Змейка повернула к нему своё заплаканное лицо и уткнулась в его грудь. Он обнял её крепче.

— У всех свой путь в этом мире. Кто-то умирает стареньким дедушкой, ну или бабушкой, окружённой своими внуками. А кому-то суждено умереть, как погибла Юна, — мягко говорил Хаарт, гладя вьющиеся волосы Змейки. — Она ведь умерла, сражаясь за свою страну. Это достойная смерть, Змейка. Разве здесь есть твоя вина? Ты целитель, твоё призвание спасать людей — если это возможно. Ты ведь не наделена силой воскрешения, ты не можешь спасти тех, кого Солнце зовёт к себе.

Змейка всхлипнула.

— Я буду помнить её, Хаарт. Мою подругу и соседку по комнате, молодую и весёлую.

— Конечно. Все будут помнить её, потому что благодаря таким, как она, тем, кто погиб в этой битве, Таэрия останется свободной.

— Хаарт… — позвала Змейка.

— Да?

— Мы ведь с Юной были не вдвоём в комнате, ты ведь помнишь… помнишь Рейну?

— Конечно, помню, — ответил он, и образ смуглой, поджарой, весело улыбающейся девушки с мечом через плечо возник в его памяти. Когда-то, когда он ещё не знал Змейку, Рейна очень нравилась ему, и он знал, что она ему тоже симпатизировала… Но после встречи со Змейкой, Рейна стала всего лишь хорошим другом, ничуть не больше.

— Интересно, где она?… После начала войны резервные отряды отправили в Приозёрные Леса, а остальные, более-менее умелые воины — в Тадор. Рейна была с ними. Но потом, в Тадоре… я не видела её, а ты?

Хаарт покачал головой.

— Но там ведь было столько людей, я не могла видеть всех… Надеюсь, с ней всё хорошо, — прошептала Змейка. — У нас вначале не ладились отношения… Но она всё-таки была хорошей, правда?

— Правда, малыш, — согласился рыцарь.

Сзади кто-то подошёл, и они обернулись. Змейка расширила глаза.

— Аира! — выдохнула она и кинулась к ней.

Воительница улыбнулась и раскрыла объятия. Они крепко обнялись.

— Как же давно я тебя не видела! — воскликнула Змейка, отходя на шаг, чтобы оглядеть её. — Аира… — осеклась она.

Рыцарь печально улыбнулась и невольно прикоснулась к шраму. Выражение её глаз чуть заметно погрустнело.

— Извини, Аира, — виновато сказала Змейка, ругая себя за бестактность.

— Почему вы так странно на это реагируете? — спокойно спросила Аира. — Я воин, а шрамы — это украшение воина. Они свидетельствуют о битвах и одержанных победах… — Она замолчала, а потом перевела тему. — Вы идёте сегодня на праздник?

Хаарт и Змейка переглянулись.

— Ещё не знаем, но наверное да, — сказал Хаарт. — Давно мы не были на праздниках. Война кончается. Пора возвращаться к нормальной жизни.

Аира вздохнула.

— Одна из важнейших битв позади, но никто не знает, сколько ещё сражений впереди, Хаарт… Хотя ты прав, вам лучше повеселиться. По крайней мере, сегодня никто не посягнет на наше спокойствие.

Небо над крепостью медленно темнело.

В общей столовой проходил ужин. Было шумно. Турон и несколько офицеров-начальников над остальными ещё не пришли, так что солдаты весело обсуждали прошедший день, не забывая уминать еду за обе щёки. Судя по заинтересованным взглядам, Джара, Сельма и Аерис с усмешкой догадывались, какая тема у них сейчас самая распространённая.

— Ах, Бестия, ты только взгляни на того заморыша в левом углу, он явно положил на тебя свой косой глазик! — высокопарным тоном произнёс Тэллар. — Чародейка, а вон тот… хм… в общем, скажем, слегка полноватый паренёк сейчас, кажется, лопнет от поразившей его стрелы любви!

Аерис взглянула на Сокола недобрым взглядом, и тот решил не продолжать.

Через несколько минут двери столовой раскрылись, и вошёл Турон со своими офицерами. Солдаты поднялись, приветствуя их, и сели обратно только после того, как четверо их начальников сами опустились на скамью перед главным столом.

Джара молча ела, раздумывая о побеге из крепости, когда вдруг Тэллар, усмехаясь, заметил:

— Эге, Бестия, ты и нашего начальничка охмурила!

Девушка поперхнулась. Она быстро отпила солидный глоток сильно разбавленного вина из кубка, проглотила кусок, застрявший в горле, и посмотрела на Сокола, как на сумасшедшего.

— Чего? — переспросила она.

Тэллар улыбался ей во весь рот, многозначительно поглядывая то на неё, то в сторону главного стола. Джара не выдержала и тоже посмотрела туда. И тут же резко отвернулась. Ивор, Сельма и Аерис взглянули на главный стол. Турон, комендант крепости, чуть улыбаясь, разглядывал Джару, неприкрыто скользя по ней взглядом.

— Пусть только тронет Джей пальцем… — начал Ивор, сжимая под столом кулаки.

Тэллар расхохотался.

— Да ты что, Грифон! Если к нашей Бестии кто полезет, то я ему искренне сочувствую!

Джара улыбнулась и подмигнула Соколу. Парень прищёлкнул языком, подмигивая ей в ответ, а Ивор обеспокоенно смотрел то на них, то на коменданта.

На ярмарочной площади Арлана под открытым небом ломился от всевозможных яств огромный длинный стол, гостеприимно приглашавший всех, кому хотелось вкусной едой и отличной выпивкой отметить победу. Чародеи пускали в небо множество разноцветных огней, и люди радостно вскрикивали, любуясь на искры, ленты, узоры, вспыхивавшие над их головами всеми цветами радуги.

Змейка рассмеялась карминово-красной розе, засверкавшей алыми огнями в тёмной и глубокой синеве ночного неба. Хаарт, обнимавший её за талию, весело засмеялся вместе с ней, любуясь красотой фейерверка. Счастье нежно окутывало их, и разгоралось всё сильней с каждой волшебной вспышкой в небе, одна ярче другой.

Когда фейерверк окончился, все подняли бокалы за победу и за павших в битве героев. Над площадью разлетелся громкий возглас, звук ударяющихся бокалов. Затем заиграла музыка. Кто-то предпочёл продолжить трапезу и возлияния, а другие направились в свободную часть площади потанцевать.

Хаарт увлёк Змейку в толпу танцующих, и какое-то время они забылись в танце, в упоении глядя друг на друга. А потом, взявшись за руки, они убежали за большой особняк, возвышавшийся над северной стороной площади, и целовались.

Потом, обнявшись, они сидели на холодных камнях улицы и глядели в красивое тёмно-синее небо, на котором мягко, серебристо светила луна.