Грегори Арчер - Конан и алтарь победы Страница 58

То, что произошло, заставило людей содрогнуться от омерзения. Заглотившая Омигуса тварь разинула пасть, изготовившись к очередному прыжку, но так и застыла. Из отверстия, утыканного сверкающими кинжалообразными зубами, повалил дым. Звук, похожий на писк щенка, Которому сжали пальцами горло, но усиленный тысячекратно, вынудил всех заткнуть уши. Чудовище задрожало, его телу пошли волдыри. Потом они лопнули, и в спине бестии образовалась огромная дыра, из которой ударил столб огня.

Пламя пожирало тварь теперь не только изнутри, но и снаружи. Тошнотворный запах, перекрывающий даже зловоние болот, ударил в ноздри. Луару вырвало, а пришедшая в себя Ки-шон чуть было вновь не потеряла сознание.

Вскоре все было кончено. Болотного монстра не стало. Он сгорел.

Конан и Ловар добрались до девушек.

Никем не замеченная ухмылка исказила на секунду лицо чародея.

— Циркачу и впрямь удавались фокусы с огнем,— пробурчал он себе под нос.

Но северянин услышал. Резко развернулся, сгреб Ловара за грудки, притянул к себе:

— А почему тебе, колдунишка, ничего не удается? Может, ты в сговоре с кем-то, кто насылает на нас всякую дрянь? Отвечай, сын шлюхи, или я удавлю тебя!..

Северянина охватил гнев. Чтобы вышибить дух из чародея, хватит всего одного удара, и Конан с трудом сдерживался, чтобы не стукнуть его. Однако волшебник без испуга и волнения, даже чуть насмешливо смотрел киммерийцу в глаза.

— Конечно, варвар. Конечно, я в сговоре с теми силами, что препятствуют нам. И конечно, не я вытаскивал тебя и девушку из пропасти, не я бок о бок с вами дрался с «живым морозом», не я только что в очередной раз спас тебе жизнь. Поэтому можешь смело удавить меня, а потом со спокойной душой отправляться дальше. Давай же, варвар, будь мужественным! Убей злого чародея!..

Конан, подумав, нехотя разжал ладонь. Ловар оправил на себе одежду и столь же невозмутимо продолжал:

— И все же я отвечу тебе. Я — маг. Я могу многое, но не все. Например, я не могу противостоять силе, в сотни раз превышающей мою. И чем ближе мы к источнику этой силы, тем беспомощнее я перед ней. Хуже того. Если я попытаюсь противодействовать Силе и ее порождениям на магическом уровне, то мои чары, я знаю, обернутся против меня же самого. И против вас.

— Да будьте вы прокляты, мерзкие колдовские отродья! — с горечью прокричал киммериец.— Сила, мощь, энергия — только и умеете, что долдонить про эту дрянь! Омигус оказался лучшим магом, чем ты…

Ловар только пожал плечами.

А Конан склонился над рыдающей кхитаянкой, возле которой сидела, обняв ее за плечи, заплаканная Луара.

— Ки-шон,— тихо проговорил он, нимало не заботясь, поймет ли его девушка,— нам надо идти. Омигус был славным малым… но его уже не вернуть. Нужно идти дальше. Море совсем рядом. Там мы отдохнем…

Глава шестнадцатая

От моря болото отделяла узкая цепь холмов. Скалистый берег покрывал отторгнутый морем хлам: рыбьи кости, тростник и водоросли, плывун и белые от соли какие-то обломки. Со стороны болота росли странные деревья — со стелющимися меж камнями, стремящимися к вершине гряды стволами.

Путники смотрели сверху на раскинувшийся перед ними величественный простор. Волны рассыпались на мириады бирюзовых брызг, ударяясь о протянувшуюся насколько хватает глаз преграду, взбивали у подножий скал и валунов желтую пену. Соленый ветер играл и спутанными волосами путников.

— Море…— произнесла шепотом Луара.— Я о нем раньше только слышала… Вот оно какое!

— Нам ничего не остается,— задумчиво проговорил Ловар,— как обойти его слева или справа. Если верить составителям карт мира, то, скорее всего, мы видим перед собой море Вилайет. Значит, нужно идти налево, ибо, двигаясь берегом направо, мы будем приближаться к цивилизованным землям. Где страны Гиль-Дорад быть не может. А по левую руку лежат нехоженые земли. Вот там…

— Мы идем направо,— твердо сказал Конан.

— Почему? — удивился колдун.

— Нюх варвара мне подсказывает. Кто против — пускай идет налево, вперед, назад… куда хочет.— И, пресекая дальнейшие разговоры, киммериец двинулся в путь.— Луара, Ки-шон, после отдохнем. Не отставайте!

Ловар пожал плечами и последовал за остальными.

В памяти Конана, когда они только взобрались на вершину каменистой гряды и попали под свежий ветер и чарующее великолепие открывшейся панорамы моря, сами собой всплыли слова принцессы Ливии: «И у кораблей бывают кладбища». Корабли… Значит, она говорила о море, размышлял Конан, о том, что надо плыть через него, а не огибать по берегу. А прежде — отыскать корабль. Что разумнее делать ближе к обитаемым землям, ближе к водам, где ходят мореплаватели. То есть надо идти направо.

Они еще не успели устать от лавирования между камнями, от их острых граней, причиняющих боль ступням, и от ходьбы без привала, когда перед ними внезапно открылась укромно спрятавшаяся за надежными скалистыми стенами небольшая бухта. Широкая песчаная отмель между морем и грядой, в этом месте отступившей, как бы изогнувшись в сторону от воды, была усеяна обломками кораблей, выброшенных стихией на этот пустынный берег… Выброшенных на бесславное гниение…

— И у кораблей бывают кладбища…

— Что? — переспросил Ловар.

— Я спускаюсь вниз, колдун, вот что. Поищем, где это легче сделать.

Спуск по отвесной каменистой стене не представлял большого труда для Конана, чье детство прошло в горах Киммерии. Пальцы рук и ног сами отыскивали упоры, тело прилипало к скале, будто срастаясь с ней. И вот он уже спрыгнул на песок и машет рукой оставшимся наверху.

Киммериец задумчиво бродил среди уже истлевших и еще не тронутых гниением остовов кораблей, среди совсем разбитых и имеющих всего одну-две пробоины морских судов. Он разглядывал обломки мачт и весел, порванные паруса, останки корабельной утвари и товаров, что перевозили в трюмах.

Он нашел несколько обрывков канатов, связал их и захватив с собой, полез вверх по тому же склону.

Наблюдение за спуском, потом за подъемом Конана стоило Луаре искусанных до крови губ, исцарапанных в волнении ладоней и истерзанного сердца, переставшего бешено колотиться только тогда, когда ее возлюбленный вновь оказался рядом.

— Насколько я понимаю,— сказал варвар, присаживаясь на скинутую с плеча бухту каната,— до этих мест еще никто и никогда не доплывал, и до вод, по которым ходят хоть какие-нибудь суда, весьма не близко. Из какого же далека нагнало сюда эту рухлядь?

— Какая разница? — пробормотал Ловар.