Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови Страница 59

Мерлин скривился, как от сильной боли, крылатый Ваниэль от обиды чуть не врезался в стену. Четырежды Почетный Хобгоблин выглядел так, словно его заставили вылизывать пол, а лицо Владычицы Озера на мгновение исказила дикая ярость.

Викинги стояли неподвижно, но чувствовалось, что напряжение неизбежного боя, смертельного и безнадежного, только что охватившее их, теперь отступает, рассеивается, точно темный дым под сильным ветром. В притихшей было королевской свите вновь начались разговоры, зазвучали смешки.

– Но отдать котел просто так я тоже не могу. – Обе-рон пожал плечами. – Сам понимаешь, это было бы неразумно, а подданные перестанут уважать правителя, совершающего глупые поступки. И поэтому в обмен на Ундри я бы попросил тебя о некоторых услугах…

– Что за услуги?

– Ну, во-первых, – повелитель фэйри изобразил смущенную улыбку, – повадился кто-то в моем саду ночами яблоки грызть. Не съедает, а надкусывает. Лучшие стражники пытались поймать, да все без толку… Потом, поселился на севере моей страны, в горах, ужасный дракон. Ревет, воняет, огнем пышет, одной фэйри прическу спалил. В общем, житья от него нет. Надо бы утихомирить.

– Мало нам было великана, – пробормотал Торир, уныло почесывая грудь, – теперь еще и дракон…

– И в-третьих, – Оберон на мгновение замолк, глаза его, цвета волчьей шкуры, затуманились, – чтобы замок мой не обеднел после потери Ундри, достаньте мне волшебную иглу Луйн, скованную некогда кузнецами племен Богини Дану, владевшими этой землей до бриттов. Воткнешь эту иглу в человека или фэйри, и после этого он не сможет скрыть правды, сколь бы страшной для него она ни была.

– И где спрятана эта игла? – осторожно поинтересовался Хаук.

– В мире людей, на высочайшей горе Каледонии, – ответила вместо мужа Титания. – Ее охраняют мощные заклинания, наложенные жрецами Богини. Они не пускают фэйри на гору.

– Это же сколько туда тащиться? – с недовольным выражением на лице пробурчал Нерейд. – Полгода туда, полгода назад…

– Мои слуги доставят вас туда и обратно в мгновение ока, – укоризненно покачал головой Оберон, – но после того, как вы выполните первые два задания. Все, что нужно, будет вам предоставлено!

– Сегодня же мы ночуем в вашем саду, – холодно сказал Хаук. – Пусть нас проводят туда.

Усыпанное крупными звездами, похожими на огромные снежинки, черное небо нависало так низко, что казалось – оно вот-вот рухнет на головы, если бы не деревья, раскинувшие мощные ветви. Неумолчно шелестели ласкаемые ветром листья, а между стволами носились свежие и чистые ароматы, совсем не похожие на тот дурманящий запах, что встретил викингов у входа в замок.

Сад владыки фэйри располагался внутри замковой стены, занимая нависший над бездонной пропастью уступ. Пока было светло, конунг заставил дружинников обойти его весь, запомнить каждый корень и куст, чтобы потом, ночью, легко ориентироваться без света.

Солнце зашло, и они залегли вокруг небольшой поляны, в центре которой стояло яблоневое дерево, все усыпанное розовыми, как девичьи щеки, плодами. Многие из них были обгрызены, нежную мякоть безжалостно и торопливо рвали, непонятно, правда, с какой целью.

Лежать было холодно, и Ивар все время ежился, с завистью поглядывая в сторону замка, откуда доносились далекие звуки музыки и отзвуки смеха. Из окон вырывался неяркий золотистый свет.

Звезды неторопливо перемещались по небосклону, пение и музыка потихоньку затихали, и к полуночи замок Титании и Оберона погрузился во мрак. Не светились факелы на стенах, не перекликались неизбежные в людском укреплении стражники. Замок фэйри защищали могучие чары. Которые, тем не менее, ничем не помешали таинственному вору.

Спать хотелось все сильнее и сильнее, рот раздирала зевота, тело наливалось свинцовой тяжестью. Ивар тер слипавшиеся глаза, прикладывал ко лбу холодные листья, но сонливость одолевала.

На мгновение он задремал, стукнулся головой о землю, а когда очнулся, то понял, что вокруг что-то изменилось. В тихой ночи появился новый звук, доносящийся откуда-то снизу, из пропасти, – словно множество крыльев одновременно било по воздуху. Ивар замер, стараясь даже не дышать, весь обратился в слух.

Негромко ахнул на своем посту Арнвид, забормотал, вовсе не опасаясь быть услышанным.

Тело охватило странное оцепенение. Ивар слышал и видел все, понимал, где находится, но пошевелить не мог даже веком. Неведомая сила сковала мышцы, заморозила кровь в жилах.

Краем глаза заметил, как эриль вскочил на ноги, как запылали зеленым цветом рисуемые прямо в воздухе руны. Что-то негромко зарокотало, тело тряхнуло, и тут же Ивар с облегчением почувствовал, что вновь может двигаться. Судя по приглушенным ругательствам, схожие ощущения пережили и прочие викинги.

Арнвид присел, с шуршанием укрылся в кустарнике.

– Тихо! – приглушенно цыкнул конунг.

Вокруг яблони воцарилась полная тишина. Где-то в глубине пропасти возникло и стало приближаться слабое оранжевое свечение. Словно кто-то разжег там костер и неведомым образом поднимал его все выше, норовя зашвырнуть пылающие поленья наверх.

С удивлением Ивар почувствовал, что ему становится теплее.

Сияние все усиливалось, по стволам и листьям забегали оранжевые и желтые отблески. Казалось, что разлом в земле весь наполнился пламенем, словно рот исполина – слюной.

Чуть слышно заскрипела натягиваемая тетива.

Сияние моргнуло. Из-за края пропасти взметнулось стремительное птичье тело. Широкие крылья с шумом били по воздуху, по ним бегали сполохи самого настоящего, живого огня. Птица была раза в два больше гуся, и каждое ее перышко горело пламенем – желтым, золотистым или алым. Нестерпимым багрянцем пылали глаза, а когда птаха распахнула клюв, блеснули мелкие острые зубы.

Ивар ощутил, как отвисает челюсть, а ладонь, сжимавшаяся рукоять меча, слабеет. Разве можно поднять руку на такое чудо?

Рассеивая мрак и затмевая звезды, птица с хриплым клекотом поднялась выше, а затем спикировала прямо на яблоню. Зашумели потревоженные листья, птичьи когти с хрустом вцепились в толстую ветку.

Сияющее создание источало во все стороны тепло, точно от костра, а мерцающие перья притягивали взгляд. За переливами цвета можно было наблюдать бесконечно: кроваво-красный сменялся рыжим пламенем костра, мелькало фиолетовое, чтобы тут же уступить место желтизне солнечного света…

Птица громко хрумкала, обгрызая очередное яблоко.

– Сети готовь! – Голос Хаука показался неприятнее вороньего карканья.

Ивар послушно вскочил, пальцы ухватили заготовленную загодя ловчую сеть.

Со всех сторон на поляну ступили могучие фигуры. Птица затрепетала, но в воздухе уже неслись сети. Едва коснувшись огненных перьев, они начинали тлеть, словно брошенные в костер, но все равно обволакивали сияющее создание одна за другой. Викинги дернули сети на себя, и птица с протестующим клекотом свалилась с ветки. Закружились сорванные листья.