Наталия Осояну - Первая печать Страница 59

Оставался лишь один способ все исправить.

«Неужто ты осмелишься на такое? Ха, я никогда не поверю!»

– Я и сама не верю… – прошептала Фиоре чуть слышно.

– Во что? – спросил Теймар. – Открой глаза, мы уже прибыли. Вот только куда?..

Она ощутила под ногами твердую почву и послушно открыла глаза. Кругом простиралась серая безжизненная равнина; из земли тут и там выглядывали камни, похожие на обнажившиеся кости гигантского зверя. Даль терялась в тумане, и от этого равнина казалась бескрайней.

А еще здесь был день – или, точнее, раннее утро.

– Это не навь… – растерянно проговорила Фиоре. – В нави всегда ночь, звезды над головой… луна…

– В нави нет ночи, – сказал Теймар. – Равно как и дня. Посмотри на меня и сама поймешь, что мы по-прежнему во власти Черной хозяйки.

Его взгляд заставил Фиоре вздрогнуть и отвернуться.

– Там, на площади… – Она немного помолчала, собираясь с духом. – Что с тобой произошло? И где дьюс? Он… ушел?

Раздалось шуршание одежды. Фиоре невольно обернулась и ахнула от неожиданности: Теймар расстегнул рубашку, и теперь сделалось видно, что у него на груди нарисована большая и сложная печать, немного похожая на восьмилапого паука. Печать была чернее черного, и Фиоре ощутила, что это неправильно.

«Она должна быть золотой!»

– Если бы дьюс освободился, от Эйлама не осталось бы камня на камне, – сказал Теймар ровным голосом. – Помнишь, я говорил об этом?

– Помню… – прошептала она и шагнула ближе, словно зачарованная. Печать притягивала взгляд; удержаться от желания коснуться пальцем одной из линий, чтобы проследить ее путь от начала до конца, было очень непросто. – Так что же случилось?

– Он спит.

– Спит? – изумилась Фиоре. – Разве дьюсы спят?

– Как и все прочие живые существа. – Теймар запахнул рубашку. – Просто наши сны существуют на разных глубинах, оттого мы обычно не встречаем друг друга в нави… я ведь говорил тебе, что она существовала всегда?

– Говорил… – растерянно прошептала девушка.

– Есть место, именуемое Приграничьем, – сказал грешник по-прежнему спокойно, как будто не замечая ее волнения. – Оно отделяет наш мир от иномирья, где обитают нерожденные дьюсы и невоплощенные фаэ. В Приграничье не действует привычных для нас законов природы, дьюсы и фаэ свободны и неподвластны печатям… а людей попросту нет. Ничего не напоминает? – Он помедлил. – «Навь», бесспорно, звучит красивее.

– Я ничего не понимаю, – проговорила Фиоре севшим голосом. – Теймар…

Он тяжело вздохнул.

– Вы так трогательно берегли свою тайну тогда, в первый день, что я просто не мог сказать правду. Думаешь, о несчастье Эйлама никому не известно за пределами города? Как бы не так. Еще лет пять назад у Северных ворот было куда больше печатников, притворявшихся торговцами, чем настоящих торговцев, и они, собирая сведения по крупицам, довольно точно определили, что у вас тут произошло. В Цитадели семи печатей сидят вовсе не идиоты.

– Так ты все знал?!

– Мне было известно, что город каждую ночь исчезает из нашего мира. Еще я предполагал, что Спящий Медведь как-то на это влияет, поскольку подземное озеро, текущие с горы ручьи и постоянные туманы отчасти действуют не на фаэ, а на жителей Эйлама. Но, сама понимаешь, я и не догадывался о существовании Черной хозяйки.

Где-то вдали послышался протяжный звук, похожий на стон. «Это ветер, – отрешенно подумала Фиоре. – Ветер запутался в скалах и не может выбраться на волю». Тотчас же пришла совсем другая мысль: откуда она знает, что ветер в скалах звучит именно так, если в окрестностях Эйлама встречаются совсем другие пейзажи?

Она, ни разу в жизни не побывавшая за пределами города…

– Я о многом знал заранее, но это не помогло, – сказал Теймар, и его голос немного смягчился. – Черная хозяйка оказалась хитрее: теперь наяву мой дьюс бесполезен, а в нави всем миром управляет она одна. Похоже, я проиграл.

«А ведь он правду говорит…» – послышался знакомый шепот.

Силы покинули Фиоре, и она опустилась на камень. Черная хозяйка нашла способ действовать днем – и разве имеет значение, как именно это ей удалось? Теперь и при свете солнца горожанам не будет покоя. Когда они всё поймут, Эйлам превратится в настоящий ад, и до этого остались считаные недели, если не дни.

Впрочем, она не доживет.

А Теймар – и подавно…

«Не выходи из дома, – сказал Кьяран. – Я скоро вернусь». Она послушно кивнула, хотя на самом деле больше всего на свете хотела броситься следом за книжником, чтобы он или взял названую дочь с собой, или никуда не уходил. Что-то странное и страшное должно было вот-вот случиться, и Кьяран ошибался, считая, будто стены книжной лавки сумеют ее защитить.

Или удержать.

«Лани, сын красильщика, уснул на прошлой неделе».

«…двойняшки Данны Айлирен тоже уснули!»

«По нашей улице не осталось детей старше двенадцати, кроме…»

«…а что же приемная дочь Кьярана? Ей двенадцать исполнилось еще полгода назад, разве нет? Но она все еще бодрствует!»

На самом деле Фиоре за несколько дней до этого исполнилось тринадцать.

– Что же теперь с нами будет?

– Я не знаю, – просто ответил грешник, пожимая плечами. – Наверное, Черная хозяйка станет каждую ночь запирать меня в каком-нибудь отдаленном углу Приграничья, чтобы я не мешал ей развлекаться.

– А я? – тихонько спросила Фиоре и ужаснулась тому, как жалобно прозвучал собственный голос. Отрешенный взгляд Теймара, его бесстрастное лицо – все это были знаки их унизительного поражения и полной победы Черной хозяйки, которая теперь оставалась в Эйламе единоличной владычицей. – Что будет со мной?

– Сегодня ты попала сюда случайно, – сказал Теймар. – А следующей ночью, наверное, Хозяйка постарается нас разделить. Так мне кажется…

Она вскочила, ощущая внезапную ярость.

– И ты не помешаешь ей?

Он покачал головой.

– Но почему?!

Волчонок рванулся, зарычал. Чаша злости переполнилась: Фиоре вдруг поняла, что ненавидит стоящего перед ней человека больше всех на свете… да и человек ли он? Тот, кто нарушил первую заповедь, уже не может рассчитывать на снисхождение. «Я зря надеялась, что ты все исправишь! Ты такой же неудачник, как и другие – те, кого Черная хозяйка превратила в своих рабов! Она тебя уничтожит – и поделом!!»

Клетка затрещала, поддаваясь напору чудовища, и…

…и в то мгновение, когда ее волк уже готов был вот-вот вырваться на волю, грешник бесстрашно протянул руку и погладил оскалившегося монстра по загривку, а потом почесал за ухом.

Серый зверь растерянно уставился на него и перестал рычать.