Алексей Кривошеин - Фабрика волшебства (СИ) Страница 59

— Ну что? Есть справедливость в мире?

Рудольф ожег его яростным взглядом, и это было для Ивора слаще лимонада.

— Прощай, — сказал Ивор. — Сейчас я вернусь назад, и Алина поймет, наконец, кто из нас более достоин.

Рыжепрядый заскрежетал зубами, руки его дергали рычаги, но машина засела основательно. Ивор понял, что самостоятельно выбраться рыжепрядый не сумеет.

«Держи карман шире! — подумал юноша. — Он на моем месте ни за что бы меня не вытащил. На подлость нужно отвечать подлостью!»

Намеренно неспешно Ивор направил бульдозер вдоль озера к черневшему вдали проходу. Рыжепрядый гремел рычагами и зло ругался.

— Сморкун меня забери! — услышал Ивор любимое выражение друга.

И тут озеро колыхнулось. Ивор был у самого выхода, когда по ровной глади слизи пошла рябь. Рудольф замер, глаза его сделались круглыми. Вдруг слизь резко вздыбилась, превращаясь в огромный сгусток зеленой субстанции. Машину Рудольфа подкинуло вверх, словно огромный великан сжал ее в кулаке и поднял к потолку.

— Сморкун! — в ужасе закричал Рудольф.

— Сморкун, — одновременно с ним прошептал Ивор.

Это существо юноша видел впервые. Как правильно заметил Рудольф в зоопарках их не держа, да и в цирке такое вряд ли встретишь. Сморкуны всегда были загадочными существами глубин.

Зеленая субстанция собралась в огромную амебообразную фигуру, одна из ложноножек обволакивала поливальную машину Рудольфа. Ложноножка начала быстро втягиваться, приближая Рудольфа к страшной пузырящейся поверхности. Тот ударил по рычагам, манипуляторы угрожающе поднялись, в сморкуна ударили упругие струи воды. Движение ложноножки замедлилось, но не прекратилось.

Рудольф закричал, пытаясь вывернуться. Манипуляторы вертелись, в яростной попытке разорвать монстра упругими струями воды. Сморкун выпустил еще пару ложноножек, которые вонзились в раструбы, забивая их слизью. Напор воды уменьшился, Рудольф был обречен.

И тут Ивор словно очнулся. Губы прошептали заклинание, руки дернули рычаги. Колеса бульдозера бешено закрутились, сам он стоял на месте, зацепившись ковшом за ближайший выступ. Ивор произнес еще одно заклинание, камни, рассыпанные по полу начали сползаться в одно место, превращаясь в огромную фигуру каменного голема. Это было самый большой голем, которого юноша когда либо создавал. Но даже такой каменный человек был раз в десять меньше гигантского сморкуна.

— Ивор, уходи! — прокричал Рудольф. Он все еще пытался вырвать завязшие манипуляторы.

— Ну уж нет! — сказал Ивор и дернул рычаг. Ковш поднялся, освобождая колеса, бульдозер прыгнул вперед, как брыкливый телок. Одновременно голем присел и нагнулся так, что его спина склонилась под углом к поверхности пола. Ивор выкрикнул еще одно заклинание, со всей скоростью бульдозер въехал на голема и словно с трамплина прыгнул в направлении сморкуна.

Не бывало долгое мгновение юноша чувствовал невесомость. Сверкнул в свете рудольфовой сферы поднятый ковш. Бульдозер пролетел, словно снаряд из пушки и врезался в густое тело сморкуна.

Во все стороны брызнули ошметки. Ивор зажмурился и прикрылся руками, но все равно слизь заляпала его с ног до головы. Зеленые «сопли» лезли в глаза и нос. Невозможно было произнести ни слова. Ковш срезал верхушку сморкуна, потоки слизи хлынули вниз и разбились о камни. Бульдозер рухнул среди них, подпрыгнул, но устоял на колесах. Ивор едва не вылетел через окно.

Стремительно приближалась стена, юноша изо всех сил налег на рычаги, выворачивая машину влево. Не сбавляя скорости, бульдозер запрыгал по камням, разнося в песок подвернувшиеся неровности. Ивор хотел затормозить, ему нужно было видеть, помог ли его стремительный бросок Рудольфу.

Под колесами захлюпало, камень вокруг забрызгало светло зеленой слизью. Противная густая жижа брызнула прямо в лицо, Ивор закричал и едва не вывалился из кабины. Ощущение было такое, словно ехал по набухшим прыщам, и те смачно лопались, разбрызгивая гной. Внизу раздавался писк, как будто он ехал по мышиному гнезду. Ивор увидел маленькие соплеобразные сгустки, которые пытались уползти подальше от страшной машины. Они не успевали и с громким хлюпаньем лопались под колесами.

— Целый выводок! — изумился Ивор. — Их тут целый выводок. Куда Ветер смотрит?! Когда последний детеныш сморкуна был раздавлен, юноша резко затормозил, одновременно разворачивая машину.

Дела у Рудольфа обстояли значительно лучше. Удар Ивора отхватил значительный кусок чудовища. Он больше не тащил в себя поливальную машину, а напротив пытался оттолкнуть ее подальше. Рыжепрядый почуяв силу, прочистил раструбы и ударил в сморкуна водой. Упругие струи резали амебоподобное тело, словно скальпели.

Рудольф не пытался больше бить в центр, он отхватывал небольшие куски, которые с хлюпаньем падали на пол и растекались темными кляксами. Сморкун пятился и сжимался.

Ивор дернул рычаг. Опасность убила в нем чувство соперничества, они вновь были с Рудольфом лучшими друзьями и действовали как одно целое.

Новый разгон, очередной голем рухнул на колени, создавая трамплин, заклинание заморозки сгладило переход между полом и каменной спиной. Бульдозер взмыл в воздух и загреб ковшом едва ли не половину зеленой массы. Приземлился в брызгах слизи, едва успел развернуться — теперь пещера уже не казалась такой большой.

Когда самоходная установка замерла, Ивор понял, что вмешиваться нет смысла. Рудольф уже резал упругими струями последний кусок сморкуна пополам. Обе части замерли, постояли какое-то время и рухнули на пол, растекшись зеленой жижей. Две машины стояли посреди огромной пещеры, забрызганной зелеными «соплями», сами друзья были с ног до головы в противной тянущейся субстанции. Не смотря на это, оба улыбались.

— Спасибо за помощь, — сказал Рудольф, и рыжая прядка поклонилась Ивору. — Без тебя мне бы конец настал.

— Хорош прибедняться, — ухмыльнулся Ивор. — Ты такой проныра, что не растеряешься даже в желудке сморкуна.

— Да я бы без проблем, — очень серьезно сказал Рудольф. — Я сморкунов ведь одной левой… сморкаю. Да понимаешь. Носовой платок дома оставил.

Ивор засмеялся. Напряжение выходило из него судорожными толчками. От этого смех делался только звонче и веселей. Ему вторил Рудольф.

А потом он внезапно умолк и сказал:

— Прости за Алинку. Она мне хоть и нравится, но не так как тебе. Просто подумал, слишком легко у тебя все… Позавидовал наверно, подразнить тебя хотел, приколоться.

Ивор перестал улыбаться.

— Но теперь я вижу, что был дураком. Отныне Алинка для меня просто сестренка. А за лучшего друга и сестренку, я в изгнание пойду, если нужно будет.