Томас Рейд - Прозрачная Равнина Страница 59

В дверях их встретил жрец Ильматера. Он взглянул на девушку и позвал всех внутрь. Прямо в святилище храма жрец прямо в ночном белье начал готовить заклинание перед алтарём изувеченного божества. Он положил свои руки на раны молодой женщины, надавил и начал молитву.

Алиисза знала, что должно было произойти. Руки исцелились. Девушка снова обрела свои большие пальцы, такие же молодые и целые, как и прежде. Когда ритуал был окончен, когда она обрела то, что потеряла, девушка преклонила колени и начала молиться рядом со жрецом. Мужчина, который принёс её в храм, достал мешочек с монетами из своей туники и положил его в чашу для подношений.

Девушка повернулась к нему и улыбнулась, покачав головой. Она не позволила мужчине платить за её же долги. Алиисза чувствовала это. Она видела, как всё закончилось. И могла чувствовать, как у девушки растёт святая аура, окружая её. Она стала жрицей веры, и те руки, те успокаивающие руки стали исцеляющими. Девушка посвятила себя помогать другим и целиком отдалась служению Ильматеру.

Мысль о том, что Алиисза привела её к тому, что девушка начала новую жизнь во имя добра, мучила полудемоницу. Она заставила картину уйти из головы. Воспоминание растворилось, и алю вновь оказалась в саду. Всегда присутствующие здесь ночные бризы заставляли ветряные колокольчики покачиваться.

Алю вздохнула. Хотя она всё ещё и ненавидела ту женщину, всё же было что-то… интригующее… в этой истории. Она не знала, что конкретно её притягивало, но, наблюдая за успехом своей мести, полудемоница почувствовала себя слабой и немощной. Она не привыкла к подобным чувствам, но её это и не заботило. Алиисза поморщилась и отвернулась от сада.

— Они поженились, как ты уже знаешь, — донёсся сзади голос Торана.

Каким-то образом Алиисза знала, что ангел будет здесь в эту ночь, хотя и не видела его уже несколько дней. Она повернулась и посмотрела на ангела. Он сидел в тени на одной из лавочек. Алю затаила дыхание, ожидая услышать то, чем он пришёл поделиться с ней. Она чувствовала, что ангел пришёл не просто поболтать.

— Мужчина, до которого ты домогалась, женился на ней. Он любил девушку ещё до того, что ты сделала с ней. Но когда увидел её самоотверженный поступок, когда увидел, как она посвятила свою жизнь целительству, то почувствовал по отношению к ней ещё большую любовь.

— Глупцы, оба, — сказала Алиисза, взмахом руки прогоняя картину из головы. — А я думала, что моё искупление будет предполагать то, каким образом мои преступления повредили несчастным и невинным. Едва ли этот случай отвечает требованиям, — усмехнулась она.

— Это был пример того, как сострадание и простая забота преодолевают эгоистические и ничтожные поступки. Ты думаешь, что неизменно сеешь хаос во всём, что делаешь, но когда всё сказано и сделано, добро этого мира продолжается. Люди оправляются, делятся и поддерживают друг друга. Это образ жизни, при котором все помогают друг другу.

— И вновь, довольно глупо, — раздражённо сказала Алиисза. Она хотела, чтобы Торан перешёл к делу. Она боялась, что он снова оставит её.

— Напротив, — сказал ангел, — это доставляет удовольствие. Люди относятся друг к другу с уважением, потому что лучше от этого чувствуют себя. По-своему, это в равной степени эгоистично — зачем что-то делать, если нет никакой выгоды? — но вознаграждение становится в десятки раз больше, потому что все довольны в равной степени.

— Думаю, вряд ли, — сказала Алиисза. — Я думаю, что люди делают это от страха. Они боятся того, что если они не проявят уважение к другим, то кто-нибудь придёт и начнёт над ними господствовать, возьмёт на себя контроль. Ёжась от страха, они становятся обязанными придерживаться проявлению заботы и уважения, и это то же самое, как если бы кто-то пришёл и начал бы повелевать ими. Люди подобны слабым хныкающим существам, так как боятся настоящей силы. Они боятся, что кто-то другой заберёт её у них и станет использовать сам. Люди не могут вынести мысли о том, что они могут потерять силу, поэтому притворяются, что она им и не нужна.

Торан вздохнул.

— Ты и вправду в это веришь? — спросил он тихим, возможно сдающимся, голосом. — Серьёзно?

Алиисза улыбнулась. Наконец-то, он начал понимать, подумала она. Он не может изменить меня.

— Я верю в это так же, как и в то, что ты держишь меня здесь не потому, что хочешь, чтобы я научилась любви и состраданию, но потому, что ты боишься того, что я смогу взять у тебя, когда буду свободна.

— Тогда, думаю, нет особого смысла говорить тебе, что у тебя есть сын, — сказал дэв.

Алиисза почувствовала дрожь во всём теле. Сын? У меня есть сын!

— Могу я увидеть его? — с трепетом спросила она. — Ты можешь показать его мне? — алю показала на фонтан.

До того, как ответить, Торан долго смотрел на неё.

— Нет, — сказал он, наконец. — Пока нет.

Алиисза почувствовала, как её щёки вспыхнули от злости.

— Почему нет? — потребовала она. Она прошла через открытую местность, где сидел ангел, готовясь столкнуться с ним, хотя и знала, что в любом случае не смогла бы причинить ему вред. По сути, в этом иллюзорном саду не было ни одного из них. — Почему ты не хочешь показать мне сына? — спросила она более мягким и умоляющим, чем она того хотела голосом.

— Потому что, — ответил ангел, — он ещё не более чем простое слабое, хныкающее существо, которое для тебя — всего лишь каменная опора к обретению настоящей власти.

Алиисза открыла рот, чтобы возразить, но у неё не было слов. То, что сказал ангел, было правдой. Она не могла одновременно, и любить сына и рассматривать его, как средство для достижения цели. Подобное не могло согласоваться.

Торан поднялся.

— Думаю, что ты, наконец, начала понимать, — сказал он. — Ты права, я не могу изменить тебя. Я никогда и не пытался. Ты и только ты сама можешь изменить себя.

— Я не хочу меняться! — яростно прошептала она. — То, что ты мне показываешь — не больше, чем просто боль, печаль и одиночество! Как люди могут хотеть этого? Они никогда не действовали с сильной позиции! Они никогда не были способны взять то, чего хотят! Как их образ жизни может быть лучше того, чтобы стать сильным, независимым и могущественным? Как можно предпочесть поддаться глупой романтической идее, а не закалять себя против всех тех, кто хочет что-либо отобрать у тебя?

— Я вновь вернусь к тебе, — ответил ангел, — когда почувствую, что ты сама готова ответить на эти вопросы.

— Не уходи, — сказала она. Впервые она попросила его остаться. — Не оставляй меня здесь.

Торан мягко улыбнулся, затем протянул руку, легко прикоснувшись к её волосам и щеке. Прикосновение не было наполнено жаром страсти и возбуждения. Оно было исполнено нежности и доброты, любви и сострадания.