Брендон Сандерсон - Источник Вознесения Страница 6

Она покачала головой. Слишком мало еще известно об алломантии. Да и не только о ней. Те, кому выпал жребий вместе с Элендом управлять молодым королевством, старались изо всех сил, но без руководства Кельсера они были слепы. Планы, успехи и даже цели напоминали тени в тумане, бесформенные и едва различимые.

«Как ты мог нас бросить, Кел? Ты спас мир, но тебе не стоило для этого умирать».

Кельсер, Выживший в Хатсине, человек, который задумал и осуществил падение Последней империи. Вин его знала, работала с ним, была его ученицей. Легенда и герой. Но и всего лишь человек, который мог ошибаться и, как все люди, не являлся совершенством. Скаа с легким сердцем ему поклонялись, а потом обвиняли Эленда и остальных во всем, что создал Кельсер.

От этих мыслей, как, впрочем, и всегда, стоило подумать о Выжившем, сделалось тяжело на душе. Возможно, причина в том, что Вин ощущала себя брошенной или просто было неприятно осознавать, что и Кельсер, и она сама не заслуживали своей репутации.

Продолжая жечь бронзу, Вин снова закрыла глаза. Вечернее сражение лишило сил, и она начинала бояться часов, которые еще предстояло провести наблюдая. Будет сложно оставаться начеку, когда…

Она что-то почувствовала.

Вин распахнула глаза, подожгла олово и замерла, припав к крыше. Поблизости жгли металл. Бронза пульсировала слабо, тускло, почти неощутимо – будто кто-то тихонько играл на барабане. Алломанта, несомненно, укрывало медное облако, и он, конечно, был уверен, что медь его спрячет.

До настоящего момента Вин не оставляла в живых людей, узнававших о ее странной силе, за исключением Эленда и Марша.

Пытаясь определить направление, откуда раздавался алломантический пульс, рожденная туманом кралась вперед; пальцы рук и ног холодила медная кровля. Странно… сейчас Вин с трудом определяла металлы, которые жег противник. Быстрое, ритмичное биение пьютера? Или ритм железа? Пульсирование было нечетким, как зыбь на густой грязи.

Он приближался… он находился где-то здесь, прямо на крыше…

Вин застыла. Подгоняемая ночным ветерком, на нее двигалась стена тумана. Где же он? Бронза утверждала, будто что-то есть, но глаза не соглашались. Вглядываясь в темный туман, Вин на всякий случай посмотрела наверх, потом выпрямилась.

«Бронза обманула меня в первый раз…» – нахмурившись, подумала Вин.

А потом увидела это.

Не что-то в тумане, а что-то из тумана. Фигура находилась на расстоянии нескольких футов, но заметить ее было непросто: контуры едва проступали сквозь туман. Вин судорожно сглотнула, невольно делая шаг назад.

Фигура не двинулась с места. Неясная, точно размытая, очерченная хаотическими завихрениями тумана. Такие призрачные образы порой мелькают среди облаков. Или само облако иной раз принимает форму животного или птицы. Вот вроде они есть – а вот уже и исчезли без следа. Эта же фигура никуда не девалась, – наоборот, каждый новый виток тумана добавлял определенности тонкому телу и удлиненной голове. Она была хаотичной, но устойчивой. Существо напоминало человека, но ему не хватало плотности. Оно казалось… неправильным.

И вдруг туманный дух двинулся прямо на Вин.

Она тотчас же бросила горсть монет, толкнула… Кусочки металла прошли сквозь туман, оставляя за собой борозды следов… и исчезли.

Дух на миг застыл, а потом просто растворился в беспорядочных завихрениях тумана.

Последнюю строчку он завершил росчерком, несмотря на то что собирался поручить писцу переписать документ начисто. Эленд гордился собой: наконец-то ему удалось подыскать доводы, которые должны убедить Ассамблею не сдаваться Страффу просто так.

Король машинально глянул на стол, где поверх стопки документов лежало сложенное в несколько раз невинного вида письмо – на желтоватой бумаге, со сломанной кроваво-красной восковой печатью. Письмо было коротким, и Эленд помнил его наизусть.

Сын,

я полагаю, ты достаточно развлекся, управляя делами семьи Венчер в столице. Я навел порядок в Северном доминионе и вскоре вернусь в нашу крепость в Лютадели. Власть над городом ты сможешь передать мне, когда я прибуду на место.

Из всех захватчиков и тиранов, что тревожили Последнюю империю со дня смерти Вседержителя, Страфф являлся самым опасным. Эленд знал это лучше, чем кто-либо другой. Отец, настоящий имперский аристократ, видел смысл жизни исключительно в соревновании с другими лордами за право превзойти друг друга в известности. Блестяще владея этой игрой, он сделал Дом Венчер самым влиятельным из всех знатных семей, что существовали до Крушения.

Для отца Эленда смерть Вседержителя не стала ни трагедией, ни победой – просто возможностью. Страффа, должно быть, несказанно веселило, что сын, которого он считал дурачком, провозгласил себя королем Центрального доминиона.

Покачав головой, Эленд вновь вернулся к законопроекту.

«Еще несколько раз перечитаю, кое-что исправлю и наконец-то пойду спать. Только…»

Не успел он додумать, как за спиной послышался глухой удар.

Вскинув бровь, Эленд повернулся и увидел фигуру в плаще, припавшую к полу прямо под световым окном в крыше.

– Знаешь, Вин, – сказал он, – я оставляю балкон открытым не просто так. Ты могла бы входить через него, если пожелаешь.

– Знаю.

Со свойственным алломантам неестественным проворством Вин метнулась через всю комнату. Проверила под кроватью, распахнула дверцы чулана – с напряженностью бдительного зверя отпрыгнула, но, похоже, не нашла внутри ничего, что заслуживало бы ее неодобрения. Потом перешла к двери, ведущей в остальные комнаты Эленда, и заглянула туда.

Эленд наблюдал за ней с нежностью. Ему понадобилось время, чтобы привыкнуть к… особенностям характера Вин. Иногда он даже дразнил ее за одержимость – Вин же твердила, что соблюдает осторожность. Как бы то ни было, половина времени, что она проводила в его покоях, уходила на проверки под кроватью и в чулане. Иногда Вин пыталась сдерживаться, но Эленд частенько замечал, как она недоверчиво поглядывает туда, где, по ее мнению, кто-то мог прятаться.

Вин слегка расслаблялась, только когда можно было особенно не беспокоиться об Эленде. Однако он уже начал понимать, что под маской некогда известной ему Валетт Рену прятался очень сложный человек. Эленд полюбил ее изысканную сторону, не имея понятия о беспокойной, тайной стороне рожденной туманом. Пока что было непросто воспринимать этих двоих как одного человека.

Закрыв дверь, Вин ненадолго замерла, глядя на Эленда круглыми темными глазами. Тот почувствовал, что улыбается. Несмотря на ее странности – или, точнее, благодаря им, – он любил эту тоненькую женщину с решительным взглядом и резким нравом. Женщин, подобных ей – наделенных безыскусной, но истинной красотой и умом, – он еще не встречал.

Впрочем, бывало, что она заставляла его поволноваться.

– Вин? – Эленд поднялся из кресла.

– Ты видел что-нибудь странное этой ночью?

– Кроме тебя? – после некоторой паузы уточнил Эленд.

Нахмурившись, Вин быстрым шагом снова пересекла комнату. Фигурка в черных брюках и мужской рубахе на пуговицах ступала с гибкой грацией – бессознательной элегантностью человека, в котором горел пьютер. При каждом ее движении разлетались в стороны ленты плаща.

«Сосредоточься! – приказал себе Эленд. – Ты и в самом деле устал».

– Что-то случилось, Вин?

Она глянула в сторону балкона:

– Тот рожденный туманом, Наблюдатель, опять в городе.

– Уверена?

– Да, но… я не думаю, что он придет за тобой сегодня ночью.

Через все еще открытые балконные двери проникали и точно крались по полу, постепенно растворяясь, волны тумана. За дверьми была… тьма. Хаос. Эленд нахмурился.

«Это просто туман, – сказал он себе. – Водяной пар – и бояться нечего».

– Почему ты думаешь, что рожденный туманом не придет за мной?

– Просто чувствую.

Обычный для нее ответ. Вин выросла на улице и, что было совершенно естественно, доверяла инстинктам. Правда, сегодня в ее позе чувствовалась странная неуверенность. Что-то еще беспокоило Вин.

Их взгляды встретились, но миг спустя она отвернулась.

– Что? – спросил Эленд.

– Я видела… кое-что еще. Или мне показалось. Что-то в тумане… человеческая фигура, будто из дыма. Почувствовала алломантией. А потом она исчезла.

Эленд нахмурился сильнее. Подошел к ней и обнял:

– Ты слишком устала, Вин. Ты не можешь рыскать по городу всю ночь, а потом весь день оставаться на ногах. Даже алломантам нужен отдых.