Великая Перемена (и другая ложь) - Джо Аберкромби Страница 6

Этого не могло быть. А что ещё это могло быть?

Он ревниво сгорбился над ним, чтобы другие мальчишки, работающие в его яме, не заметили. Он никогда не видел камня даже и близко такого размера. Когда он поднял его с кромки воды, со таким почтением, какое мог оказать святой реликвии, тот едва поместился в дрожащем кулаке.

Он поднял глаза, сердце колотилось в ушах, но ближайший охранник сидел в тени валуна, запрокинув голову и натянув шлем на лицо, лениво отмахиваясь от мух. Охранники в этом конце раскопок никогда не следили. В конце концов, не было случая, чтобы здесь что-нибудь нашли.

Как часто после очередного изнурительного дня с потрескавшейся кожей и пылающим невыносимым солнцем он мечтал прокричать эти замечательные слова? «Я нашёл!» — слова, которые могли бы принести несколько хороших обедов и остаток дня в блаженном ничегонеделанье. Но теперь он сразу подумал, какая это никчёмная награда за такой камень. Хафидья даст гораздо больше. Все мальчишки так говорили. И ради такого камня стоило рискнуть.

Фарис закрыл внезапно пересохший рот и сунул камень под свою повязку, где тот и лежал, холодный, мокрый и тяжелый напротив его яичек. Затем он подобрал какой-то другой камень, кусок гравия, как и тысячи, заполнявшие его яму, миллионы по всем копям, и сделав глубокий вдох, приготовился, бросил грабли и завизжал: «Я нашёл!»

Сотни глаз с завистью обратились к нему, когда он бежал по тропинке с этим бесполезным высоко поднятым камнем. Следуя за медленным течением реки, перегороженной, проложенной и изрезанной в мерцающую массу всё более широких, всё более мелких запруд, заполненных детьми, по щиколотку, по колено, по пояс в холодной горной воде, копающими, гребущими, просеивающими. Потёртые и сморщенные от влаги, сгорбленные от работы согнувшись за долгие дни. Главный надсмотрщик шагнул ему навстречу, покрытый каплями пота лоб наморщился от интереса. Он схватил кусок гравия и жадно поднёс к свету, пока Фарис с гордостью оглядывался на других мальчиков.

— Пустышка. — надсмотрщик отбросил камень, и тот отскочил от сотен, тысяч, миллионов других. Затем он ударил Фариса по лицу открытой ладонью, от чего тот повалился на спину.

Фарис сидел, лицо горело, на губах привкус крови:

— Простите, мастер. Простите. — но надсмотрщик уже отвернулся. Ему нужно было проверить десятки других камней и ударить десятки других мальчиков.

Один из старших в запрудах у подножия склона презрительно фыркнул на него: «Херов идиот». И вернулся к работе.

Фарис ушёл. Поверженный, вытирая окровавленный рот и стряхивая мокрый песок с волос и тряся головой, словно едва мог вынести стыд, в то время как его кожа пела от волнения. Он заставил себя не бежать, а только плестись к Хафидье, сидевшей на корточках возле своего ведра с водой, и бросил на неё взгляд исподлобья. Эдакий многозначительный взгляд, и она ответила ему таким же, протягивая ковш.

Он выпил и убедился, что никто не смотрит, затем вытащил камень из-под повязки и бросил в ковш. Когда она увидела размер того, что там было, ее глаза на мгновение расширились, прежде чем она вылила ковш обратно в ведро и слегка подмигнула. Затем встала, отряхнула ладони, подняла ведро на плечо и, не говоря ни слова, направилась к воротам в заборе.

На закате после работы охранники раздевали каждого ребёнка, перебирали волосы, заглядывали ему в рот, заставляли приседать и кашлять, но ни разу не заглянули в это ведро. Возможно, они были дураками. Или, возможно, Хафидья платила им, чтобы не заглядывали.

В любом случае, сегодня вечером Фарису заплатят. Он поплёлся обратно в гору, мимо запруд, мимо детей, грустно потирая больную щёку. Но он улыбался внутри, снова беря грабли.

***

Женщина вздрогнула, когда Зайда выскользнула из-за деревьев на тёмную поляну.

— Кто ты? — спросила она.

Зайда улыбнулась, медленно шагнула к ней и подняла ладонь, словно пытаясь успокоить животное. Она чувствовала нервозность женщины. Неудивительно, учитывая её ношу:

— Ты можешь звать меня Зайда. А ты Хафидья. Поишь детей в копях.

Женщина сглотнула, её горло пересохло, нервозность перешла в страх:

— Где Клету?

— Клету не смог прийти. Оказывается, Клету не лучше пирата. Покупал краденые камни у рабочих на копях и продавал контрабандистам. Мне пришлось его убить.

Женщина развернулась, чтобы сбежать, но в одно мгновение Зайда пересекла поляну и преградила ей путь, ветерок от этого движения сорвал листья с кустов. Она сбила женщину на спину, камни вылетели из её сумки