Наталья Колесова - Я умерла Страница 6

Федор хмыкнул.

— Вот, посмотрите.

Заказчик посторонился — чтобы не застить лунный свет. Федор осторожно, а потому неуклюже переступил низкую оградку. Наклонился к памятнику.

Эта фотография была гораздо лучше. На ней Наталья выглядела просто хорошенькой.

— Ну? — хмуро сказал он, пару раз перечитав ФИО и даты через черточку. Огляделся. Могилы вокруг были свежими. На многих еще временные памятники, венки и не снятые бомжами таблички из нержавейки. Федор затосковал. Не-ет, его — только в крематорий! И чтоб прах — по ветру.

— В тот день было много похорон, — сказал заказчик, проследив его взгляд. — Помните железнодорожный теракт?

Федор указал пальцем на памятник:

— Что, перепутали, не ту похоронили?

— Ту.

— А кто тогда та? — теперь он ткнул пальцем за плечо.

— Она же.

— Значит, — скептически сказал Федор, — ей надоело тут валяться, она вылезла и пошла навестить родных?

— Нет, — сказал заказчик.

У Федора лопалось терпение. Он постучал носком ботинка в еще не осевший холмик.

— Вы мне вот что скажите! Если выкопать гробик и, знаете, так… аккуратненько вскрыть, там что-нибудь будет?

— Будет, — уверенно сказал заказчик.

— Что?

— Тело Натальи Беляевой.

— Вот и славненько! Одно тело мы нашли. Сколько их у нее всего?

Заказчик стоял и молча смотрел на него. Федор заскучал. Пейзаж навевал тоску. Домой бы… ага, к непохороненной Наташке! Не-по-гре-бен-ной.

— Почему вы уверены, что она одна и та же? — продолжил он. — Просто похожая девица.

— Вы плохо меня слушаете!

— Чем больше я вас слушаю, тем больше понимаю, что вы… это… э-э-э… п-фф… не в себе.

— Да? Спросите у нее, что она помнит о поезде? Помнит ли вообще, как оказалась в городе? Помнит, где ее одежда, вещи?

— Мало ли, чего я не помню! А, может, она тоже с психушки сбежала? Вы, случаем, не тамошний санитар? Шла пациентка, шла, зашла на кладбище, увидела на себя похожую — и готово! "Я умерла!"

— Хорошая фантазия! — оценил мужик с серьезным уважением. — Нет, Федор. Я не пациент. И не санитар. Я ведьмак.

— Ага, — Федор огляделся. С какой стороны они пришли-то? А Старику он голову открутит. Все-таки надо проводить какой-то отбор-отсев! А то в следующий раз заказ придет уже на вурдалака!

— Вы знаете, кто такой ведьмак? — не отставал чокнутый.

— Видел фильм. Борец с чудищами, да? Ты молодец, мужик! Вот и борись дальше. А я пошел.

— Сапко-овский?.. Н-не совсем верно. Ведьмак — это тот, кто приглядывает за ведьмами и колдунами. И не дает разгуливать мертвым.

— Ну-ну, — сказал Федор, огибая Натальину могилу. Извини, деваха, что побеспокоили. Больше не повторится.

— Наталья скончалась на месте от удара в грудь. Сердце остановилось.

У Федора самого сердце сделало основательный перебой. Он медленно повернулся. Заказчик смотрел на него.

— Она не помнит катастрофу. Она не знает, что она умерла. Для нее жизнь склеилась, как кинопленка, от момента катастрофы до прибытия в город. Дотронься до нее. Она холодна, как этот памятник. Уколи ее и посмотри — течет ли у нее кровь.

Федор смотрел настороженно. Неприязненно.

— Вы все еще не верите мне, Федор? Напрасно. Редко, крайне редко, но бывает, что мертвые возвращаются.

— В смысле, привидения?

— Да, чаще всего, в виде призраков. Мороков, которые не могут расстаться с родными из-за их печали. Бывают также неупокоенные души невинно убиенных… Но у нас другой случай.

— Угу, — кивнул Федор. — Ваш «случай», насколько я понимаю, можно руками потрогать!

— Иногда случается возвращение физическое. Я не могу рассказать, как это происходит. Механизм еще недостаточно изучен.

— За столько-то веков? — сурово вопросил Федор. Славный разговор посреди могил, под светом полной луны! Всю жизнь о таком мечтал!

— Увы… Но эти вернувшиеся — не люди. Нелюди. Нежить. Ходячие мертвецы. По религии Вуду — зомби. Но и не об этом я!

Поощрительные вопросы у Федора уже иссякли. Он просто молча слушал.

— Иногда, — как-то украдкой сказал ведьмак и оглянулся, точно боясь, что его подслушают. Федор с трудом удержался от того же. — Иногда они оживают. Понемногу набираются сил, возвращаются к жизни. И если все оставить, как есть, до сорокового дня, вновь превращаются в живых.

— Опаньки! Во родным-то радость!

Ведьмак-заказчик топнул ногой.

— Вы не понимаете! Она умерла. Мертвецы не должны возвращаться! На земле для них уже нет места! Она нежить, не-жить!

Федор кивнул. Понятливо.

— И поэтому вы должны отправить ее обратно.

— Вот именно!

— А как? Молитвой, святой водичкой… или… этим, как его, осиновым колом?

Ведьмак отмахнулся.

— Есть способы!

— Угу-угу. Профессиональные секреты, понял, не дурак. А вот скажи ты мне, мужик… ладно, как там тебя, ведьмак… Ты в существование души-то веришь?

— Естественно!

— Тогда скажи мне — вот этот… двойник вернувшийся — это просто тело ожившее? Или у него душа имеется? А если имеется, то чья — того, кто умер? Или уже чья-то другая?

Ведьмак сказал неохотно:

— Этот вопрос тоже не до конца изучен!

— Тогда какого ж… рожна ты эту неизученную душу во второй раз убиваешь?!

— У меня нет права на жалость! Чем она лучше матери троих детей, которая ехала с ней в купе?

— А чем она хуже того подонка, что в поезд взрывчатку подложил?! По его-то душу ты не отправишься!

Тишина. Ведьмак сказал устало:

— Я не господь бог. Я не могу судить живых людей. Я присматриваю за мертвыми. Повторяю еще раз — она не человек. Она — нежить. Ее существование противоречит всем законам природы.

— Противоречит? — Федор поднял голову. Луна бледнела. Светлел восток. — Тогда почему она все-таки существует?

Старик на кухне брезгливыми глотками пил растворимый кофе. Не глядя на Федора, буркнул:

— Что, спугнули заказчика?

Ведьмак обратно не поехал. Сидел, отчаявшись, на могиле Натальи Беляевой-один, и не отзывался на ненастойчивые Федоровы призывы.

— Спугнул, — признался Федор. — Ему не мы нужны, а эти… заклинатели змей, вышибатели бесов… Не наш профиль, Сергей Сергеевич!

— Не наш, — буркнул Старик. Поставил чашку в мойку. — Что за гадость вы пьете, осмелюсь вам заметить! Беречь себя надо, беречь, холить и лелеять! Нам на радость.

Долго одевался, то так то сяк укладывая на шее шелковый шарф. Актриса на пенсии, да и только! Федор зевал во весь рот.

— Профиль, — бормотал Старик, разглядывая себя в зеркале. — Какой там профиль, Федор, побойтесь бога! Вам ли о профиле говорить! А собачку-то не забудьте убрать от спальни, девочка, может, писать хочет, а вы…