Андрей Белянин - Багдадский вор Страница 6

– Мешок возьми, – напутствовал его Хайям, и в глазах старика предательски блестели искорки влаги, – там еда, воды немного. Вот деньги еще, три дирхема медью… не спорь! Бери, купи себе место в караване. Через два дня будешь в великом Багдаде, а там уж решай сам… Я не смогу о тебе позаботиться.

– Да ладно, справлюсь как-нибудь… – беззаботно ответил Оболенский, принимая из рук джинна мешок и маленькую тюбетейку. Национальный головной убор еле-еле уместился у него на макушке, выделяясь белым узором на фоне тёмно-русых кудрей.

– У караванщиков не воруй – побьют, – сразу предупредил старик. – Скажешь караван-баши, что тебе нужно найти лавку Ахмеда-башмачника, криворукого и плешивого, как коленка. Он приютит тебя… Постарайся найти Ходжу Насреддина, это ловкий юноша, веселит народ и успешно скрывается от слуг эмира. Целуй полы его халата и проси взять тебя в ученики. С его помощью ты одолеешь Селима ибн Гаруна аль-Рашида…

– Насреддин, Насреддин… что-то смутно припоминаю… – задумчиво пробормотал Лев. – Это не тот, что ездит на сером ослике, кидает лохов и травит байки при каждом удобном случае?

– Ва-а-х! – тихо восхитился джинн. – Хозяин, он и вправду много знает!

Хайям сердито цыкнул на него и вновь повернулся к герою нашего повествования:

– Видимо, Аллах внушил тебе тайные откровения, о которых ведают немногие… Но на прощание прими несколько мудрых советов, и, если они дойдут до твоего сердца, ты проживёшь долгую и счастливую жизнь. Не пей вина! Никогда не доверяй женщине! Почитай Аллаха всемилостивейшего и всемогущего превыше всего на земле!

– Вот те крест! Не подведу… – искренне поклялся Оболенский, широко осеняя себя крестным знамением. Старик в ужасе прикрыл глаза ладошками и тихо застонал. Похоже, все его потуги гуськом шли насмарку. Из этого северного тугодума никогда не получится настоящего вора! Но… отступать уже некуда и некогда. Дело сделано, и с чисто восточным фатализмом уважаемый Хайям ибн Омар постарался довести всё до конца…

– Вон там, за тем большим барханом, – караванная тропа. Четырнадцать вьючных верблюдов, идущих из Бухары с ценной поклажей, будут там, едва солнце вознесётся к зениту. Тебе надо спешить… Во имя Аллаха, да будет он вечен на небесах, я благословляю твой путь!

– Что ж… и тебе до свидания, дедушка Хайям. – Будущий вор попытался вновь обнять «родственничка», и тот не протестовал. – Ты пришли открытку из своего санатория, а как наотдыхаешься – звони. Или лучше сразу приезжай, я сниму какой-нибудь домик в Багдаде и буду ждать.

– Приеду… обязательно… когда-нибудь… – стыдливо опустив глаза, забормотал старик, а Лев, помахав рукой, широким шагом двинулся в направлении указанного бархана.

– Бабудай-Ага! Береги дедулю! Вернетесь вместе – с меня пиво-о…

– Он хороший человек, хозяин… – задумчиво признал джинн, когда Хайям развернулся обратно к хижине.

– Хороший… только вор из него плохой… Никудышный вор! Городская стража схватит его в одно мгновение, а значит, ещё одна голова упадёт к ногам эмира. Этот юноша уже несёт на себе тень крыльев Азраила… Всё, больше ничего не хочу о нём слышать!

– Увы, мой господин, – криво улыбнулся чёрный Бабудай, – мне почему-то кажется, что ты ещё о нём услышишь… Клянусь шайтаном! Да мы все о нём услышим, и не раз…

А Багдадский вор – Лев Оболенский шёл себе и шёл, размашисто двигаясь к далёкому бархану, и знойное солнце Азии щедро заливало его дорогу золотом. Он не понимал, как мало подходит для той роли, что навязала ему злая судьба. Огромный рост, крупное телосложение, голубые глаза и светлая кожа – уже одного этого хватало, чтобы сделать его примерно столь же «незаметным», как медведя в гербарии. Добавьте к вышеперечисленному полное незнание Востока как такового, чисто православную набожность, редкую (но меткую!) ненормативную лексику, да плюс ещё явное несоответствие системе общественных взаимоотношений, которой он собирался противостоять… Поверьте, я вас не запугиваю. Мне самому было безумно интересно понять психологию человека, искренне намеревавшегося проломить стену лбом. Крепким, упрямым, русским лбом… Оболенский впоследствии рассказывал, будто в его светлой голове на тот момент не было ни одной, даже самой захудалой, мыслишки о том, что он может и не… победить. То есть инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь! Льву крепко «проехались по ушам», а так как он принял весь бред коварного Хайяма за чистую монету, то и вёл себя соответственно. Он – вор? Отлично, значит, будем воровать! Он должен отомстить насаждающему законы яйцеголовому эмиру с явными садистскими замашками? Да от всей широты необъятной славянской души! Селиму ибн Гаруну аль-Рашиду лучше было бы не ждать неизбежного, а резко прятаться где-нибудь в замороженных Гималаях, приняв монашество и отрёкшись от всех земных благ. Эмир этого не сделал, он просто не знал, что по барханам пустыни уже идёт его самый страшный ночной кошмар, Багдадский вор – Лев Оболенский!

Глава 5

Пустыня – от слова «пусто».

На караванную тропу он скорее выполз… Оказалось, что это не так близко, расстояния в пустыне обманчивы. А ходить по песку совсем не то, что по асфальту: ноги проваливаются по щиколотку и быстро устают. Спустя пару часов Лев взмок, как собака, снял чувяки, сунув их за пазуху, но каждый шаг всё равно давался с большим трудом. Опытный Хайям отправил его в путь на рассвете, когда солнце ещё не вошло в силу и можно было успеть добраться до места, не рискуя изжариться живьём. Для любого жителя Средней Азии трёх-, четырёхчасовая прогулка утречком по прохладному песочку была бы сущим развлечением, но изнеженному городским транспортом москвичу это казалось разновидностью смертной казни. Оболенский не помнил, где упал в первый раз, как потерял мешок с лепёшками (воду он выдул ещё в начале пути)… и, кувыркаясь с очередного бархана, смачно ругался матом. Его лицо и руки мгновенно обгорели на солнце, став красными, словно их долго натирали наждачной бумагой. А обещанный караван спокойненько прошёл бы мимо, ибо спешил в Багдад, но Лев умудрился опоздать даже на опаздывающий караван (если так можно выразиться)… Его спасло только то, что замыкающей верблюдице неожиданно приглянулась одинокая колючка, и, пока она её дожёвывала, наш путешественник на пузе съехал вниз с соседнего бархана. Погонщик уже тянул верблюдицу назад, на караванную тропу, как вдруг узрел молодого человека, поймавшего бедное животное за хвост.

– Вах, вах… ты что делаешь, разбойник?! Сейчас же отпусти мою бедную Гюльсар, или я отважу тебя кизиловой палкой!