Ника Бойко - Новые, старые сказки (СИ) Страница 6

— Эх, не знаешь ты женской души, она теперь до завтрашнего вечера думать будет, о ком же главный злодей тоскует. Понял?

— Ага, иди ты спать, завтра рано вставать.

— Ты прав ночь уже давно, побежала я, — поднялась и выскользнула, заботливо прикрыв за собой дверь.

Утро началось со страшного гомона, разлепив сонные веки и быстро приведя себя в порядок, выскочила. В кухне творилось столпотворение.

— Что случилось? — рыкнула я, и тут же наступила тишина.

— Матрена заболела, работать не сможет, — сказала кто-то.

— И что двадцать здоровых лбов не справятся с готовкой? Приступайте все как всегда, трое на чистку, печь растопить, воды наносить. Работайте, пойду, поговорю с Матреной.

Аккуратно постучав, заглянула в ее комнаты.

— Ты как?

— Простыла, сейчас встану.

— Лежи давай, сами справимся.

— Не всё так просто Кащей сегодня уезжает.

— Тем более проще, в дорогу приготовим, и отдыхать будем.

— Олия, ты не поняла, когда он в поход едет я с ним всегда еду, чтобы готовить.

— Зачем, он, что сам не умеет?

— Не умеет, а питаться в кабаках, я ему не разрешу.

— И почему?

— Совсем что ли глупая, отравить могут.

— Так он же бессмертный, отряхнется, накостыляет всем и дальше пойдет. Ладно, поняла, поеду с ним прослежу, чтобы всякую «каку» с земли не ел и мухоморы в ключевой воде мыл.

Мы рассмеялись.

— Походную одежду возьми мою, старую как раз по твоему размеру. И коня моего возьмешь. Позови Виталия, скажу, что собрать с собой нужно. Вон ту сумку бери. Иди.

Я выскочила и подхватив сумку, переодевать в штаны и длинную рубаху, собрала походную котомку, на свой вкус, мы с отцом часто ходили с ночевкой, даже на несколько дней. Заскочив в конюшню посреди белого дня, удивила Огненного.

— Я не к тебе, вы, когда отбываете?

— Через несколько часов, — ответил конь.

— На сколько?

— Дня на три, если всё пойдет по плану.

— Я еду с вами.

— Зачем?

— За надом.

— Я серьезно.

— И я где тут моя лошадка? Ага вот она.

— Это Марка, она Марфина.

— Теперь на три дня моя. Она говорит? Нет, тем лучше. Пошли седлаться.

Выведя кобылку на двор, закрепила на ней седло, походный котелок, одеяло, сложенное валиком, кучу мелких, но нужных в дороге вещей села в седло и стала ждать. Кащей проскочил мимо меня и выехал из конюшни уже верхом, позади тут же пристроилась наполненная доверху подвода.

— Кащей, а с Вами сколько человек едет? — спросила я осматривая три груженные доверху телеги.

— Я один еду.

— И вы всегда с таким караваном едите?

Кащей обернулся.

— По-моему да, а что?

— Ничего просто я еду с Вами.

— Матрена?

— Она заболела и сказала, чтобы я за Вами присмотрела.

— Что? — Кащей взревел и спрыгнул, умчался во дворец. Вернулся злой и понурый, странно и почему он её так слушается.

— Ладно, ты со мной.

— Это мы с собой не берем, я Вас и так три дня прокормить смогу. Тронули?

— Едем.

Мы выехали из главных ворот царь Кащей тут же натянул капюшон до самого подбородка и сгорбившись, делал вид что это вообще не он, ага щас. Люди останавливались, уступая дорогу, и кланялись в пояс. Я смотрела во все стороны и махала в ответ, кто — то присвистнул мне в спину, я рассмеялась, Кащей, ещё сильнее нахмурился, сверкнул в мою сторону злыми глазами и пришпорил коня, из городских ворот мы выскочили галопом. Только возле кромки леса он остановился.

— Вы чего? — спросила я, — это же Ваш народ, к нему нужно с почтением относиться.

— Не лезь, куда не понимаешь.

— Да и ладно, не моя страна. Куда едем?

— Прямо.

— А точнее, желательно с картой.

— А то ты понимаешь?

— Если у меня длинная коса, это ещё не значит что я глупая, дайте посмотреть.

— На, — Кащей достал свернутую трубочкой карту.

— Так куда? — снова спросила я.

— Я же сказал прямо.

— Прямо не получиться, — сказала, сверяясь с картой.

— Это ещё почему? — разозлился Кащей.

— Там сосна, — просветила я его.

— Где?

— Вон, я указал вперед, где дорога делала резкий поворот и уходила вправо.

— Боги дайте мне сил, и зачем я дал Матрене слово, что верну тебя живой.

— Теперь я понимаю, почему у Вас жены нет и волос нечесаный, а еще они у Вас грязные.

— Оставь мою голову в покое, я же всегда могу сказать, что тебя медведь задрал, когда ты в кусты ходила.

— Ага, а готовить Вам кто будет?

— И так продержусь.

— Посмотрим.

— Какая ж ты язва, — разозлился мужчина.

— А так, вот вообще больше слово не скажу.

— Сделай милость.

Дальше мы ехали молча, лошадка была небольшой и покладистой, поэтому я легко приспособилась к её ходу, конь Кащея возвышался почти на полметра из-за этого даже иногда когда Кащей кидал на меня взгляды, казалось что он стоит на троне, а я лежу у его ног. Стало неприятно, и я его обогнала, благо дорога была одна и шла исключительно прямо. Попадающиеся на пути деревни мы или объезжали по околице, либо под натянутый до подбородка капюшон. Вот ведь мнительный. Как я и опасалась, заночевать мы решили под открытым небом, хотя если честно не совсем под небом, в какой-то развалившейся хижине в глубине леса, крыши нет, из стен только три и то слабо угадываются. Ну и ладно. Набрав хвороста я тут же разожгла костер и повесив котелок с водой приступила к кашеварению, Кащей тут же полез в мою сумку и достал яблочный пирог.

— А ну положите, сладкое после каши.

— Я это, есть не буду.

— Сначала кашу потом пирог.

— А царь ем что хочу.

— Хорошо, — миролюбиво согласилась я и медленно поднявшись, подошла, — стала доставать небольшой узелок, Кащей следил за каждым моим движением.

— Ой, — взвизгнула я, тот тут же поспешил мне на помощь, положив пирог на землю, — ха.

Вывернувшись я подхватила пирог и положив его перед собой стала снова помешивать кашу.

— Кто не ест кашку, не ест и пирог, а если этот кто-то решит воспользоваться своим превосходством в качестве грубой силы, помимо того что останется голодным так еще будет выцарапывать остатки пирога из костра.

Позади меня зло посопели, потоптались, потом видимо успокоившийся мужчина обошёл костер и сел напротив меня. Каша вязко булькнула, говоря о своей готовности, сняв котелок, я поставила его на землю.

— Ложки достаньте и хлеб, если конечно моя просьба не ущемляет вашего царского достоинства?

Царь полез в вещевой мешок и достал из его недр искомые вещи.

— Кашу, — сказала я.

— Одну ложку из глубокого уважения к повару.