Андрей Уланов - Колдуны и капуста Страница 6

— Прошу прощения, монсеньор?

— Посмотри сам, — кресло бесшумно скользнуло вбок, и скрываемый прежде его высокой спинкой поток света заставил вампира болезненно сощуриться. — Разве к ним подходит именование «колья»? Свечи, оплавленные свечи черного, как сажа адских котлов, воска! Вот о чем думал я, когда творил Джахор!

— Еще раз прошу простить меня, монсеньор. — Вампир нечасто решался возразить сидящему в кресле. К сожалению, постоянное соглашательство тоже таило в себе зерна опасности, ибо тупых и покорных исполнителей своих замыслов Хозяин мог набрать/призвать/сотворить в изобилии, а ранг ближнего и доверенного слуги требовал от своего обладателя большего. — Мне все же кажется, что оплавившиеся свечи выглядят несколько по-иному...

— Ну хорошо, пусть это будут слегка оплавившиеся свечи! — с легким раздражением произнес сидящий в кресле. — В любом случае, я вызвал тебя не для того, чтобы обсуждать тонкости архитектурных стилей. Подойди ближе!

Занимавший большую часть стола магический прибор был не чем иным, как привычным спутником чародеев, колдунов и прочих представителей волшебного цеха, хрустальным шаром. Правда, шаром, увеличенным до размеров аквариума и сменившим округлость форм на нетрадиционные, но зато куда менее искажающие изображение грани.

Впрочем, посторонний наблюдатель, случись ему в сей миг оказаться в личном кабинете владыки Джахора, вряд ли сумел бы оценить качество выдаваемого «шаром» изображения — ибо изображение это более всего напоминало вышивку гоблина... или, правильнее будет сказать, то, что могло бы получиться, завладей какой-нибудь гобл дюжиной мотков разноцветной пряжи.

Вампир, однако, к числу посторонних наблюдателей не относился.

— Предвидите проблемы с Планом, монсеньор?

— Предвижу! — фыркнул его собеседник. — Как же... нет, я их предсказываю! Я их, орк побери, прогнозирую! Видишь эту красную черту? Видишь, где она проходит?!

— Да, — после короткой заминки произнес вампир, — счесть эту близость иначе как опасной было бы...

— Опасной?! Да она попросту перечеркивает весь План! Крест на нем ставит!

Упоминание о ненавистном символе заставило вампира зябко поежиться.

— Вероятно, нам... то есть, я хотел сказать, вам, монсеньор, необходимо принять меры по заблаговременной нейтрализации данного... э-э, негативного воздействия...

— Да уж! Мысль, преисполненная глубины!

— Но...

— Может, у тебя даже имеются идеи, как именно нейтрализовать источник этого самого «э-э, негативного воздействия»?! — язвительно осведомился хозяин кабинета и замка. — Если таковые и впрямь наличествуют, выкладывай, не стесняйся... и не сомневайся, выслушаю с огромным интересом — ведь все мои собственные попытки за последние два века, как тебе преотлично известно, особым успехом не увенчались.

— Монсеньор, испытанное средство...

— Нет!

После этого в кабинете воцарилась тягостная тишина, нарушить которую вампир осмелился, лишь доведя воображаемое овечье стадо до трехсот голов.

— Монсеньор, — нерешительно начал он, — возможно... если уж мы, то есть я хотел сказать, вы не в силах в текущий момент разрешить проблему данного... э-э, источника помех радикально... быть может, вам стоит попытаться уменьшить степень его воздействия?

— Как? Послать им письмо с поздравлениями по случаю двухсотпятидесятилетия с начала нашей вражды и в постскриптуме попросить о ма-ахонь-ком исключении?!

— Я, — вампир на миг запнулся, — монсеньор, я хочу предложить проделать то, что люди именуют отвлекающим маневром.

— Отвлечь их?

— Да, монсеньор. Мы, то есть вы не можете удалить... э-э, эту нить из схемы вовсе, но вот заставить ее сместиться в сторону от ключевой для Плана позиции...

— Я понял. — Последовавший за этими словами кивок был сочтен вампиром весьма хорошим знаком. — У тебя есть конкретные мысли по поводу возможных точек отвлечения?

— Индия, Тихий океан, Степь...

— Индия, говоришь? Да, в этой связке факелов достаточно будет и одной искры. А вот Океан... здесь, допустим, можно взять гномов и...

— И вот их, — шагнув к столу, вампир вытянул руку и указал на толстую, черную с синими прожилками нить.

— Интересно, — задумчиво произнес хозяин кабинета. — Очень интересно. Если и в самом деле удастся... да, это будет узел из узлов. У меня даже родилась одна любопытная мысль. Вот послушай, Гнейс, — предположим, двое моих кеджаа...

— Двое, монсеньор? — удивленно переспросил вампир. — Но ведь даже один кеджаа требует...

— Двое, двое. Если мы и в самом деле хотим поставить хороший спектакль, не стоит начинать с экономии на декорациях!

Сказать по правде, я сильно удивился, когда мы все-таки дотащились до Троллио. Во-первых, мистер Спаркс уверял, что яхта станет, как он выражался, «игрушкой волн» еще до экватора... впрочем, этот вечно измазанный машинным маслом и прочими продуктами нефтеперегонки коротышка разделял мое отношение к ублюдочной конструкции, лишь за неимением альтернативы поименованной парусным вооружением «Принцессы Иллики».

Во-вторых, — правда, эти мысли я благоразумно держал при себе, — у меня имелись некоторые сомнения относительно мореходных талантов нашего капитана. То есть я ничуть не сомневался, что моя жена обладает многочисленными и весьма разнообразными способностями, но вот входит ли в их число кораблевождение? Для успешной охоты на низших вампиров все же требуются несколько иные качества.

Часть этих сомнений я попытался высказать сразу после нашего отплытия из Акапулько, когда Бренда объявила о своем намерении «срезать угол» — то есть не тащиться вдоль панамского побережья, а прямым зюйд-остом двинуться сразу в Гуаякиль. Тогда мой голос услышан не был...

С другой стороны, не могу не признать, что эти Галапагосские острова подвернулись нам весьма кстати — если бы Бренда и дальше ломала голову, почему мы все еще плывем, хотя, по её расчетам, давно уже находимся посреди Кордильер... Тихий океан — большой океан, и плыть по нему можно до-олго!

Впрочем, изрядную долю вины за сей казус по справедливости должны были бы разделить с нашим навигатором незабвенные Крамп и Гнуф, установившие перед штурвалом массивный, в красивой бронзовой окантовке компас. Этот чудо-прибор, как пояснил нам Рысьев на третий день плавания, неплохо бы смотрелся на настоящем ниэле. Однако стальной корпус яхты посредством некоей загадочной магии по имени Деривация превращал компас в истового приверженца пророка Мухаммеда — вместо Полярной звезды стрелка с достойной лучшего применения настойчивостью указывала на Мекку.