Джеральд Старк - Корни радуги Страница 6

Киммериец невольно бросил взгляд на просторный шатер ир'Аледаша и отметил, что на полотняной стенке появилась еще одна тень.

Септах проводил киммерийца до самого шатра, откинул перед ним полог, но сам остался снаружи. Конан вошел, гадая, что может означать эдакое приглашение. За время короткого пути до хозяйской палатки он обдумал возможные подвохи и рассудил, что повода для немилости он ир'Аледашу вроде не давал. Стало быть, разговор предстоит вполне приятный и для него, Конана из клана Канах, возможно, небесполезный. Внутренность шатра освещали несколько вычурных масляных фонариков вендийской работы. Как видно, в масле, питавшем фитили лампад, содержались благовония, и от их сладкого, густого аромата у варвара на миг закружилась голова.

Ир'Аледаш восседал на вышитых подушках. На Конана он даже не посмотрел. Только зерна четок из темно-алого граната ритмично пощелкивали в пальцах караванщика. У его ног стоял странный длинный сосуд с множеством тонких трубок и низенький столик, уставленный пиалами со следами вина и плоскими чашами с фруктами и сластями. Над узким горлышком сосуда вился еле различимый дымок.

В шатре присутствовал еще один гость – дородный, роскошно одетый бородач с толстой золотой цепью на груди, выпущенной поверх просторной фиолетовой туники. Этот, в отличие от хозяина, глянул на киммерийца с явным интересом.

«Помнится, Ши настойчиво советовал мне почаще попадаться на глаза Гельге Кофийцу, – припомнил Конан наставления приятеля. – Вот случай и выдался».

Не совсем представляя, как себя вести и что говорить, Конан счел, что сообразнее дождаться первого слова хозяина и лишь слегка поклонился, остановившись как раз на границе пушистого иранистанского ковра, устилавшего пол в палатке.

Кофиец хмыкнул – скорее благосклонно, нежели презрительно.

– Сей юноша либо отменно воспитан, что большая редкость для полуночных варваров, либо страдает немотой, – промурлыкал он. При звуках этого голоса киммериец немедля подумал о толстом степном коте-мануле, домашнем, раскормленном и… безобидном? Ну уж нет. Несмотря на добродушную внешность и вальяжные манеры, Конан, научившийся немного разбираться в людях, чуял в дородном кофийце умелого и беспощадного бойца. Лицо у Гельге было умное и жесткое, а сложенные на груди руки, хоть и напоминали окорока, при желании могли, наверное, с легкостью гнуть подковы. – Надеюсь на первое. Ведь ты умеешь говорить, юноша? У тебя есть имя?

– Назовись, – буркнул ир'Аледаш, решив, что настало время ему поучаствовать в беседе, но по-прежнему не поднимая глаз.

– Конан… Из клана Канах.

Последнее Конан добавил после крохотной, но, увы, не упущенной Кофийцем заминки, что послужило поводом для приступа утробного смеха.

– Наслышан, наслышан, – отсмеявшись, проговорил купец, выбирая виноградину со стоящего на ковре плоского подноса. – Премного наслышан о привязанности воинов Полуночи к древним традициям и всякого рода диковинным обычаям. Скажи мне, доблестный Конан из клана… э-э… Канах, в который раз ты сопровождаешь торговый караван?

Киммериец бросил вопросительный взгляд на ир'Аледаша. Тот кивнул – можно, мол.

– Первый, – честно признался варвар.

– Первый, – задумчиво повторил кофийский торговец. – И что заставило тебя бросить привычное ремесло… Кстати, чем ты занимался прежде?

Ир'Аледаш снова дал Конану знак отвечать, однако варвар медлил вовсе не за его разрешением. Как объяснить Кофийцу род занятий юного выходца из полуночной страны в славном Шадизаре, именуемом Столицей Воров? Притом неизвестно, что хуже – сказать, что воровал или что служил в Сыскной Когорте, пусть и недолго?

– Когда я впервые появился в Заморе, мне было всего шестнадцать, – издалека начал Конан. – Я был болен, и из имущества со мной оставался только меч. Помогли добрые люди, выходили…

Нашедший Корни Радуги нетерпеливо взмахнул пухлой кистью.

– Словом, воровал, – непреклонно заключил он. Конан не стал спорить. – Хотя постой-ка…Ты пришел в Шадизар в шестнадцать лет, один… имея с собой меч – довольно дорогую вещь, оружие воителя? И тебя не убили по дороге, не отобрали клинок, ты не продал его ради пропитания? Откуда же ты явился?

Конан пожал плечами:

– Чтобы это объяснить, мне придется отнять у почтенных господ торговцев слишком много времени, а оно чересчур драгоценно, чтобы тратить его на подобные пустяки.

– Поразительно вежливый юноша, что за чудо! – восхитился Гельге. – Н-ну, хорошо. Поведай нам, о бриллиант среди варваров – в каком возрасте ты убил своего первого врага?

На такой вопрос Конан ответил уверенно:

– Позапрошлой зимой. Мне как раз исполнилось четырнадцать.

Гельге переглянулся с ир'Аледашем и произнес наставительно:

– Четырнадцать, господин. Когда обращаешься ко мне, всегда добавляй «господин».

– Меня нанимал господин ир'Аледаш, – хмуро ответствовал Конан, – и от него я получаю вознаграждение. И подчиняюсь только ему, не в обиду будь сказано досточтимому Гельге.

Кофиец и не подумал обижаться на возомнившего о себе неотесанного охранника. Казалось, его целиком и полностью занимает дегустация спелой грозди мускатного винограда.

– Неплохо, неплохо, – пробурчал он, отправив в рот с десяток громадных розовых, покрытых сизым восковым налетом ягод, – но с моим ни в какое сравнение… А ты еще и гордый к тому же, – последнее замечание адресовалось киммерийцу. – Гордый, храбрый, похоже, неглуп, честен до неприличия и дивно хорош в любой драке – редкое сочетание качеств, которые мне требуются. Так слушай внимательно, гордое, но пока не слишком разумное дитя Полуночи! Шакалы Мерцающего Облака, да сгрызут демоны его вонючую печень, убили двух моих тургаудов. Не то чтобы мне настолько необходимы охранники, но я часто путешествую и привык, что вокруг возка с моим гербом трясутся в седлах ровно десять человек, знающих, с какой стороны берутся за меч. Десяток – ни меньше, ни больше. В отличие от почтенного ир'Аледаша, людей в этот десяток я отбираю сам. Чтобы стать телохранителем Гельге Кофийца, мало выказать доблесть в бою. Скажем, Тхиммас из Стигии – один из охранников каравана – сойдясь с тобой на саблях, накромсал бы тебя тончайшими ломтиками меньше чем за сто ударов сердца, однако вороват. Хали, с которым ты недавно боролся в кругу, тоже неплохой боец, но тщеславнее аграпурского вельможи. Имей в виду – он смертельно оскорблен своим поражением и затевает сделать так, чтобы ночью к тебе под плащ заполз черный скорпион. За тобой же я наблюдаю уже давно… и то, что вижу, меня радует.

Гельге затрясся в очередном приступе своего странного нутряного хохота.