Егор Севостьянов - Всегда возвращающиеся Страница 6

Маг, уже стоя в дверях, повернулся в вполоборота.

— Сварек. Сварек Вольгин.

Ареку вспомнилось, как он получил этот заказ. Весьма заманчивое предложение с финансовой точки зрения. Произошло это в не слишком приличной корчме с громким названием Золотой Дракон, что в захолустном городке Медведищи, расположенном совсем близко от троллих гор. Маг сидел у стойки, неспешно потягивая квас, единственный напиток не вызывающий особого отвращения. Пиво тут продавали донельзя как противное, гнусный вкус которого, корчмарь, не так уж и безуспешно, компенсировал крепостью, добавляя сомнительного качества первач. Этот же первач можно было заказать и отдельно, а так же гномью водку "Черная Река", настоянную на каких-то подземных грибах, отчего жидкость становилась дымчато-угольной, в довершение тускло светясь в темноте. Пили это пойло только гномы, находя в данном продукте какое-то свое, не понятное другим расам, удовольствие. Подавали и некоторые другие напитки, судя по бутылкам самопального розлива — то есть, намешанные в одном ведре и отличавшиеся друг от друга только криво подписанными, зачастую совсем безграмотно, бумажками. Для неискушенной крестьянской публики вполне годилось. А самым приличным была боярышниковая наливка на тройном самогоне, стоившая соответственно, и которую, судя по недовольно кривящейся морде сидящего рядом снежного тролля, корчмарь уже успел испортить в погоне за дополнительной монетой. Крепких напитков Арек не пил, предоставленный на полках выбор не стал бы пробовать даже за деньги, а поэтому взял не вызывающий особых опасений за свое здоровье квас. И стоило это удовольствие целых три монеты. Была еще бесплатно подаваемая колодезная вода (по виду еще не слишком протухшая) из боченка, которую корчмарь черпал грязным ковшиком. На водной глади грустно плавали скорбные трупики мух. Судя по их медвежьим размерам — обожрались и утопились с горя.

Дыра. Одно слово — дыра.

На мага косились. Корчмарь и подавальщицы — с опаской, не решаясь подойти, прочие посетители-люди мрачно, с угрюмой решимостью, но связываться с молодым, сильным и трезвым колдуном, к тому же вооруженным, никто не хотел. Глушь — чужаков тут не слишком-то жалуют. А магов не жалуют нигде. Гномы — безразлично; другие расы вообще терпимее относятся к непохожим на себя. Тролль — с интересом, явно подумывая, а не пригласить ли Арека поучаствовать в каком-нибудь сомнительном с точки зрения закона дельце. Эту расу часто нанимали для самых разных целей, от охраны купеческих обозов, до этих самых обозов разграбления. И разумеется, почти в каждой разбойничьей ватаге или наемничьем отряде был свой колдун, зачастую даже из боевых магов. Сам Арек к троллю подходить не собирался, но предложения, если бы они прозвучали, выслушал бы.

Корчмарь наконец соизволил появиться возле столика, тоскливо поинтересовавшись заказом. Арек выбрал грибной суп и кус утятины с каким-то гарниром, именуемым «дриадским», и, пересев за свободный столик, ради развлечения стал левитировать мелкую монетку. Коситься на мага стали еще сильнее, но, как и раньше, он не обратил на это ни малейшего внимания.

Народу в корчме собралось не так уж и много, поэтому даже негромкие разговоры за отдельными столиками были слышны довольно отчетливо. Маг, скучающий в одиночестве, невольно прислушался к одному из них. Рядом четверо мужиков, судя по всему мелких торговцев-крестьян, снабжающих город репой и капустой, по мере их созревания на грядках, обсуждали нечто интересное.

— Да вот те крест! — тихо горячился один из мужиков, склоняясь ближе к собеседникам. — Истинно говорю. Мне свояк сказывал, что вылазит енто страховидло из лесу ночью. Путника хвать, — крестьянин для наглядности цапнул ручищами за воздух, в которые при этом чуть не попала шея сидящего напротив, — и обратно в лес. И токо его и видели.

— Брехня, — ляпнул другой крестьянин.

— Откуда ж оно тама на дороге взялось, страховидло твое, ежели не было его ранее? — Спросил третий мужик.

— А вот про то мне не известно. Врать не буду. — Рассказчик понизил голос. — Токо сдается мне, что с Гиблой Дороги приползло. Как по ней ентот новый купец ездить начал…

— Это который завсегда к себе колдуна нашенского в охрану нанимает? — Уточнил доселе молчавший четвертый.

— Он самый. — Подтвердил крестьянин. — Так вот. Как он по дороге той ездить начал, так видать страховидлу и потревожил. Вот оно и вылезло из лесу к людям.

— И, что ж, прям так на людей и нападает? — Удивился Третий.

— Ну, как так? — Рассказчик развел руками. — Свояк сказывал, что так то оно ничего не делает. Токо из темноты глазами посверкивает, пужает. А близко не подходит, огня, стал быть, стращается. А вот ежели в сторону отойти, или без костра заночевать, то считай пропал человек.

Мужик придвинулся ближе, взмахнув ладонью — приглашая остальных тоже наклониться к нему.

— А еще мне свояк говорил, как один из ватаги его над рассказами этими посмеивался и не верил, а однажды ночью в кусты пошел и пропал. Уж его и кликали и звали, да только не дозвалися. А с утра пошли всем скопом искать, нашли только скелет один. — Мужик многозначительно поднял брови. — Так то!

— Брехня, — уже не так уверенно произнес Второй.

— А ты хошь верь, хошь не верь, — первый крестьянин откинулся на спинку стула, схватив со стола кружку. — А только я вас предупредил, так что ежели надумаете куда ехать, то думайте…

Последние слова потонули в бульканье.

— Так может колдуна нанять, — предложил один из мужиков. — Что б, значит, утихомирил чудище?

Рассказчик мельком глянул в спину Ареку и пожал плечами.

— А зачем? Так то оно не шибко страшное. В дверь не скребется, по улице не бегает. Сидит себе в лесу и сидит. Огня опять же боится. Так что станется на дороге заночевать, то костер поярче развести и стражи поболе обычного выставить, и ничего оно не сделает. А ежели чародея супротив страховидла послать, то может оно тем чародеем закусит и в село повадится ходить. А то и племя евойное понабежит.

— И то верно, — согласились они. — Покуда нас не трогает, то неча и его задирать.

Мужики дружно чокнулись кружками, и убедившись, что в оных почти ничего не осталось, крикнули подавальщице, чтоб принесла еще на четверых.

Лица Арека они не видели, но, наверное, удивились бы, узнав, что ответом на этот рассказ была легкая, задумчивая, чуть горькая и презрительная усмешка.

Маг тоже думал о «страховидле». И о людях, которые ничего не желают сделать, чтобы облегчить себе жизнь.

Двери снова отворились, корчма десятками глаз уставилась на нововошедшего, выжидательно и с интересом, пройдясь взглядами по мятой и запыленной одежде, грязным сапогам и еще влажному плащу, с прилипшими брызгами мокрой глины — с утра прошел дождь, — задержавшись на коротком мече и длинной плети-"волчебое", и убедившись, что громить сие достойное заведение (по крайней мере сразу) тот не собирался, вернулись к делам насущным. Арек тоже, против воли, взглянул на этого человека. Грязная одежда говорила, что он уже давно в пути, несколько дней, и по срочному делу, иначе бы разыгравшуюся утром грозу переждал в каком-нибудь трактире или в шалашике под елкой. Всадник. Без лошади в такие путешествия не отправляются (Арек считал себя единственным исключением), к тому же волчебой оружие конных степняков. Рукоять выполнена в орочьей манере, а здоровенным грузиком, наверное, можно проломить череп даже вурдалаку. Гонец, скорей всего.