Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида! Страница 6

- Что тебя развеселило, пленник? – спросил Севз, грозно хмурясь. – Предвкушаешь, как осиротелые дети будут добивать тебя камнями?

- Лучше раздерем его лошадьми, - предложила рассудительная мать либов, Хамма. – Камнями разумнее побить другого: он не ранен и дольше выдержит.

От слов женщины с заостренным книзу смуглым лицом и большими, выпуклыми глазами Акеан посерел и втянул голову в плечи. Строп ответил, глядя Севзу в глаза:

- Нет, на своей тропе я не вижу смешного. Но замыслы, о которых ты сейчас говорил, так дики и нелепы, что и на глазах у смерти я не мог удержаться от хохота.

- Ты хорошо бился и смело говоришь. Но что нелепого ты нашел в моих словах?

- А твои мечты о завоевании Срединной? Ну пусть верят в это дикари, впервые высунувшие головы из своих землянок, но ты, живший в Атлантиде и сам наполовину атлант, - разве не знаешь ее силы? Иди, иди в Анжиер! Там тобой досыта накормят коршунов.

- А знаешь ты, весельчак, что мы разрушили Гефес?

- Знаю, - кивнул Строп. – Но твои удачи короче заячьего хвоста.

- Что спорить с этим недобитым охотником на людей! – вмешалась Гезд. – Заткни ему рот копьем. Убитый атлант – хороший атлант!

- Куда спешить? – не согласился Севз. – Мертвый уже ни на что не годен. Слушай, глава челна, - снова обратился он к Стропу, - мы оба видели Атлантиду, но разными глазами. Ты видишь одетых броней воинов, мамонтов, что научены топтать людей. А видишь ли ты, что Хроан в безумной гордости согнал несметное число рабов рыть противную богам и людям канаву между океанами? Разглядел ли, что потомки Цатла погрязли в порочных забавах и уже не могут поднять парус, работать веслом, нанести добрый удар? Вернуть Срединную на путь Цатла – подвиг, порученный мне богами. Идем со мной, глава челна, и с этого дня ты – кормчий ладьи. А через луну, когда силы мои удесятерятся, станешь вождем шести ладей!

- Не пристало воину менять хозяина, как плохо выученной собаке, - мотнул головой Строп. И тут впервые подал голос Акеан:

- Повелитель, я буду служить тебе лучше этого грубияна! Он жалкого рода, а у меня предки – титаны!

- Что толку от бросившего меч! – презрительно отмахнулся Севз.

- Потрясающий молниями! Я сдался оттого, что увидел во главе войска тебя – подлинного повелителя! Поверь, я буду полезен: мне известны тайные ходы в Кербе и Умизане…

То ли душа Громовержца была слабо защищена от лести, то ли что-то в обещаниях высокородного его заинтересовало, но он уже благосклоннее спросил:

- А знаешь ты сильных людей, обиженных Хроаном?

- Таких множество! Он шлет их сыновей надзирателями на Канал, утесняет поборами. И все недовольные прислушиваются к словам Акеана.

- Ладно, - Севз остановил нового приверженца, - верность докажешь делом.

- А ты, воин, - снова обратился Севз – к Стропу, - сядь и покрепись пищей. Может быть, и переменишь решение.

- Нет, водитель бунтовщиков, воины решают один раз. А вот нагрузить ладью перед отплытием в мир теней – другое дело! – Строп опустился на сиденье и вонзил зубы в сочную оленью лопатку.

- Клянусь громами, мне нравится этот упрямец! Как бы наградить его?

- Можем заколоть его сами, - предложила Гезд. – Смерть от руки вождей – знак уважения.

- Нет, - сказал Севз. – Давайте отпустим его. Пусть отвезет наместнику Анжиера мой приказ отказаться от Хроана и присягнуть мне – законному царю Срединной.

Вожди заспорили.

- Помолчите! – вдруг крикнула Гезд и медленно, словно проверяя себя, произнесла:

- Можем ли мы убить его? Ведь он ест с нами!

Повисла растерянная тишина. В горячности они чуть не переступили древний обычай, что навлекло бы на всех позор и великие беды.

- Пусть уходит, - прервала молчание Хамма.

- Зализывай раны! – широко улыбнулся Стропу Айд. – В бою встретимся.

- И скажи своим родичам, которые считают нас зверьем, что мы живем по законам людей, - добавила Гезд.

- Так хорошо угадывать будущее по свежему сердцу вождя! – вздохнула Даметра.

На зов Севза вошел Гонд – военный вождь при Матери гиев. Его лицо и грудь под распахнутой курткой пересекали боевые шрамы; прямые волосы были перетянуты ремешком с нанизанными медвежьими клыками. Суровость смягчал внимательный взгляд серых глаз из-под бровей, широких и светлых, как метелки тростника.

- Снаряди этого воина в путь, - сказал Севз. – Он повезет мое письмо в Анжиер.

Большинство уцелевших атлантов вошли в войско Севза, остальные были подарены роду Куропатки. Оз отдали и четыре оставшихся корабля, из которых можно было получить много хорошего дерева. К войску примкнули освобожденные рабы – гребцы и десяток западных гиев, из тех, которых Аргол несколько дней назад забрал из рода Козерога. Прочие Козероги тут же двинулись к родному стойбищу.

После полудня дети Оз, кроме тех, кто не мог двигаться от ран, собрались на погребение родичей.

Ор остался на стоянке с ранеными и детьми. Было горько, словно торопясь, впился зубами в пойманную рыбу, и вместо солоноватой крови во рту разливается желчь. И прежде бывало обидно, когда мужчины не брали его на охоту, юноши не принимали в игры, девушки проходили, не хихикая и не оглядываясь.

Стыдясь есть пищу, добытую другими, Ор охотился один. Это заостряло пытливость, учило полагаться на собственную смекалку, а не только на опыт предков. Громоздкий свод родовых правил и запретов имел над ним меньше власти, чем над юношей, прошедшим Испытание. Но что бы Ор ни дал, чтобы быть как все! Увы, духи упорно противились этому. Вот и теперь, когда род обескровлен и должен бежать из родных мест от мести узкоглазых, желанный час опять откладывается – может быть, на годы.

А ведь Ор спас род – привел на выручку войско Севза, показал место, удобное для засады. Все хвалили его за храбрость и смекалку, но как хвалили! «Ты смелый мальчик!» - сказала Оз и погладила по лицу. Когда Мать воздает хвалу мужчине, она сильно ударяет его в грудь, а тот стоит, улыбаясь, и просит ударить еще!..

В опустевшем стойбище было тоскливо. Дети, натерпевшись страха, забились в углы темных жилищ. Из одной землянки доносились стоны раненых – тех, что впали в беспамятство. В сознании гий никогда не выдаст боли. Ор дал воды Каро, поправил повязки юной матери, у которой грудь и лицо изодрал медведь.

Проклятые узкоглазые, сколько бед принесли! Мало их убили. Будь у Ора быстрый олень, он бы не отстал от воинов Севза и взял свою долю мести. Завтра они пойдут дальше – на большую войну. Увидят новую землю. Какая там тундра, высоки ли горы?

В войске Севза люди многих племен. Им, пожалуй, нет дела до испытания в котловине гийских духов. Весь день эти мысли подстерегали Ора, становясь все настойчивее.