Луиза Купер - Похоронный обряд Страница 6

— Мой господин, — Савринор отвесил официальный поклон, — несомненно, Верховный маг не…

— Нет, нет. — Кройн сделал отрицательный жест, и на каждом из его семи пальцев блеснули кольца. — Он еще не покинул нас. Но это произойдет очень скоро. Мы готовы выступить, и, разумеется, ваше присутствие необходимо.

— Слушаюсь, мой господин. Бесконечно жаль, что мне придется стать хроникером утраты, постигшей замок.

Кройн пристально глядел на Савринора, отмечая искреннее сожаление в голосе и, возможно, слишком хорошо понимая причину.

— Савринор, то, что для нас скорбь, для Верховного мага — радость. В награду он получит то, к чему все мы стремимся в свое время.

— Конечно, сэр. — Савринор отвел взгляд.

— И если богам будет угодно принять избранного им преемника, у нас будет повод для празднования. — Глаза Кройна сузились. — Советую не забывать об этом.

— Мой господин. — Вновь поклонившись, Савринор без слов выразил извинение и понимание.

Задумавшись, врач все еще смотрел на него. Потом повернулся, поднял тяжелую дверную щеколду и вошел в покои Верховного мага.

Десять минут спустя начался последний путь умирающего, Теперь в окнах замка не блестело ни огонька. Ставни были плотно прикрыты, и все те, кто не шел вместе с процессией, удалились в свои комнаты, как предписывал обычай. Ураган Искривления миновал и был предан забвению. Торжественное шествие появилось из входных дверей под безразличным взглядом двух лун, висевших в ясных и безмолвных небесах.

Мерцающий холодным зеленым светом шар медленно выплыл из тени у входа и парил над двором. Он сам по себе висел в воздухе и был первым герольдом процессии. За шаром следовали маги в свободных одеждах, ниспадающих складками; в жутком свете их фигуры казались призрачными и потусторонними. В середине процессии четверо людей несли украшенные белыми драпировками носилки с неподвижным телом.

Стояла полная тишина: не было слышно ни молитв, ни погребальных песен, ни даже шарканья ног. Маги, словно тени, шли за сияющим шаром; он вел медленную, величественную процессию по направлению к крытой галерее в дальнем конце внутреннего двора. Там находилась дверь, сквозь которую они пронесут Верховного мага в его последнем земном пути.

Среди своих повелителей шел Савринор. Зная суть церемонии, в подробностях ее хода он разбирался не до конца, не знал, чего ожидать, и размышлял об этом с неохотой. Пока они шли, летописец глядел на тени, отбрасываемые колоннадой, и невольно считал их.

Дойдя до дверей, процессия приостановилась, затем вошла в них и начала длительный, медленный спуск по винтовой лестнице — вниз, к основанию фундамента. Когда лестница закончилась, они прошли через темную и безмолвную сейчас сводчатую комнату, и перед ними открылась еще одна дверь. Оставался последний отрезок пути — наклонный коридор, который наконец приведет их к Мраморному залу.

Находящийся глубоко внизу под фундаментом замка, Мраморный зал являлся средоточием мглы и иллюзорности. Размеры его, если в этом случае можно было говорить о размерах, тонули в беспокойном кружении переливчатого света и теней пастельных тонов. Пол, от которого и пошло название зала, представлял собой замысловатую мозаику всевозможных оттенков. Беспорядочный узор притягивал взгляд, однако смущал чувства, ограниченные человеческими возможностями. Столетия назад семь властителей Хаоса обратились к спящему разуму величайших мастеров мира, вдохновили их геройскими и ужасными видениями и побудили их руки вытесать массивные камни для основания будущего замка. Сам Яндрос, высочайший из семерых, создал Мраморный зал, а вместе с ним — и Врата Хаоса. Врата — связующее звено между этим миром и царством Хаоса, которое не мог преступить ни один человек, ибо все они по-прежнему оставались смертными.

Когда процессия пересекала зал, шествуя по мерцающему полу, Савринор ощущал глубоко укоренившийся трепет благоговейного страха, который он никогда не смог бы вытравить никаким количеством знаний. Врата располагались точно в центре зала. Когда они были закрыты, их обозначал лишь черный круг на мозаичном узоре пола. Однако сейчас близ круга клубилась мгла, и пастельные оттенки переливались темными, опасными цветами. Заняв предназначенное место, Савринор заметил столб глубокой черноты, трепещущей на грани восприятия, и почувствовал под ногами пульсацию собравшихся и едва ли контролируемых сил. Хаос пришел в движение.

Похоронные носилки благоговейно опустили на пол зала прямо перед Вратами. Глаза Верховного мага были широко раскрыты, в них светилось сознание, но если он и узнавал лица окружающих, если и понимал природу того, что ждало его впереди, то ничем этого не показывал. Этим утром им вместе с парализующей слабостью овладела окончательная потеря речи, и теперь с уст Верховного мага уже не могли слететь последние благословения, которыми он, возможно, хотел бы одарить старых друзей.

Савринор смотрел на умирающего, взгляд которого был сосредоточен на полу. По-своему хороший господин — конечно, тщеславный и своекорыстный, но кто же сейчас иной? Обратной стороной этих недостатков, если их вообще можно назвать недостатками, были вполне очевидные преимущества, и Савринор это прекрасно знал. Был ли господин хорошим слугой семи богам, от которых черпал свою власть? Возможно, но судить об этом могут лишь сами боги. Летописец мог определенно сказать одно: Верховный маг был во всех отношениях лучше того, кто должен стать его преемником.

Подумав это, Савринор тайком взглянул на членов самого избранного круга магов, стоявших в изголовье носилок умирающего. Остановил взгляд на одном из них.

Вордег. Он был в последних летах среднего возраста, но его массивное тело до сих пор не утратило присущую молодости силу и гибкость. Черноволосый, смуглый и статный, он остановил взгляд темных глаз на Вратах Хаоса и вместе с прочими замер в ожидании. Маг, обладающий редким даром власти над демонами, аскет, садист и… Незвано в разуме Савринора всплыло то слово, от которого он сам предостерегал Бенетана Лисса.

Сумасшедший.

Савринор быстро подавил эту мысль. Когда Вордег станет Верховным магом, стоит прислушаться к собственному совету, данному Бенетану, и не позволять подобным идеям приходить в голову. То же предостережение звучало и в словах Кройна — пусть не столь откровенных, но Савринор не преминул заметить краткую тревожную вспышку в глазах доктора, пока тот говорил. С этого момента стоит быть предельно внимательным даже к самым сокровенным мыслям. И в какую бы сторону ни подул ветер, если быть начеку, добиться задуманного получится.