Олаф Локнит - Морок чащи Страница 6

За время трех колоколов маленький отряд почти обошел Тусцелан со стороны Восхода и Полуночного Восхода. Не везло: следов пикты оставили множество, а вот самих серокожих по близости не наблюдалось.

— Тихо! — вдруг шикнул Эмерт и замер на месте. — Правее распадка, возле четырех сосен. Видите?

Конан мгновенно привязался к названным боссонцем ориентирам и различил несколько теней, двигавшихся к реке.

— Пикты, шесть мужчин, две женщины, — определил киммериец. — Похоже, небольшая семья, отставшая от племени. Быстро за мной, надо отрезать их от берега! Мы сейчас на холме, они нас не видят...

Залегли в кустах, шагах в двадцати от воды. Конан верно рассчитал, что пикты пойдут к реке по ложбине — дикари знали, что в этих местах можно запросто наткнуться на небольшие отряды Следопытов и посему вели себя крайне осмотрительно.

Вскоре стало ясно, что мужчины-пикты были неплохо вооруженными воинами - киммериец заметил взблеск солнечного луча на наконечнике короткой пики. За ними шли две молодых девицы и старуха, почему-то тащившая завернутого в шкуры младенца.

— Сигвальд, будь очень внимателен, — Конан заметил, как асир недовольно покачал головой - нордлинги не воевали с женщинами, это считалось бесчестным. — Любая из этих дикарок перережет тебе горло не раздумывая! Запомни: перед тобой враг. Враг подлый и хитрый... А поэтому - они все должны умереть. Эмерт, начинаем!

Нападение оказалось неожиданным. Боссонец за несколько мгновений ухитрился положить стрелами троих варваров, а Конан и годи не желая терять драгоценное время рванулись вперед.

Сигвальд и тут не сплоховал - невысокий годи выбрал себе в противники здоровенного, от пяток до макушки разрисованного татуировками и вооруженного плохо выкованным но тяжелым топором пикта. Сверкнули два длинных изогнутых ножа, асир нырнул прямо под опускающийся топор кувырнулся через голову и отточенным движением нанес удар сзади, по сухожилиям над коленом. Дикарь взвыл и повалился наземь.

Конан без особого труда расправился с остальными, развернулся и мигом был атакован двумя пиктскими девицами - они сжимали с ладонях кремниевые ножи. На первый взгляд, оружие несерьезное, но при умелом обращении способное нанести жуткие плохо заживающие раны...

— Убирайтесь! — вдруг заорал Сигвальд. — Убирайтесь, и старую ведьму с собой прихватите! Вы нам не нужны!

— Сдурел, — буркнул Конан. Одна из женщин тут же отскочила в сторону и набросилась на годи, которому теперь оставалось только обороняться. — Да убей ты ее, балда!

Трудности разрешил невозмутимый Эмерт. Боссонец вышел из-за деревьев и мастерски всадил по стреле в бедро каждой из разъяренных девок. При всем желании с их стороны драться с такой раной было невозможно.

— Связать всех! — приказал Конан. — Сигвальд, куда ты лезешь! Сперва выбей нож из ее ладони! Эмерт, тащи сюда старуху! Потом отволоки трупы к реке и брось в воду!

Итак, пленников оказалось четверо, а точнее пятеро: две серокожие девки, раненый Сигвальдом воин и живописная старица с младенцем. Асир смотрел на старуху, открыв рот - он прежде не видел живых пиктов, тем более таких колоритных.

Сказать, что эта уважаемая бабушка была страшна, как Морана-Смерть, значит, ничего не сказать! Спутанные грязно-седые волосы увязаны в узел на затылке и переплетены ремешками из кожи, подозрительно напоминающей человеческую. Из одежды - только грязнющая набедренная повязка грубого полотна, на шее множество амулетов самого разного вида - Конан сразу выделил оберег из высушенного указательного пальца какого-то бедняги. Непременные татуировки тоже впечатляли — сплошные черепа, берцовые косточки и изображения божков, тупорылых ублюдков, застывших в невыносимой свирепости.

Точно, ведьма... А это значит, что старухе надо накрепко связать руки и опутать пальцы нарочно припасенной для таких случаев серебряной нитью, чтоб не могла колдовать. Киммериец слишком хорошо знал, насколько серьезны могут быть проклятия, насылаемые пиктскими колдунами на недругов.

— Тащить их в форт? — вслух подумал Конан, после того как Эмерт сбросил последний труп в волны реки и вернулся на полянку. — Замучаемся ведь! Допросить здесь и...

— И убить? — дополнил Сигвальд. — А младенца куда денем?

— В реку, — пожал плечами Конан. — Тебе в сотый раз повторить, что это враги? Лет через пятнадцать из прелестного малютки вырастет такой вот разукрашенный монстр, который без всяких сомнений и душевных терзаний всадит тебе топор в череп...

Старуха посматривала на врагов, перебивших большую часть ее семьи мрачно, однако не без заинтересованности. Девки, при каждом движении Конана или его друзей шипели, будто змеи. Пикт тихо стонал - потерял много крови, хотя Сигвальд успел перевязать ему раны. Ходить он так или иначе уже не сможет - придется добивать. Это Конан понимал отчетливо... А что вы хотите? Тут идет война, а подобного рода милость по отношению к противнику приветствуется во все времена!

— Оставьте ребенка мне... — вдруг проскрипела старица, заставив Следопытов вздрогнуть - слишком странно звучал ее голос, будто острием ножа по слюде водили. Говорила она по-аквилонски, правильно строя фразы. - Отпустите меня и ребенка, остальных убейте. Вы ведь хотите что-то узнать?

— Цыц, карга! — рявкнул было киммериец, но асир отстранил варвара и сказал:

— Конан, Эмерт, дайте мне с ней побеседовать. Я вижу, что эта женщина тоже знает искусство общения с духами, мы лучше поймем друг друга. Идите на пригорок, посидите на солнышке...

— Как знаешь, — пожал плечами Конан, а Эмерт, как всегда, промолчал. — Но учти – если она превратит тебя в крысу или кролика, расколдовывать будет некому...

Киммериец предпочел не уходить далеко - мало ли что может случиться, Сигвальд еще слишком неопытен и не знает, какие поганые сюрпризы могут преподнести пикты, пусть даже выглядящие слабыми и беспомощными. Годи разговаривал со старухой не менее полуколокола, тень от вершины ели успела отползти от сапог Конана не менее чем на три локтя...

— Он точно ненормальный! - варвар вскочил с кочки на которой сидел, но Эмерт удержал его за рукав, проворчав:

— Кажется, Сигвальд знает, что делает. Не кипятись.

Асир разрезал путы на руках старухи и зачем-то отдал ей один из своих изогнутых ножей. Страшенная ведьма совершенно спокойно перерезала горло сначала девицам, которые приняли смерть от ее руки с удивительным бесстрастием, потом вонзила нож в грудь раненому и молча вернула клинок годи. Потом она подобрала сверток с младенцем и пошла к берегу. Не оборачиваясь.