Людмила Ардова - Путь дипломатии Страница 6

— Еда и вино — это все, о чем я сейчас мечтаю, — равнодушно сказал я.

Он пробежал по моему лицу проницательным взглядом, но ничего не ответил.

Мы уселись за стол, я положил на скамью рядом с собой потрепанную шляпу и расстегнул плащ. Ни слова не говоря, я осушил бокал и жадно набросился на окорок. Голод дал о себе знать.

Мой знакомый с любопытством наблюдал за мной. Он терпеливо дождался, пока я наемся, и только после этого завел разговор.

— Все мучаетесь? Не хотите принять все то, что произошло с вами, пока вы были лишены памяти?

— Я вижу, вам все обо мне известно, — усмехнулся я, — мне кажется, что вы могли уже давно помочь мне восстановить ее. Почему вы не сделали это? Какую цель вы преследовали, скрывая от меня правду?

— Для всего есть свое время. Вы думаете, что если существует такой человек, как я, то он во всем должен помогать вам? Я могу помочь вам лишь до известных пределов. Вы должны сами прожить свою жизнь, какой бы она ни была! Ваша прежняя личность, сформированная рыцарским воспитанием, правилами чести, моралью бунтует против всего, что вы делали потом, когда лишились всех искусственных стопоров, ради обыкновенного выживания. Вы обманывали, мошенничали, убивали за деньги, шпионили. Я бы на вашем месте благодарил Кафирию, лишившую вас памяти, — не важно, что ее поступок был продиктован стремлением таким образом погубить вас, — хотя бы за то, что отсутствие прошлого в вашей голове стало для вас спасением. А я помог вам избежать позора и осуждения людей, отправив в другой мир.

— Но мы-то с вами знаем о нем!

— Подумаешь! — он пожал плечами, — поверьте мне, большинство людей хранят и не такие скелеты в своих шкафах.

— Ваша циничная логика меня убивает.

— Пройдет время — и вы смиритесь с ней, поймете, что я прав. Годы, проведенные вами в странствиях, не прошли для вас бесследно. Вы изменились, стали более податливы к обстоятельствам. Стали гибче, изворотливее, хитрее. Чего теперь сожалеть? Это был ваш осознанный выбор в новых для вас обстоятельствах! Что вы сейчас намерены делать?

— Не знаю.

— Начните восстанавливать свое честное имя. Найдите верных людей.

— Кто я для них? Пока — никто!

— А вы одиночка, Жарра. Любите топать по жизни один.

— Наверное. А как же Задира? Мы много дорог истоптали с этим простолюдином.

— Он был для вас всего лишь надежным попутчиком. Хотя вы и привязались к "этому простолюдину". Вы никого не подпускаете к себе. Но в одиночку ни одну крепость не завоюешь. Надо опираться на друзей и не отпускать их, как вы поступили с Родрико, Брисотом и Караэло.

— Я никого не держу силой! — хрипло сказал я, мой голос дрогнул от волнения. — Если я вижу, что у человека есть что-то важное в жизни — я даю ему возможность уйти.

— Но вы не думали, что это важное и есть — вы. И встречи многих людей с вами не случайны. Вы — та сила, которая объединяет всех.

— Но пока что я бессилен. Меня растоптали, лишили всего, чего я успел добиться.

— Вы сможете добиться чего угодно — я знаю.

Как там мир Вампиров?

— С ним все в порядке, кроме…Валерия. Вы знаете, что он последовал за вами, и теперь скрывается где-то в одном из миров.

— Это невозможно!

— Возможно! Но парочка влюбленных тоже не бездействовала. Они первыми перескочили через портал.

— Это меня не удивляет, но Валерий? Как вы узнали?

— Я побывал в том мире. Люди с Чесночного с острова стали обращать их в нормальных людей с помощью зелья монаха. Они не смогут до конца обратиться, но с ними можно будет более-менее мирно сосуществовать.

— А те четки? Для чего они?

— С их помощью я смогу найти одного, близкого мне человека.

— Что же делать мне?

— А разве вам уже не сказали? Следуйте указанию меча. Ищите ларец. Завоюйте царство.

— У меня нет возможности попасть в Мэриэг. Тамелий изгнал меня, и мне запрещено появляться в городе.

— А когда вас останавливали запреты? Особенно с магическим камнем — они вам точно не страшны!

— И что дальше? Я найду ларец и что?

— А вы вспомните то, куда хотели направиться прежде, чем Кафирия отобрала вашу память.

— Кажется….в Сенбакидо.

— Вот-вот…вещи из шкатулки приведут вас в нужное место.

— Мне бы сейчас добрый меч.

— Вы получите его, в свое время. Да, и лучше бы вам убрать с руки этот перстень, слишком он заметен, неровен час, введет кого-нибудь в искушение. Зачем вам ненужное внимание и лишние неприятности. Кстати, вам не нужна лошадь?

— Лошадь?

— Да, дожидаясь вас в этом местечке, я выиграл лошадь в карты. Но зачем мне лошадь в моей пещере? Я бы хотел ее пристроить.

— Мне нужна лошадь, — сказал я, — но у меня нет денег, чтобы вам заплатить.

— Так я вам ее одолжу.

— Хм, а денег вы мне не одолжите?

— Сорок золотых. Больше у меня нет.

— Вы — богач. Потому что в моих карманах одна серебряная монета.

— Держите.

— Когда я смогу вам вернуть долг?

— У меня вечность в запасе. При случае сочтемся. Прощайте!

Я послушался совета учителя, и спрятал кольцо в потайной мешочек, в котором уже был камень силы, вытащенный мной из рукояти меча. Свиток, извлеченный из могилы, я держал во внутреннем кармане куртки.

Глава 4 Из Тимэры в Мэриэг/воспоминания трактирщика/ Олег считает что надо поработать

Я уже сказал, что когда ко мне вернулась память, я тихо ужаснулся, сравнив две свои жизни: жизнь благородного человека в обществе равных и жизнь после изгнания, жизнь авантюриста, циника и, откровенно говоря, проходимца. Чтобы примирить эти две части самого себя, требовалось время. А времени как раз и не было — следовало принять решение, что делать.

Мне вдруг вспомнились слова, сказанные однажды ростовщиком Рантцергом, Черным бароном, с которым меня свела судьба в Мэриэге. Он рассказывал свою странную историю, и она показалась мне тогда такой нереальной, надуманной. А ведь она могла быть правдой. Я плохо воспринимал Рантцерга, глядя на него сверху вниз, и внутренне осуждая за то положение, в котором он по доброй воле, захотел оказаться, презрев все правила, привитые дворянину от рождения, а он сказал:

"Жизнь еще не раз вас удивит. Она вас может поставить в такие условия, когда вы поймете меня, поймете, что некоторые правила поведения мы сами вправе менять, если у нас есть достойная и оправданная цель. И что не титул делает вас достойным человеком — вы можете гордиться собой, даже будучи простым крестьянином. Когда захотите выжить — вспомните обо мне".

Неужели он оказался прав?!