Николай Басов - Выкуп Страница 6

Сухмет указал место неподалёку от каменной статуи какого-то рыцаря с обломанным копьём. Пока Рубос работал, восточник походил около статуи, странно бормоча про себя:

— Надо же, столько лет прошло, а они копьё так и не поменяли… Только передвинули, чтобы стена не казалась слишком голой… И как ему удалось это копьё отломать голыми руками? Это же красный магокани, крепче не бывает, он сталь заставляет тупиться…

Но тут Рубос сказал, что всё готово. Порошок, состоящий из мелких ярко-голубых и тёмно-красных, как рубины, чешуек, и в самом деле лежал ровной кучкой именно там, где когда-то находилась дверь.

— Теперь давай спрячемся, — предложил Сухмет.

Сам он отошёл от стены в другой конец зала и щёлкнул пять раз пальцами. На пятом щелчке от кучи порошка пошёл дым, а потом она с оглушительным треском взорвалась. Стена, у которой эта кучка лежала, разлетелась обломками в разные стороны, и в ней образовался пролом, через который мог бы проехать всадник.

Рубос только головой покрутил.

Они прошли в следующий зал, где стояли знаменитые живые машины Хифероа. Две ближайшие от пролома машины изрядно пострадали. Один обломок ударил по кадке, из которой росло удивительное дерево, переливающееся всеми оттенками синего цвета, и кадка треснула. Дереву это определённо не понравилось, но его ещё можно было спасти. А вот вторая машина была практически убита. Несколько кусков стены, острых, как каменные топоры, рассекли кожу на высоких и плоских стеблях, похожих на цветы, растущих из огромного блока малахита, пронизанного тонкими медными проводами и золотыми штырьками.

Сухмет огорчённо всмотрелся в гаснущие цветы и пробормотал:

— Печально, когда такая красота гибнет… Впрочем, если он откажется, всё равно многое тут погибнет.

Сухмет осмотрелся. Будь у них время, он бы вник в удивительные машины Хифероа основательно и со вкусом, но времени как раз не было. Поэтому он просто погладил некоторые из странных созданий горного колдуна и вышел из зала, поклонившись на прощанье.

Рубоса позабавил этот поклон. Он спросил:

— Это всё-таки не додзе, чего же кланяться?

— Ты и в гимнастическом додзе кланяешься лишь потому, что зал — священное место постижения истины. Так вот, представь себе, этот зал — тоже место истины. И она тут выступает в ещё более ошеломительных обличьях. Только не всем дано это постигнуть… Нет, не думай, в первую очередь я имею в виду себя. — Сухмет помолчал. — Жаль, я не выучил как следует магию живых существ, мне было бы легче понять, какую красоту я только что видел. Рубос с уважением кашлянул.

— А то, что пару этих штук мы всё-таки расколошматили, не помешает?

Сухмет вздохнул:

— Ещё как помешает. Но уж очень я хотел увидеть, что и как тут живёт. Вот и решил, что стоит рискнуть. К сожалению, они перетащили некоторые машины на новое место, а свой взрыв я рассчитывал по старому положению…

— Ты уже бывал тут?

— Я был ментальным наездником моего господина. Да и давно это было, так что они в самом деле могли тут многое изменить. Меня смутило неисправленное копьё, но оказалось, что машины — не копьё. Машинами они как раз занимались.

Рубос уже ничего не понимал:

— Какое копьё?

— Да так, не важно. Теперь, почтенный Рубос, приготовься. Мы отправляемся прямиком в приёмный зал здешнего хозяина.

С этими словами Сухмет раскрыл двери, ведущие в зал, где некогда Лотар устроил отменную свалку между драконами. На этот раз драконов не было. В этом зале вообще никого не было. Быстро, даже не заглядывая за колонны вдоль стен, за которыми вполне могла прятаться засада, Сухмет пошёл вперёд, прямиком к двери, за которой находился Хифероа.

Рубос едва догнал его. Сухмет посмотрел на мирамца, серьёзно, как на похоронах, подмигнул ему, беззвучно спрашивая поддержки, а потом одним движением распахнул двустворчатые двери. Они откатились в разные стороны, но не до конца. И всё-таки в образовавшуюся щель Сухмет прошёл рядом с Рубосом, плечом к плечу.

В зале, раскинувшемся перед ними, со времён Лотара кое-что изменилось. Не было полок со странными штуковинами, не было столика с разными подручными вещами. Лишь трон Хифероа остался прежним — целиком вырезанным из монолитного куска горного хрусталя, чистого и прозрачного, как северное стекло. И несмотря на это — тёплого, уютного, успокаивающего.

Хифероа тоже изменился. Теперь он сидел выпрямившись, как истукан. И даже от дверей было ясно, что обе его ноги пребывают в полном порядке. За семь лет, которые прошли после гибели Цвана, он сумел избавиться от увечья.

У его плеч, затянутых в серебристо-серую драгоценную парчу, стояла Гепра, бывшая Держательница Ближнего Покрывала бывшего архидемона, а слева на странной каменной скамейке восседала Сроф.

Рубос, который прекрасно помнил, как птица некогда атаковала его, связанного сетью по милости Азмира и не способного защититься, вздрогнул и положил руку на эфес меча. Но Сухмет, не глядя, снял его руку с меча. Затем он сделал несколько шагов вперёд и поклонился:

— Приветствую тебя, великолепный Хифероа. Я рад видеть, что ты пребываешь в добром здравии, и ещё раз с благодарностью вспоминаю по этому поводу моего прежнего господина.

Хифероа глазом не моргнул:

— Рабам всегда свойственно искать господина. Пожалуй, если ты искренне предлагаешь свои услуги, я могу найти тебе место, но не рассчитывай на многое. У тебя не очень хорошая репутация, старик, к тому же… — Колдун не удержался. — Ты поранил одну из моих любимых машин. И даже убил другую.

Рубос понимал, что ему не следует очень уж мешать Сухмету, который вёл собственную игру, но не удержался. Отчётливо, так что было слышно во всех углах посещения, но всё-таки и не в полный голос он произнёс:

— Мы ещё не вошли во вкус, колдун.

Хифероа посмотрел на Рубоса яростным, горящим взглядом. Сухмет отчётливо представил себе, что в них вот-вот загорится красный демонский огонь, и тогда жажду крови этого существа будет очень трудно подавить. Поэтому он довольно поспешно произнёс:

— Мой друг хочет сказать: мы не ищем нового господина. Мы явились как послы… Если угодно, послы, взывающие к доброй воле.

Хифероа дрогнул бровями, пытаясь изобразить веселье. Но, должно быть, он так давно смеялся последний раз, что забыл, как это делается, и у него ничего не получилось.

— Странный эпитет — добрая воля, ты не находишь, старик? Он подразумевает, что имеется и злая воля, и, вероятно, какие-то иные образцы воли… Мне не нравится то, что ты сказал. Если ты не пришёл с покорностью в сердце, тебе здесь делать нечего.

На последних словах голос Хифероа затвердел, как река покрывается льдом, который уже не всякая сталь может проломить.