Игорь Арье - Грайлок 2: Безгрешных нет Страница 6

Разбудил его Ванс до рассвета. Проводник казался неутомимым, он, хотя и сидел вчера с женщинами допоздна, уже затемно был готов отправляться в дорогу. И еще торопил Морта:

- Нечего здесь задерживаться, а ну как мужчины вернутся? Мало ли что они надумают? Это в холодном городе, пока Большой рядом, они его слушаются, а здесь - кто знает.

Старшая Мать вышла проводить гостей, дареный ремень она повесила на шею, так что чеканные бляхи звякали на тощей груди.

Когда ворота за путниками захлопнулись, Морт спросил:

- А ты хоть знаешь, что подарил старухе? Это лошадиная сбруя.

- Знаю, конечно. Я ж их с дохлой лошади сам и снял, - равнодушно отозвался проводник. - А чего? Этой дряхлой карге в самый раз. Главное, понравилось ей, а чего же еще-то?

- Я гляжу, не очень-то у тебя с ними отношения…

- Это чего ты сказал-то?

- Говорю, особого добра между вами не видно, между тобой и здешними жителями.

- А… это верно. Не любят они меня, потому что завидуют. Я и в охоте удачливей всех, и в делах всяких ловок, и Большой меня привечает. К тому же я у старухиного сына бабу отбил. Моя-то женушка, она сперва за него была просватана, да я и тут ловок оказался.

- Ванс-хвастун, - ухмыльнулся Морт.

Но бородач не слушал, он продолжал расписывать свои доблести.

- А главное-то что? Главное - смелый я. Они-то боятся всего, что от летних людей осталось, видал, как живут?

- Грязно.

- Грязно, ага. Я на подворье летних обосновался, а эти старым обычаем живут, в дыму и копоти. У летних, между прочим, не все плохо было. Печка - это ж какое доброе дело! Ни дыма, ни сажи, а тепло. Дом, опять же. А Старшая Мать своим запрещает такие штуки, нельзя, говорит, в летнем доме жить. А я, Ванс, говорю: можно!

Пока дикарь хвастался, они удалились от жилья, теперь Морт был уверен, что тропинок он не видит не потому, что городской, а потому что их нет. Вокруг лежала дикая пустыня. Солнце уже поднялось над лесом, и лучи играли в лужах и искрились на наледях, до сих пор дотлевающих в тенистых распадках - там, куда солнце заглядывает лишь с рассветом…

Ванс снова вспомнил свой подарок Старшей Матери:

- Вот ты говоришь: лошадиная сбруя. Это я знаю, что такое лошадь и что такое сбруя. А Старшей Матери детки - эти ничего не знают. При домине, в которой я поселился, конюшня была, лошадей там держали, я кости видал. Хороший зверь, думаю, хотя и летний. Мне бы лошадь в хозяйстве пригодилась!

- Ну так за чем дело стало? Перебирайся через горы, селись в пустоши, там, куда тепло он башни не достает. И там люди живут тоже, и считают себя вольными. Там и лошадью обзаведешься.

- Не, там воля не настоящая. Там, слыхал я, у любого человека есть господин.

Когда-то он близко, когда-то далеко - ну, ежели ты не у башни поселился, но есть господин непременно.

- А если бы ты сам заделался господином? Все будут тебя слушать, твою волю выполнять, а?

- Ха! Это славно. Но над господами там большие господа имеются. Забыл, как их звать.

- Графы?

- Ага, точно.

- Ну, так стань сам графом. Ты мужик хватский, неужто не справишься? Прадед твой точно бы сумел! - Морту нравилось подначивать спутника, а тот и впрямь задумался о жизни за горами.

- Сложно все у вас, летних. Этому служат, сам он тоже служит, над графами еще большие тоже сидят, короли называются, так? Вот буду я граф, а мне король приказывает, а тому королю, говорили, еще больший господин имеется.

- Император…

Морт замолчал. Разговор странным образом вдруг вывернул к его собственной судьбе.

Как жить теперь, зная о себе такое? В Лайвене Вентайна Последнего считают величайшим злодеем, из-за козней которого город и постигла кара - Долгая Зима.

Сам он ничего такого о себе, разумеется, не помнил. Нынешний Морт никому не хотел зла, даже тем, кто его пытался его обидеть. Ну, подшутить, высмеять, выставить в глупом виде… разве это зло? Нужна ли ему память о том, кем он был?

Зачем? Чтобы стать злодеем? Нет, чтобы стать собой. От судьбы прятаться глупо… и стыдно! Нужно вспомнить свое прошлое, свое настоящее прошлое. И дать бой судьбе - вспомнить все, но не стать злодеем. Да и был ли злодеем тот Вентайн, которого так ненавидят на севере? Мало ли, что можно выдумать о человеке за шесть десятков лет? Может, Вентайн вовсе не был так уж плох? Узнать это можно лишь вспомнив все.

Поблизости каркнул ворон. Качнулась ветка, захлопали черные крылья.

- Поганая птица! - объявил Ванс. - От самого холодного города за нами летит. У вашего старикана такой же был, а?

- Может, это он и есть, - равнодушно ответил Морт. - Потерял хозяина, вот и следует за мной. А куда ж ему еще? Ворон привык с людьми находиться.

- Может, и так, но не нравится мне эта птица. Нет, не нравится…

Потом начался подъем на довольно крутой холм, Тархийские горы были уже недалеко, и местность начала меняться. Пока шагали вверх, оба помалкивали, берегли дыхание.

На гребне обнаружились развалины - до Зимнего Прилива здесь было большое строение. Вряд ли его уничтожили время и непогода, скорей - разрушили люди. Или вражцы. Созерцание руин почему-то повлияло на мысли Ванса, он вдруг заговорил о другом:

- А о чем ты с Большим-то толковал? Я в толк не могу взять. Он, ежели надумает с кем говорить, то все о важных делах. А ты ему… девочка поцеловала…

- Да так…

- Нет, ты уж давай-ка, рассказывай! Я за тебя, можно сказать, просил, я это…Большому обсказал, что ты меня отпустил, когда старикашка прибить собирался. Я ему так и сказал: хороший человек, хотя и летний. Он мне в ответ что-то заумное молвил.

Что-то такое, что ты необычный.

- Когда это ты успел? - Морт не знал, верить ли этому дикарю. Не особо ему хотелось рассказывать Вансу-хвастуну о Муме и прочем.

- А пока ты под камнями валялся, под башней. Ворон этот, чтоб ему волку в зубы попасть, прилетел, стал каркать и по камням клювом долбить. То есть сперва мы летних прогнали…

- Большой прогнал, - счел нужным уточнить Морт.

- Большой, конечно, ну и мы все тоже. Или ты думаешь, он бы один управился? Не, один бы не сладил - старикашки сильно в него огнем кидались, но и мы наседали со всех сторон, тогда они и поняли, что не сдюжат против силы, вот и сбежали. Мы знаешь, как на них навалились! Ого!

- Ты не отвлекайся, рассказывай, как меня нашли. Что там с вороном?

- А, ну да. Ворон сел на камни, стал клювом колотить. Я сперва думал, он хозяина чует, а Большой сказал: нет, не старик. Молодой там, себя не помнит. Я сразу вспомнил, что ты о себе толковал, что память на каком-то поле оставил. Был, говорю, с ними молодой, он-то и отпустил меня по добру. Ворона мы согнали, а Большой кучу каменную раскидал, вот как было. Так что ты мне жизнью обязан, и должен меня слушать.