Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира Страница 6

— Без служебной необходимости нам нельзя заходить в номера постояльцев, — с явным сожалением сказала начальник отдела.

Я был перед выбором — прервать ли начинающуюся связь и не повредит ли мне это в моем расследовании? Взвесив все за и против, я пришел к выводу, что в речке с крокодилами купаться можно, соблюдая особую осторожность и не переходя установленных линий разграничения между дикой природой и цивилизованным миром.

— Не беспокойтесь, — успокоил я ее, — помощь в написании романа является делом общественным и в то же время служебным. Если хотите, то ваше руководство прикажет вам быть постоянно рядом со мной оказывать во всем помощь.

— Даже так? — сказала начальник отдела. — Тогда пойдемте пить кофе.

Глава 4

Я не буду подробно описывать процесс моего близкого знакомства с Полиной. Это так зовут начальника отдела персонала отеля. По всем вопросам можно сказать только одно — класс!

Так уж мы, мужики, устроены — кобелиное в нас непокобелимо. То есть — непоколебимо. Мне не приходилось встречать таких представителей мужского пола, которые, идя под руку с шикарной дамой, не раздевали бы взглядом, идущую впереди или навстречу женщину, и не примеряли, какая постель будет подходящей в данном случае.

Даже люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией, но мужской внешностью, не могут изжить у себя этого кобелиного свойства, какие бы таблетки они не пили и у каких психоаналитиков они не просиживали диваны. Даже женская одежда не убивает напрочь мужские гены.

Через Полину я могу выходить на любого представителя персонала гостиницы и выяснять то, что мне нужно.

По ее словам, некоторые горничные рассказывают, что иногда днем, но чаще ночью в глухих стенах как бы появляются проемы, закрытые то грубой материей, то дорогими занавесями.

Если заглянуть за занавеску, то можно увидеть либо незнакомое жилище или незнакомую местность и людей, которые там ходят. Никто из них не отважился переступить порог за занавесью.

— А как мужчины? — поинтересовался я.

— Один сантехник попробовал, — сказала Полина, — был там пару минут, но ему пришлось вызывать специализированную скорую помощь, потому что он начал говорить, что пил с генеральным секретарем компартии СССР Брежневым. Его, конечно, подняли на смех, а он в драку. Вот и сидит там, где положено.

— А вдруг он говорил правду? — спросил я.

— Андре, — укоризненно сказала Полина.

Я не стал развивать эту тему. Это все равно, если верующему говорить, что Бога нет. Но в психоневрологический диспансер или лечебницу, в народе — дурку — придется наведаться.

Проблем с пропуском не было. Был даже приватный звонок главврачу с просьбой обеспечить режим наибольшего благоприятствования.

— Ваша фамилия не Чехов? — ласково осведомился врач средних лет с чеховской бородкой и с таким редким нынче пенсне на носу. — Напишете о нас бред какого-нибудь сумасшедшего, а нам потом отдуваться и доказывать, что психи не мы.

— Не волнуйтесь доктор, — улыбнулся я, — о нормальных людях я ничего не буду писать. Меня интересует бред сумасшедших и этот же бред интересует подавляющее большинство наших граждан. Чем бредовее информация или просто информационный посыл, тем больше людей, которые во все это верят и даже хотят подражать тому, кто это изрекает.

— Интересно вы излагаете основные постулаты науки о психике, — улыбнулся главврач. — А вы знаете, что все люди шизофреники, только одни со знаком плюс, а другие — со знаком минус? И частенько бывает, что минусовые шизофреники более здоровы, чем плюсовые?

— Как это? — не понял я.

— Основными признаками шизофрении являются бредовые идеи и галлюцинации, — сказал человек в пенсне, — так вот частенько идеи и видения наших пациентов являются более здравыми, чем идеи и видения тех, кому доверены самые важные посты в нашем государстве. А врачи — они марионетки в руках плюсовых шизофреников. Прикажут и плюсовика делаем минусовиком, а не то нас выведут в минус. Разве может нормальный человек ослушаться того, кого народ облек властью? Весь народ не может быть шизофреником! Так вот, батенька, всенародная шизофрения и есть самая опасная. Народ-шизофреник. Об этом даже думать опасно, а ведь более семидесяти лет большинство были ими. Или возьмите резонёрство. Люди много говорят, но ничего не делают.

— Стоп, доктор, — я сделал останавливающий жест рукой. — Мы с вами потихоньку от общих тем скатились к политике. У нас резонеров хоть пруд пруди. Любой человек, избирающийся на избираемую должность, по сути есть настоящий резонер. И исключений в этом нет. Другие ежедневно резонируют с экрана, а воз поныне там и становится еще хуже. Мне кажется, что нормальный человек ко всем высказываниям должен относиться критически с точки зрения полезности их для общества.

— К этому я вас и подводил, чтобы вы не верили никому — ни больным, ни здоровым, ни докторам, ни чиновникам, ни политикам. У них, у каждого, в потаенном местечке мозга нарисованы либо плюс, либо минус. И еще одно. Во время разговора будьте внимательны и делайте вид, что верите всему, что вам говорят. Если захочется смеяться, то подождите того момента, когда больной засмеется сам. С кого начнете? С маньяка — постояльца гостиницы, убившего с особой жестокостью двух других постояльцев или со слесаря-сантехника, который водку пил с Брежневым?

— Давайте Брежнева, — сказал я, — из двух зол выбирают меньшее.

Глава 5

Нашу поговорку — от сумы и от тюрьмы не зарекайся нужно дополнить еще одним местом — и от дурдома тоже.

Сколько веселых анекдотов про сумасшедших, от которых люди смеются взахлеб, но, интересно, как они будут смеяться, когда встретятся с сумасшедшим наяву? Он непредсказуем, как обезьяна с гранатой без чеки и любое действие может спровоцировать агрессию или, наоборот, агрессия сменится умиротворением. Кто его знает? Хорошо смеется тот, кто смеется крайним.

Мой товарищ рассказывал, как он в лейтенантские годы отвозил в лечебницу свихнувшегося солдатика. Дело было зимой. Сдал он солдата в приемное отделении и идет в своей парадной шинели, а около лечебницы мужики в телогрейках снег лопатами очищают. Увидели его, остановились, а один здоровый верзила закричал:

— Ребята, к нам Юрий Гагарин приехал, давайте качать его, — и все толпой пошли к нему.

Приятель мой чуть ли не по пояс в снегу добежал до дверей, а они закрыты, он в них колотит, а те все приближаются.

Вдруг дверь открылась, выглянула пожилая медсестра и говорит:

— Чо, касатик, испужался? Ты не боись, это шефы с соседнего завода снег у нас убирают.