Следственная некромантия (СИ) - Либрем Альма Страница 60

- Послушай, может, всё-таки… - прошептала она нарочито тихо, и регистратор, поняв, что он лишний, поднялся и буркнул, что пойдёт прогуляется.

Кажется, Ирвина такая неожиданная толерантность к чужим чувствам нисколечко не удивила. Возможно, дело было в том, что он почувствовал заклинание Лили, подогнавшее назойливого мужчину к двери и потребовавшее, чтобы тот не подслушивал. Полог тишины накладывать Лилиан не стала, наверное, потому, что разговор не был столь уж конфиденциальным, просто очень личным, что ли.

- Ирвин, - серьёзно произнесла она, - тебе и вправду стоит хорошо подумать.

- Ты так переживаешь за то, что достопочтенный род Куоки погибнет, загнётся? Мне кажется, де Каны исторически несколько важнее.

- Да причём здесь это! – возмутилась Лили. – Ты уверен, что это поможет? Что в этом вообще есть смысл? Что, став Ирвином де Каном, ты правда всё это отпустишь, но при этом не потеряешь частичку себя? Ведь…

- Лили, - оборвал её мужчина, - я как был, так и останусь Ирвином Сияющим со странной магией, реагирующей на боевые вспышки не так, как рассказывает теория. И ничто это не изменит. Но быть Куоки я не могу уже на физическом уровне.

Девушка открыла рот, чтобы сказать что-то, но Ирвин остановил её быстрым жестом.

- И жалеть меня не надо! Жалеть – это когда я был совсем ребёнком, и она делала всё, что хотела. Но из печального детства часто вырастает нормальная жизнь. Я просто не хочу, чтобы её портили.

Лили всё-таки сдвинулась на самый краешек своего стула, чтобы потянуться к Ирвину и запечатлеть короткий поцелуй на его щеке.

- Когда мой далёкий предок, как пишет исторический учебник, был мальчишкой, у него были не лучшие родители на свете и несколько десятков шрамов на спине. Но он вырос, расправился со страхами и был счастлив всю оставшуюся жизнь.

Ирвин усмехнулся.

- Это не исторический учебник пишет, а Мартен треплет языком. Куда мне до господина советника... – он хотел сказать что-нибудь ещё, но вдруг отвлёкся на чей-то возмущённый вскрик и спешно прижал палец к губам Лили. Она вздрогнула, но не выдала ни единого негодующего слова, понимая – нельзя. Просто так Ирвин не прервал бы их беседу, даже если она постепенно переходила во взаимные шутки.

Сияющий медленно поднялся и, крадучись, приблизился к двери, за которой исчез регистратор. И Лилиан, недолго думая, последовала за ним, ступая беззвучно, будто кошка.

Дверь приоткрылась легко, без единого скрипа, но увидеть в щель что-либо было практически невозможно. Полог тишины, смешанный с защитой от чужих глаз, был практически непробиваем – по крайней мере, так, чтобы сквозь него пробиться. Даже Ирвин с его нестандартной, но всё-таки общепринятой, вписывающейся в изучаемую в университетских стенах концепцию магией не смог бы взломать эту плотную, выстроенную опытным магом стену. Наверное, её породил некий артефакт, рассмотреть который, а заодно и обезвредить было практически невозможно, по крайней ере, отсюда, снаружи.

- Лили, - прошептал Сияющий, - а ты можешь, как Мартен?

- Это как? – непонимающе спросила девушка.

- Представить, будто магии здесь не существует? Поверить в это?

Лили непонимающе покачала головой. Она и не представляла, как это – когда магии нет. Как же они тогда будут жить? Она с детства дышала магией…

- Ты должна уметь это делать, - уверенно прошептал Ирвин. – Ты же тоже из этого рода.

- С другой ветви!

- Ну и что? Ты ведь в той же мере правнучка Акрена Шантьи, что и Мартен? И ты одарена. Почему бы не попытаться?

- Но я даже не знаю, как! – возмутилась Лили чуть громче, чем следовало. – Мартена этому, должно быть, учили. И ты слишком высокого мнения о нашем родстве, если честно.

Ирвин продолжал спокойно, уверенно смотреть ей в глаза. Судя по всему, у него в голове не было ни единой мысли об отступлении, напротив, мужчина настаивал – Лили следовало попытаться, хотя бы ради того, чтобы поверить, что никаких преград не существует, а она принадлежит тому роду, что и Мартен. Может, это подарит ей наконец-то незыблемую уверенность в собственных силах?

Тяжело вздохнув, девушка уставилась на преграду. Представить, что магии не существует? Что вообще за ерунда?

Куда б тогда делась гора дипломированных магов? У них бы от знаний не осталось бы никакой пользы, сплошная сухая теория. И Лили пришлось бы самой учиться готовить, потому что в мире без магии не существует оживленцев. А Ирвин, наверное, сменил бы профессию… Хот, ведь он и без магии был бы хорошим следователем, добрым и порядочным, но в тот же момент способным принять уверенное решение, как отрезать, и остановить преступника. Даже если и колдовать не придётся.

А Лили, наверное, пошла бы преподавать, как всегда мечтала. Ей всегда нравилось учиться. И точные науки ей удавались, наверное, и вправду в прадеда, хоть в чём-то, если не лицом и не даром. Ведь существовали же люди, справляющиеся без магии, и никто не считал их вторым сортом? Просто они не умели что-то одно, но владели чем-то другим. Ведь, даже будучи магом, можно ничего не уметь, не так ли? Это совсем не дар богов, просто навык.

Если б его не существовало, преступникам жилось бы тяжелее. Не спрячешься за пологом тишины и невидимостью, их бы попросту не было. И магия превратилась бы в обыкновенную сказку.

Лили так живо представила себе, как бы им с Ирвином жилось без дара и как бы хорошо иметь нормальных детей, играющих в куклы, а не в кости мертвецов, что вздрогнула от неожиданности, когда Сияющий тихо зашептал: "Получилось!"

Она вздрогнула и распахнула глаза. Неверие в магию умерло в ту же секунду, как Лили вспомнила о её существовании, о том, по каким правилам живёт её собственный мир, но было уже поздно хвататься за ускользающую иллюзию. Ирвин успел скользнуть под полог, разрывая его заклинанием изнутри, словно вспарывая ножом.

В защите появилась приметная такая, серьёзная щель. Сквозь неё до Лили и Ирвина доносилась обрывки слов, а смазанные пятна превратились в два силуэта – мужской и женский. Но, увлечённые разговором, регистратор и его гостья не замечали, как Ирвин осторожно, пользуясь только целительской частью своего дара, пробивал уже более значительные дыры в их защите.

Наконец-то голоса зазвучали почти как рядом, всё ещё незнакомые, обезличенные. Лилиан не понимала пока что их смысла, но уже могла различить и регистратора, всегда казавшегося ей неприятным, ушлым мужчиной, и девушку, встряхивающую тёмными волосами, завязанными в хвост.

Светлые щупальца целительской магии замерли. Теперь не было смысла пробивать дыру ещё большую, а чтобы напасть, наверное, требовалось вооружиться чем-то серьёзным, да и Лили не хотела воевать плечом к плечу с Ирвином, знала, что для них обоих это может быть не слишком безопасно. Всё, что они могли – только прислушиваться к словам.

Сияющий побелел, впрочем, почти моментально, и Лили поняла, что дело не в испуге или чём-нибудь в этом роде. Нет, причина спряталась в ином.

- Что случилось? – почти беззвучно спросила она.

- Я её знаю, - прошептал Ирвин. – Это Оллада.

Лили не сразу поняла, почему его голос даже так тихо прозвучал со значительным укором, расстроенно, будто Ирвина только что ударили ножом в спину, только ножом не физическим, сделанным из металла, разумеется, а так, условным – от этого не менее болезненным.

Разбушевавшаяся ревность не позволила в ту же секунду вспомнить, что Оллада – это не та женщина, на которой хотел когда-то жениться Ирвин, и даже не одна из его случайных интрижек. Лили вообще считала себя ревнивой, потому предпочитала ничего не знать о бывших отношениях своего мужа, даже если это происходило много лет назад.

Осознание, что Оллада – его коллега, пришло после. Когда отрывистые, злые слова наконец-то достигли её ушей.

- Этот олух свято уверен в том, что служит всемирному добру. С его-то магией! – фыркнула Оллада. – Всемирное добро! Понимаешь, разве нимб не надел? Он ужасно меня раздражает!