В интересах государства. Возвышение (СИ) - Хай Алекс Страница 60

У меня внутри все похолодело. Вот и получили подтверждения слова госпожи Реи. Значит, у Юсуповых. Значит, все правда.

И мне нужно туда попасть, чтобы наконец-то вытащить имена на поверхность.

— А теперь скверные новости, Михаил, — Корф подошел ближе и сел на край моей кушетки. — Со слов Пападопулу, она слышала, что у Забелло обсуждался некий законопроект, который должен быть представлен в Сенате. Есть предположения, что следующий удар будет направлен на Сенат.

Глава 30

Я пялился в больничный потолок, ожидая выписки. Четыре дня в стационаре с ежедневными экзекуциями сделали свое дело — заражение не распространилось, дырка в животе не кровила, а печень пришла в себя после того, как госпожа Пападопулу случайно ее нашампурила.

Зато у меня было много времени подумать и собрать мозаику. Я выпросил у медсестричек общую тетрадь, разрезал ее на маленькие бумажки и соорудил некое подобие стены со связями, какие часто показывали в детективных фильмах. Бумажки крепил на слюну прямо к оконному стеклу — заодно можно было легко спрятать свои художества за шторами.

А картинка-то получалась запутанная. Без ста грамм не разберешься, черт ногу сломит и вот это вот все. Личные мотивы отельных могущественных личностей переплетались с интересами организаций, и на моей стене отсутствовали либо важные имена, либо мотивы уже известных лиц.

Например, Радамант. К нему вело сразу несколько нитей. Он был и отцом Ирэн — что даровало ей могущественную кровь, и лично мстил аристократам, и создал Орден Надежды, боровшийся за изменение порядков. Одно накладывалось на другое, и я не знал, чему отдавать больший приоритет. Если Радаманта поставить перед выбором — Ирина или Аспида, что он выберет?

— Михаил Николаевич, — в щелочку просунулась голова медчестрички. — Ваши документы готовы, машина тоже подана. Помочь вам переодеться?

— Благодарю, — улыбнулся я. — Но справлюсь сам. Дайте мне, пожалуйста, десять минут.

Девушка в коротком не по уставу халатике обворожительно улыбнулась, поправила старомодно накрученные локоны под беленькой шапочкой и исчезла в коридоре.

А я снова уставился на свою импровизированную карту. Жаль было уничтожать, но улик оставлять нельзя.

Меня беспокоила Рея. Точнее, таинственность, которой сопровождалась ее деятельность. Если она не солгала и в остальном, то служила непосредственно императорской семье. И дала ценные сведения. Но почему, почему Его величество не привлек Тайное отделение? Неужели они и правда подозревали, что в высшем руководстве “Конторы” тоже были предатели?

Неясна была ситуация и с Великой княгиней. Ксения Константиновна словно держала нас с Воронцовым на длинном поводке. В замыслы не посвящала, да и объясняла свое покровительство благородными, но слишком уж общими мотивами. За все хорошее против всего плохого, ага. Но чего она хотела на самом деле и почему император не давал ей этого? И как она рассчитывала получить свое с нашей помощью?

Одно радовало — теперь у нас были имена нескольких приверженцев Аспиды.

Семья Забелло вряд ли была в лидерах движения — все же, хоть и князья, но недостаточно влиятельны в Петрополе. Тем не менее они смогли откуда-то достать проклятый клинок. Значит, прикидывались недостаточно могущественными, и с ними следовало держать ухо востро.

Я снял бумажку с данными о Зурове. Вот уж действительно темная лошадка. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний явно играл за две команды, но оставалось выяснить, на чьей стороне он оставался. Или склонить его на нужную. Впрочем, этим вопросом обещал заняться Корф.

А что оставалось мне?

Я собрал все листки в охапку, отнес в ванную комнату и сжег в раковине прицельным ударом “Жар-Птицы”, затем смыл пепел и разогнал запах гари.

А мне следовало сделать то, о чем просила госпожа Рея — попасть на чертов Маскарад к Юсупову и выяснить имена остальных заговорщиков. Ведь ее слова снова нашли подтверждение — Рея говорила о законопроекте, меняющим правила использования Благодати. О принятии закона в Сенате рассказала и Пападопулу.

Если все это правда, то у нас и правда назревали большие проблемы — реши Аспида устроить провокацию прямо в Сенате, когда там будет присутствовать император…

— Нет, — тихо сказал я своему осунувшемуся отражению. — Я найду их первым.

***

Автомобиль ждал меня возле крыльца больницы. Подхватив дорожную сумку, я пустился по ступеням и замер от удивления. Водитель был не один.

Стекло медленно опустилось, и мне помахала Ольга.

— Залезай, братец. Довезу.

Интересно. Она ведь знала, что я и так должен был ехать домой. Почему не дождалась в Ириновке? Ладно, сейчас выясним. Шустро закинув сумку в багажник, я уселся на заднем сидении рядом с сестрой.

— Куда сейчас, госпожа? — услужливо спросил водитель.

— Петропавловская крепость. Докину сверху еще пару рублей, если притворитесь глухим, — распорядилась сестрица и потрясла кошельком возле его уха.

— Глух и нем, словно рыба, — поспешил убедить ее водитель и тронулся.

Я удивленно взглянул на сестру.

— Это что за перформанс? И зачем нам на Петропавловку?

— Пока ты изволил прохлаждаться на больничной койке, твой шеф вызвал меня на разговор и показал интересные фотографии. Значит, ты спас нашу репутацию.

Я покосился на водителя и на всякий случай отделил нас невидимым куполом.

— Сама понимаешь, если бы это попало не в те руки…

— Мне-то не объясняй. Я все понимаю. И благодарна тебе за помощь. А сейчас мы едем на Заячий, потому что тебя желает видеть начальство, а мне нужно подписать кое-какие бумаги. Полагаю, тайный советник решил отдать фотографии мне.

Я чертыхнулся сквозь зубы.

— Просил же его их уничтожить.

— Я их уничтожу. Видимо, Корф придержал компромат, чтобы проверить его истинность. Мне пришлось все подтвердить и объяснить ситуацию.

Ну приплыли. Корф перестал мне доверять? Или его сбил с толку мой сумасбродный поступок? Зачем было втягивать в это Ольгу? Или это был тонкий намек мне, что вся моя семья все еще от него зависит?

— Как в целом дела? — спросил я, откинувшись на сидение. — Улеглись страсти после бала?

— Да все так же. Хозяйство потихоньку восстанавливаем, выпустили первых мальков в новые пруды. Пока полет нормальный. Бабушка ездит мне по ушам и намекает на помолвку, но пока без бурной деятельности. Отец весь в финансовых заботах.

— А ухажеры?

Сестра отмахнулась.

— Не напоминай. Чувствую себя канатом, который перетягивают две команды. Боюсь, скоро разорвут.

— На яхте-то с Серегой прогулялась? — усмехнулся я.

— Еще нет. Сейчас, знаешь ли, как-то не до прогулок. В Лепсарях работа кипит, я оттуда почти не вылезаю. Скоро сама в рыбу превращусь. Но приглашение приняла, поедем примерно через неделю.

— А что Шувалов? — спросил я, старательно делая вид, что информация о нем была мне безразлична.

— Да что сделается Семену Павловичу? — слегка покраснела сестра. — Шлет цветы и конфеты, периодически наведывается с краткими визитами, придумывая всевозможные поводы, почему проезжал мимо Ириновки. Все как всегда. Я бы уже давно с ним объяснилась и попросила отсрочку, но бабушка не велит.

Ну еще бы. Бабушка-то у нас все продумала. Надо бы пнуть Андрюшина и спросить, удалось ли журналюге что-нибудь накопать.

Тем временем автомобиль подъехал к мосту на Заячий остров. Ольга расплатилась с водителем и отпустила машину. Я вылез, потянулся, разминая затекшие плечи, и уставился на сестру.

— Ну идем.

Я проводил сестру в канцелярию, а сам связался с Корфом. Еще через несколько минут оказался на этаже, который занимало его управление. Возле кабинета шефа меня перехватил Алексеев.

— Пожалуйте в переговорную, ваше сиятельство. Вы как раз вовремя.

— Что за сбор?

— Планирование операции. Ждали только вас…

Помощник шефа проводил меня до нужной двери и распахнул ее передо мной, пропуская меня вперед. Головы присутствующих повернулись в нашу сторону. За длинным прямоугольным столом сидели сам Корф, Бестужев, внезапно Денисов и еще двое смутно знакомых мне сотрудников конторы.