Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт Страница 60

Он смотрел исподлобья, невольно отодвинулся, когда Пес полез к нему лизаться.

– Откуда я знаю, что не выдадите моих сторонников герцогу?.. Это мог быть прекрасный трюк, чтобы втереться ко мне в доверие.

Я двинул плечами.

– Как хотите, Ваше Величество. Только, на мой взгляд, сие крайность. Или, как говорят в народе насчет пуганой вороны, что дует и на воду. Мне от вас ничего не надо, как и от герцога. У меня свои заморочки, там не сможете помочь ни вы, ни герцог. Так что не ищу ни вашего тепла, ни герцогского… Но в лесу мне сидеть в лом, у меня свои дела, паладиньи.

Зайчик прибежал на свист, Пес радостно прыгал вокруг. Я вскочил в седло, взял поводья. Король все это время наблюдал за мной, наконец нехорошая усмешка пробежала по его лицу.

– Вы здорово раздражаете меня, сэр Ричард, – сообщил он. – И очень не нравитесь!.. Но, пожалуй, здесь важнее то, что и не стараетесь нравиться. Да, это сейчас важнее. Ладно, отсюда ближе всего замок Хартог, там живет доблестный сэр Франки Кардини. Мы с ним не всегда ладили, он чем-то похож на вас, не любит кланяться, однако человек честный, стойкий, блюдет традиции, так что герцог его вряд ли переманит. Дальше владения Гаутера, Френсиса, это могущественные графы, у них тоже крупные дружины. Чуть левее Крискома земли Ровмана, по его зову может прийти в первую же неделю сотня рыцарей, а через две недели – вся тысяча.

Он умолк, я кивнул.

– Да, это уже что-то.

Король фыркнул.

– Что-то? Тысяча рыцарей, не простых воинов!.. Не у всякого короля бывает такое войско. А простых копейщиков и лучников у него вообще не счесть!

– Значит, ближе всех Кардини? – переспросил я. – А он сколько может выставить?

– У него в замке семьдесят рыцарей, – сообщил король, – да около двухсот латников охраняют подходы к замку. Все эти люди могут выступить немедленно, в то время как его вассалы получат весть и начнут седлать коней… Так что сперва в Хартог. Думаю, вы достигнете его достаточно быстро. Что за конь у вас, сэр Ричард? Сколько за него хотите?

– На этого коня могут садиться только паладины, – сообщил я кротко. – Всякий иной, кто дерзнет на него сесть, будет поражен Божьим гневом, у него отсохнут руки, вылезут глаза, тело покроется гнойными язвами, живот вздуется и лопнет…

– Хватит-хватит, – сказал король торопливо. – Вы меня убедили.

– Словом, – пояснил я, – ворюга не доживет до захода солнца. Вы заметили, что я все время вас придерживал на коне? Если бы отнял ладонь хоть на миг…

Король побледнел, зябко передернул плечами.

– Ладно, я с нетерпением буду ждать вестей от доблестного Кардини.

Я обернулся, велел строго:

– Бобик! Охраняй этого человека. Приноси ему что-нибудь на пропитание. Я вернусь скоро!

Лес закончился резко, словно из сумрака и сырости распахнули занавес в радостный и солнечный мир. На плечи обрушился зной, темно-зеленая, почти черная, трава стала изумрудной. Я выпрямился и расставил руки, чувствуя, как выпаривается лесная сырь, уходят запахи гниющих деревьев.

По ту сторону ровного зеленого пространства темнеет на фоне синего неба замок с высокими башнями. Зайчик мчится, как низколетящий стриж над поверхностью пруда. Я с каждой минутой понимал, почему для этого замка не пришлось насыпать холм: огромный настолько, что не замок, а целый город, обнесенный великанской стеной, где четырехугольные башни не только по углам, но и через равные промежутки вдоль стен.

Дороги все укрупнялись, вскоре voies начали сливаться в chemins, одна повела прямо к замку. Мимо мелькали телеги, повозки, а когда на стенах я различил крохотные фигурки часовых, решил, что приближаюсь чересчур быстро, перевел Зайчика из карьера в простой галоп. По тракту тянутся тяжело груженные телеги, по обочине гонят огромное стадо скота, исполинский замок должен ежедневно поглощать много мяса, с телег на меня смотрят с любопытством простолюдинов: крупный черный конь с таким же крупным всадником.

Я улыбнулся как можно дружелюбнее, промчался вперед к распахнутым вратам. Завидев всадника, часовые вышли навстречу, загородив дорогу. Я вскинул руку.

– Срочное сообщение графу Кардини!..

Из караульного помещения вышел воин в добротных доспехах, лицо матерого воина, глаза испытующе пробежали по мне.

– Какое?

– Могу сказать только графу, – ответил я настойчиво. – Вы что же, боитесь впустить одного человека?

Он ответил очень спокойно:

– Иногда один стоит целого отряда. Я Отто Крисп, капитан стражи замка.

Он держался очень спокойно, говорил медленно, но у меня создалось впечатление, что ждет какого-то сигнала. И тут словно холодной изморозью сыпнуло по коже, странное ощущение прошло по всему телу, тут же исчезло. Капитан стрельнул глазами в сторону караулки, в окошке мелькнуло и пропало чье-то очень бледное лицо, а капитан повторил так же медленно:

– Да-да, иногда и один стоит.

Часовые тоже смотрели на моего огромного коня очень уважительно, да и на меня тоже, но я видел по лицу капитана, что он имеет в виду нечто другое. После долгой паузы, когда снова прошлось по коже едва слышной холодной метелочкой, он вздохнул и сказал:

– Я правая рука графа Кардини. Так что мне самому придется отвести вас к его милости.

– Польщен, – ответил я.

Чтобы не беспокоить часовых, я покинул седло и пошел с ним. Капитан оглянулся.

– Этот конь приучен ходить за вами?

– Он не только это умеет, – ответил я гордо.

Он вздохнул.

– У меня прекрасный конь, быстрый и сильный, но руки оборвал таскать в поводу. Всегда норовит улизнуть. Упрямый как черт!

Двор огромен, вымощен хорошо подогнанными каменными плитами. Народ упитанный, женщины с округлыми бедрами, одеты в чистое, а это, судя по корзинам с бельем в руках, простые прачки. Неплохо живет граф, если челядь не выглядит зачуханной.

Судя по беглому взгляду, граф не очень ревностно чистит свои владения от еретиков и прочей нечисти. Несколько приличных с виду женщин в платьях с очень короткими подолами торгуются во дворе с зеленщиком, там же другие в платьях до земли. Часовня выстроена добротная, красивая, с барельефами на стенах, граф не пожалел денег на отделку. Однако же что-то в отделке чудится легкомысленное, словно бы строил и украшал вольнодумец. Даже не еретик, а вообще какой-нибудь молодой Достоевский, который Бога в упор не видит.

Меня провели через два зала, заполненные придворными. Капитан ушел с докладом, а я ждал у двери под надзором двух очень бдительных гвардейцев и неприметного капеллана, даже слишком неприметного. Я сосредоточился и попытался посмотреть внимательнее, но вместо четкой картинки увидел вообще туманное пятно.

По нервам в который раз пробежал предостерегающий холодок. Я с трудом дождался капитана, вместе прошли еще один зал, хозяин замка принял нас в небольшой, прекрасно обставленной комнате. Я бы ее назвал кабинетом, а сам хозяин, величественный и убеленный сединами, по-настоящему убеленный: волосы до плеч, борода лопатой до середины груди, выглядит тем самым рыцарем, что, уцелев в битвах, вдруг с возрастом поумнел и теперь проводит время среди книг.