Александра Руда - Столица Страница 60

Я подоткнула юбку, чтобы она мне не мешала, и принялась за работу. Проверю результаты теоретических изысканий Нарцисса на своих изделиях, и, если все получится, перед нами с Отто откроется огромное поле для работы! Можно было бы, например, попробовать добавлять в заклятия часть эльфийской магии… или скооперироваться с шаманом…

Да, маги крайне редко использовали заклинания, созданные магами других рас. Не потому, что это было невозможно, а потому, что это было крайне сложно. К тому же привыкнув работать с одной энергией, крайне сложно воспринять другую и управлять ею. Я хорошо помнила, как Клакерсилэль вливал в меня чистую магическую энергию эльфов и что я при этом чувствовала.

Рожденный с магическим даром инстинктивно тянется к той энергии, которая ему ближе. Годы обучения совершенствуют умение ею пользоваться. Одно и тоже заклинание, произнесенное эльфом и человеком, производит разный эффект, который может быть похож, но в артефактном деле любой нюанс важен, и «похож» — это не «идентичен».

Я продолжала разбирать схему дальше и, не удержавшись, захлопала в ладоши.

Вот она, вот она — причина, по которой мои артефакты мужской силы так хорошо действуют на эльфов, вот оно — заклятие, которое удачно взаимодействует с другим! Нет, я определенно гениальна, ай да я! Пусть интуитивно, но догадалась же. А человек вон целую научную работу проделал, на звание архимага претендует.

Надо все же пойти в аспирантуру. Магистр теоретической магии — красиво звучит, и клиентам понравится. А архимаг Ольгерда Ляха звучит еще лучше.

На схему упала чья-то тень.

— Отойдите, пожалуйста, — попросила я, не поднимая глаз. Вот уж неймется этим девицам! Что им мешает сидеть в какой-нибудь картинной галерее, или музыкальной комнате, или светлой утренней гостиной и вышивать крестиком? Нет, обязательно нужно прийти в библиотеку за романчиком и полюбопытствовать — что же это я делаю? А как же вышивка крестиком? Разве может благовоспитанная девушка ползать по полу библиотеки в такой неподобающей позе!

Тень исчезла. Я продолжила свою работу, пропустив даже обед. В какой-то момент пришлось зажечь огонек, потому что наступили сумерки. Возможно, завтра меня отсюда выгонят, пани ня Монтер кружит надо мной, как стервятник над упрямо ползущей жертвой, но ценность этой схемы для меня огромна. Сокровище, которое мне подкинула Госпожа Удача — как иначе, кроме ее влияния, можно объяснить, что этот ценный труд попал в королевскую библиотеку Летнего дворца и я заметила книгу среди тысяч томов?

Когда я перечертила всю схему — это было сложно, ведь тетрадка у меня небольшая, пришлось делить рисунок на квадраты, нумеровать их, рисовать схему схемы, уф, — то упала на пол, глядя на высокий потолок. Его освещали многочисленные бра, свет которых был направлен вверх. Что за идиотизм — освещать в библиотеке потолок, а не книжные полки. Но смотрится красиво!

На потолке были идеально подобранные деревянные панели разных оттенков, складывающиеся в причудливый узор. Я честно полюбовалась панелями еще несколько минут, отдавая дань неизвестным мастерам, а потом сложила руки на желудке и сказала вслух:

— О, как же хочется есть!

Если я надеялась, что признание проблемы облегчит мое состояние, то просчиталась. Живот продолжал болеть. А попробуйте-ка поработать весь день в неудобном положении на двух сухих бутербродах!

Я потянулась от души, не вставая с пола, где-то хрустнуло, но полегчало. Я зажмурила глаза — перед внутренним взором встала перерисованная схема, — а когда их открыла, то увидела лицо барона Рона ня Буя.

Я поморгала, но лицо никуда не исчезло. Щелкнув пальцами, я обновила свой огонек, и из полутьмы выступила подтянутая фигура барона в аккуратном и стильном костюме. Выглядел он непривычно — слишком элегантно. Мы с бароном познакомились в Гнедино, рядом с которым у него было имение. Я понравилась барону, и он предложил мне выйти замуж, а потом отправился вместе со мной спасать Иргу. Я уважала этого честного и благородного человека, но, признаться, за последние полгода ни разу о нем не вспомнила.

— Добрый вечер, Ола, — сказал барон, протягивая руку и помогая мне подняться.

— Добрый вечер. Рон, а что ты тут делаешь?

— Наш прекрасный и заботливый король разослал приглашения холостякам с предложением посетить его дворец. Приглашение было очень настойчивым, так что пришлось приехать, посмотреть на невест. Но я никак не думал, что встречу тебя здесь, ты же, насколько я знаю, замужем? — В голосе Рона прозвучала слабая надежда.

— Уже нет. — Я вздохнула, села и принялась собирать свои вещи. — Мы с Иргой развелись.

— Вот как, — сказал барон очень пресным тоном.

Я бросила на него косой взгляд. Рон выглядел как настоящий придворный — ни одной эмоции на лице, расслабленная поза. Я только сейчас обратила внимание, насколько красив барон. Той особой, выдающей породу красотой.

— А что, — кокетливо спросила я, — тебя факт моего развода радует?

Рон присел рядом и как бы невзначай прикоснулся к моей руке, помогая складывать схему обратно в книгу.

— Печалит. Вы были такой прекрасной любящей парой. Грустно, что такая девушка, как ты, тратит свое время на подобных конкурсах.

Кто сказал, что я не гожусь в королевы и сорву дипломатический прием по причине голодного желудка? А, я сказала, да. Была не права.

Я положила свою ладонь на руку барона и тяжело вздохнула. Голод помог мне сделать этот вздох более печальным, чем планировалось.

— Я ошибалась, — грустно сказала я. Перед моим внутренним взором проплыл несъеденный обед, и на глаза навернулись слезы. — Ошибалась. Прежде всего — в мужчине, который был рядом со мной. Все, что он смог — это сделать меня несчастной.

Ну что, Ирга? Бросил меня и теперь влюбляешь в себя дочку головы? А то я не знаю, как ты так можешь взглянуть своими глазищами, что колени подгибаются от желания, без слов все понятно. Ничего, ничего, благородных тут много, мирок у них тесный, дырка от бублика тебе, а не репутация, достойная будущего зятя аристократа!

Я прикоснулась пальцами к внутренней стороне запястья барона, который со схемой в руках так и замер. Кожа на запястье нежная даже у воинов, если легонько провести по ней пальцами, да еще и посмотреть грустно… Барон Рон, честный, благородный лесной отшельник, не избалованный женским вниманием, такого, конечно, вынести не мог. В его темно-зеленых глазах разгорался огонек героя, желающего защитить несчастную и обиженную хрупкую девушку.

— Что мне было делать? — продолжала я, закрепляя успех. — Мне казалось, что я — самая… — Пришлось сделать паузу, потому что голодный мозг не мог быстро подобрать слова, чтобы убедить барона в крайней необходимости оказания мне помощи, да еще и придумать причину моего появления здесь. — Самая… В общем, мне нужно было почувствовать себя той, которая достойна!