Марина Дяченко - Медный король Страница 60

И еще – нужно каждый миг бодрствовать, сказал властелин. Даже когда ты спишь, ты должен знать, чего хочешь.

Развияр разлепил веки. Светало, Лукс спал, свернувшись клубком, на его шерсти блестела роса. Девушка Яска проснулась и готовилась бежать – медленно, на цыпочках, отходила все дальше в лес. Правая ее туфля разорвалась, и в прорехе был виден поцарапанный палец.

– Доброе утро, – сказал Развияр.

Она вздрогнула и остановилась.

– Лукс, – позвал Развияр. Зверуин проснулся мгновенно – просто открыл глаза.

– Будь добр, поищи поесть, – сказал Развияр. – Нам сегодня идти целый день.

Лукс поднялся, с удовольствием отряхнулся, так что в разные стороны полетели холодные капли росы. Девушка поежилась. Лукс посмотрел на нее, на Развияра, кивнул.

– Разложи огонь, – сказал хриплым со сна голосом. – Не сырьем ведь жрать.

И ушел, отряхивая на пути росу с низко нависших веток.

– Собирай хворост, – велел Развияр девушке. – Нет времени разлеживаться.

Она смотрела на него, не двигаясь с места. Ссадина на лбу запеклась, глаза ввалились, на щеке отпечатались жесткие травинки.

– Может быть, ты умеешь зажигать огонь глазами? А то все отсырело…

– Я ничего не умею, – сказала она все тем же хриплым, ломким голосом. – Зачем я тебе? Я ничего не могу.

– Только оглушать имперских магов?

– Это случайно. Я… разозлилась.

– Ты умеешь колдовать, только когда злишься?

– Я не умею колдовать… Зачем вы… Зачем ты это сделал?! Тебя просили? Жизнь… ну и что?!

– Тебе не жалко жизни?

Она всхлипнула:

– Жалко… Но ведь… я сама… они все… Зачем тебе? Отпусти…

Развияр поднялся и подошел к ней вплотную. Она попятилась.

– Видишь ли, я имею на тебя право, – мягко сказал Развияр. – Потому что я за тебя решил.

– Тебя не просили!

– Не просили. А я решил. Теперь мы с тобой связаны, как две башки двухголовой змеи. Из-за тебя и нас убьют, если поймают.

– Я не хотела…

– Я хотел. Теперь я хочу, чтобы ты нам помогла… Ты ведь маг.

– Я не могу, – повторила она в который раз. – Я не маг. Я не умею.

– Не умеешь?

Развияр ударил ее по щеке, вроде бы несильно, но Яскина голова мотнулась, и сама она чуть не упала.

– Не умеешь? А так?

Развияр снова ее ударил. Она вскинула руку, пытаясь отбить третью пощечину. С таким же успехом мог защищаться птенец сытухи.

– Завтра, самое позднее послезавтра здесь будут настоящие маги, – сказал Развияр. – Они станут искать по запаху – тебя. И нас. Если я еще раз услышу от тебя «не могу», мы привяжем тебя к дереву здесь, в лесу. И они найдут тебя по запаху, а от нас отстанут.

Она смотрела на него с таким ужасом, как будто он был личинкой огневухи.

– Боишься? Они почувствуют запах твоего страха. Можешь ты сбить их со следа?

– Не мо… – она закашлялась.

– Хорошо. Чему-то ты научилась. Теперь слушай: ты, никчемная тварь, накликала гнев Императора на целую деревню. Не спасла ребенка и никого не спасла, потому что ты, ничтожная дрянь, взялась решать за других, и ты их всех погубила!

Девчонка, оскалившись, вскинула руки. Развияр шарахнулся в сторону – тщетно. Мир перед глазами залился белым светом и пропал. Когда Развияр снова открыл глаза – над головой покачивались ветки, он лежал на спине, почти утонув в утреннем тумане, тело казалось ватным и руки плохо слушались. Развияр поднял ладонь к лицу; посреди лба, чуть выше переносицы, ощущалась горячая вмятина. Касаться ее было так больно, что Развияр зашипел сквозь зубы.

Сколько прошло времени? Шуу… Магу досталось больше. На Развияра у нее не хватило сил… Или пожалела?

Из леса вынырнул Лукс, волоча в опущенной руке толстую двухголовую змею. Непонимающе уставился на Развияра:

– Что… ты… Матерь Воф, да она тебя…

– Лови, – устало сказал Развияр. – Далеко уйти не могла.

Когда Лукс притащил вырывающуюся Яску, костер уже горел, шипели сырые ветки, а туман тем временем поднимался все выше. Стволы укутались белым; Яска визжала и царапалась, поперек щеки у Лукса тянулась длинная кровавая полоса.

– Разбирайся с ней сам, – сказал зверуин, сбрасывая Яску на траву. – Я уж не рад… что мы связались.

Яска тяжело дышала. Ее платье было разорвано на плече, висело лоскутом. Она посмотрела на Развияра, увидела отметину на его лбу и затряслась.

– Сядь, – сказал Развияр.

Она послушалась. Развияр глубоко вздохнул; девчонка признала его власть над собой. И она тоже.

– Значит, ты совсем беспомощная? И мухи не обидишь?

Она сглотнула.

– И ты не маг? В тебе нет магической силы?

Она хотела отвести взгляд, но он не позволил. Девчонка затряслась сильнее.

– Я сказал неправду, – проговорил он медленно. – Твои соседи выживут. Может быть, вообще ничего им не будет. Может, ты никого не погубила… кроме нас с Луксом. А мы ведь не в счет.

Она моргнула, сбитая с толку. Потом сказала шепотом:

– Пожалуйста… объясни, чего ты от меня хочешь.

– Другое дело, – он улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты защитила нас троих от погони. От настоящей погони, с магами и крыламами. Когда нас будут искать с неба.

– Я не…

Она замолчала и заплакала без слез.

Развияр подошел и уселся рядом. Обнял ее за плечи:

– Послушай, ну что же делать. Я понимаю, это в первый раз. Но ведь все в первый раз. Никто не рождается дважды и не умирает.

– Я попро…бую, – сквозь слезы выдавила Яска.

– Ты сделаешь, – мягко поправил ее Развияр.

Туман сгущался, обступая маленький, шипящий в росе костерок.

– Слушай, я жрать хочу, – меланхолически заметил Лукс. – Собственный хвост готов проглотить, если честно.

На ходу она согласилась держаться за плечо Лукса. Развияр шел с другой стороны; в правой руке у него был кинжал.

– …Чтобы птицы летали хороводом. Чтобы сытухи не разбегались и слушались, когда доишь. Еще – чтобы у куклы открывались и закрывались глаза.

– Как это?

– Кукла деревянная. С деревянной головой. Глаза нарисованы краской. И вот они у меня открывались и закрывались.

– Потрясающе полезное умение, – пробормотал Лукс.

– Заткнись, – Развияр огляделся. Впереди у дороги темнели развалины – когда-то здесь была, наверное, придорожная гостиница. – Скажи, тебя кто-то учил открывать и закрывать глаза у куклы?

– Нет, – девчонка брела, подволакивая правую ногу. – Мне всегда казалось это… стыдно.

– Что?! – Лукс замедлил шаг.

– Это не как у всех, – отозвалась она замирающим голосом. – Вроде как… уродство. Шестой палец. Бабушка говорила…

Она замолчала.

– Бабушка?

– Да. Она знала про меня. И очень напугала, когда я была еще маленькая. Что это стыдно, и если узнают – будут водить меня голой по улицам, обваляют в кричайкиных перьях и посадят на цепь возле бочки…