Владимир Дубик - ПодЛох Страница 60

Постоянно болела голова, хотя меня пичкали разными пилюлями и кололи разными уколами. Помогало мало. У меня, даже зародилось подозрение, что как раз от этого «лечения», головка то бо-бо.

Попытался не лечиться. Меня уговорили. Четыре дюжих молодца скрутили за милую душу, хотя и им от меня досталось здорово, как говориться, сразу «не упал!».

Потом начали колоть какую-то дрянь. От нее было еще хуже. Пол дня так выкручивало, что я завывал в голос что тот пес в полнолуние, остальное время в отключке. И так раз за разом.

В общем, я все понял и уже безропотно пью лекарства.

Но голова все равно трещит, окаянная.

И еще жрать постоянно охота. До головокружения и рвоты. Чувство голода такое, что просто не передать. Ощущение, что желудок жрет себя сам, а насыщение не приходит. Потом, он себя переваривает и выблевывает. Бесконечный процесс. Нет, кормили то меня на убой. Вон до сих пор стоит тарелка с сочным бифштексом и гречкой с грибами. Опять же компот на третье. Но мой ГОЛОД, был другим. Необъяснимым. И страшным!

В животе заурчало и я непроизвольно облизнулся. И тут же чертыхнулся. С непривычки, опять поранил язык.

Это, кстати, было следующее неприятное потрясение. Следующее, после понимания, где я оказался.

Я несколько изменился. Это мягко говоря. Когда мне показали мое отражение, после моего «пробуждения», я впал в осадок. Первой мыслью было — «все! Нет больше Ивана Синицына!». То что я Иван Синицын, а не, к примеру, Барталамей Потапович, хотя я лично, к Барталамеям Потаповичам, ничего личного не имею, мне тоже довели до сведения. Представляете, я не помнил как меня зовут!! Ну, полный бред!!

Так вот, возвращаясь к своей новой внешности. Я подрос, метров до двух, а может чуть более. В палате, как вы понимаете, ростомера не было. Да и в плечах вширь растянулся и мясца прибавилось в нужных частях тела. Порадовало две вещи — первая, ушел жирок, который в свою бытность очень себя комфортно чувствовал на моем бренном пузе и на таких же бренных боках, моего, в принципе то спортивного тела.

Ну и вторая вещь. То есть часть тела, вернее предмет мужской гордости, тоже, так себе, неплохо подрос.

И по значимости происшедшего, все-таки это открытие, я не задумываясь поставил впереди всех изменений.

В общем и целом, тело мое новое меня радует. А вот личико и все аксессуары ему причитающиеся, я имею в виду глаза, уши, зубы и так далее, это конечно зрелище еще то.

Я даже, когда взглянул в зеркало непроизвольно закричал. Кричал примерно минуты три. Я же говорю — непроизвольно.

В нескольких словах, на моем ранее симпатичном лице, которое, в отличии от своего имени, я хорошо помнил, красовались большущие зеленые, даже изумрудные глаза, зрачки вообще отдельная история. Ушки стали как у эльфов описанных одним всем известным писателем. Нос, больших изменений не претерпел, шрам остался там же. А вот зубы, это да. Таким зубам обзавидовался бы и сам саблезубый тигр. Одно порадовало. Через несколько дней, клыки втянулись, остались только кончики, которые при улыбке явно выделялись на фоне остальных зубных собратьев. Кстати говоря, длину клыков, я мог регулировать сам. Прикольно!

Правда смог достичь совершенства в этом нелегком деле, после нескольких утомительных тренировок и пару литров крови из моего бедного языка. Шучю. «Литров» крови было поменьше, но язык все равно я ранил с завидной регулярностью.

Ну и волосы. Раньше я носил аккуратный такой бобрик, а-ля пацан из 90-х, а теперь красовалась блондинистая шевелюра. Почти что до плеч. Да и челка раздражала. Хотел подстричься, но ножницы не дали, сказали что буйный, а парикмахера не прислали, сказали, что я его могу съесть. Пошутили что-ли?

В общем хожу пока нестриженный.

Во всем моем положении, есть еще один очень неприятный момент. Один раз ко мне зашел Ректор. Весь дерганный какой-то, и злой. Толком ничего не сказал, поинтересовался здоровьем и самочувствием. Расспрашивал про какие-то симптомы, описание которых с его слов я так и не понял. Сошлись на том, что их нет и это хорошо.

Я было спросил по поводу Роланда и остальных и чего случилось то. На что получил ответ, после которого впал в ступор и находился в нем достаточно долго. Даже не заметил, как Олег Петрович ушел.

Роланд в реанимации, у него дела очень хреновые, Череп и Ник лежат в соседней палате, слава Создателю их смогли откачать вовремя. Вдохнули жизнь обратно. Вампир опять закапсулировался, причем на этот раз крепко. Четвертый день, вампирские доктора колдуют над ним, но пока безрезультатно.

Ребята из обоймы охранения и Хант все погибли. И самое главное, по всему выходило, что я их всех уделал. Всех за исключением слухача. Он был в совершенном здравии.

«Уделал» это моя мягкая формулировка, которую мне подсказал мой лечащий врач. Потому что Ректор просто сказал, что я их всех убил, затем выпотрошил и сожрал их изначальную сущность бытия, данную им всем Создателем. То есть другим словами, их не будет Нигде и Никогда.

У меня после ступора, началась истерика, я попытался закончить жизнь самоубийством. После того, как меня уже расковали от кушетки, мой врач смог мне помочь посмотреть на ситуацию с другой стороны. Как защитная реакция появилось слово «уделал». По крайней мере, это слово не вызывало у меня суицидальных мыслей. В конце концов, мы все когда-то перестанем существовать. И нас тоже не будет Нигде и Никогда. Сосущие Души, тоже должны есть. А раз, они присутствуют в цепочке замысла Создателя, то все что происходит, происходит по его Воле и Повелению.

Меня это немного успокоило.

Да и слухач, несмотря на мои монстровские заслуги по умерщвлению всех и каждого, посещал меня регулярно.

В первый раз, когда он пришел, я чуть не умер со смеха. А дело было так. Я валялся в отключке после очередного приступа бешенства, как это мой врач называет, и соответственно был мило пристегнут к кушетке четырьмя наручниками сделанными из какого-то хитроумного материала. Порвать, погнуть или надкусить их было невозможно. И то обстоятельство, что мои приобретенные зубки не могли справиться с этим, бесило еще больше.

Провалялся я так до вечера, а вечером, строго соблюдая процедуру обращения с буйными пациентами, то есть один санитар стоит за головой на расстоянии метра, прижав шокер к виску. Второй, там же с ним, правда уже на расстоянии два метра с длинной удавкой, которая была накинута на мою шею. Ничего не скажешь, весьма предусмотрительно!

Ну и соответственно, еще четыре здоровенных дядечек, росточек то поболе чем мой, мило наблюдали за моими конечностями. Складывалось ощущение, что над мной склонилась баскетбольная команда, ну например, «Жаргирис». Почему «Жаргирис»? Слово это нравиться, еще с детства.