Максим Далин - Лестница из терновника-3. Прогрессоры Страница 60

День ещё только начинался, и пустыня не успела раскалиться добела — Ри-Ё решил поговорить, раз об этом просил Учитель. И отвлёкся от разговора лишь, когда с удивлением заметил, что тени уже уползли под животы верблюдов.

Кирри — дикарь, аристократ, воспитанник знахаря — оказался куда более странным парнем, чем Ри-Ё подумал вначале. И интересным.

Начать с того, что невозможный лянчинский язык вдруг превратился в общее развлечение, в словесный спарринг, похожий на игру в шарады:

— Этот печной пусть…

— От «печь»? Испечь? Печёный хлеб? Север спёкся?

— Да. Пекло. Но я другое… Под ноги верблюд — как? Вот — то?

— Песок. Пусть?

— Путь. Да?

В этой детской игре Ри-Ё вдруг увидел столько родного — с поправкой на звук чужого языка — что вся досада на Кирри испарилась сама собой, и звать его нечистой силой перехотелось. И — всё-таки не был Кирри дикарём. Не бывает таких дикарей. И экзотическая красота, и небрежная изысканность манер, и речь — с изящным подтекстом даже в игре с еле понимающим язык, и недикарская сдержанность, и разум, отточенный в месте, очевидно, сильно отличающемся от козьего пастбища — всё это неизбежно вело в аристократию, в тот статус, который был высоковат даже для самого Ри-Ё.

— Ты умеешь писать? — спросил Ри-Ё, уточняя собственные ощущения.

— Что? Умею… что?

Верблюды шли размеренным неторопливым шагом — проверить показалось так просто… Ри-Ё протянул руку — и Кирри готовно подал ладонь, тёмную, но узкую и без мозолей, с ровными чистыми ногтями. Ну да, подумал Ри-Ё, дикаря издалека видно — и начертил на внутренней стороне его ладони знак «кей».

Руку ожидаемо отдёрнули с нервным смешком:

— Писать. Пишут на…

— На…

— На бумаге. И ещё на… — Кирри снова рассмеялся с беспомощным жестом. — Я не смогу это объяснить на лянчинском. И на нори-оки не могу. Только словами чужих.

— Чужих?

— Как Ник. Как Илья. Как другие, — странная улыбка. — Полубоги. Почти люди.

— Почти?

— Поговорим потом. Когда будешь хорошо понимать. Ты ведь будешь?

— Я буду, — «Я буду, — подумал Ри-Ё. — Вывернусь, но сделаю всё возможное, чтобы в беседе не было нелепых пауз. И выясню — что ты такое, что такое тот, отшельник в горах среди пустыни, и как ты представляешь себе, что за явление мой Учитель». — Давай дальше. Пишут…

— Слова? Словами? Послание? Письмо? Или…

— Что?

— Книги. В книгу. То, что видят. Сказку. Легенду…

Ты умеешь писать, думал Ри-Ё. Ты умеешь читать. Ты умеешь исцелять раны. Возможно, ты умеешь ещё что-нибудь, выше доступного простым смертным уровня. Что ты делаешь? Сочиняешь стихи? Разговариваешь с камнями? Предсказываешь будущее? Угадываешь прошлое? Чему тебя научили родичи моего Учителя?

— Ты воевал? — вдруг вырвалось у Ри-Ё.

Кирри чуть помедлил с ответом.

— Нет. Не успел. Я даже не дрался. Это плохо?

Ри-Ё отрицательно мотнул головой, думая, что кое в чём у него, пожалуй, есть преимущества: он дрался, он дрался по-настоящему, он — подтвердил сам себя. И ощутив-таки себя на высоте положения, Ри-Ё весь день был страшно занят. Он почти не замечал убийственной жары, забыл о воде, забыл о войне, забыл о союзниках — он учил лянчинский язык, он разговаривал с самым загадочным парнем из всех, кого ему приходилось видеть. И ещё: Ри-Ё был уверен, что нравится Кирри.

Вот этой живой статуэтке из тёмного матового стекла. Аристократу песков, владеющему тайным знанием. Нравится. Вполне достаточно, чтобы о многом забыть.

А Учитель только улыбался, когда Ри-Ё смотрел на него. И время неслось галопом, быстрее, чем неторопливые флегматичные верблюды. Местность вокруг потихоньку менялась: горный хребет уползал на северо-запад, пески плавно перешли в каменистую растрескавшуюся почву, почти такую же безжизненную, как пески — но на этой полумёртвой земле всё-таки кое-где виднелись деревья — с толстым прямым стволом и широченной, как зонтик, прозрачной кроной из бесчисленных тонюсеньких веточек, дающей прозрачную тень. Ри-Ё надеялся на спокойный вечер, когда отряд остановится на ночлег, когда можно будет отдохнуть от несносной дневной духоты, от верблюда, от пыли, забивающейся, куда только возможно — и под каким-нибудь предлогом приложить ладонь к ладони Кирри — вроде бы, ничего не собиралось происходить.

Но произошло.

Здесь, на плоской, как доска, равнине, видно было, сколько хватало глаз. И отряд, поднимающий пыльное облако и направляющийся как раз навстречу, Уважаемый Господин Анну и его люди заметили очень и очень издалека. Наверное, как и те, другие — не путники какие-нибудь, не странствующие торговцы с товаром, а целая армия, не иначе: приближающиеся всадники выглядели как тёмная волна, катящаяся по пустыне.

— Сейчас будет бой? — спросил Кирри, и Ри-Ё честно ответил:

— Не знаю.

Господин Анну остановил отряд. Принцы подъехали к нему ближе, и Принц Эткуру надменно сказал, что не пристало Львятам Льва опасаться в Лянчине кого бы то ни было, но Принц Элсу возразил, насколько Ри-Ё смог разобрать:

— Мне надо опасаться Льва Львов. Волки движутся со стороны Данхорета — кто знает, какой они получили приказ.

— Их больше, — сказала Кору. — Намного больше.

— Это мои люди, — сказал Господин Анну глухо. — Больше некому. Нам надлежит встретиться, к чему бы эта встреча ни привела.

Принц Эткуру вздёрнул подбородок, и в глазах у него загорелся злой огонёк, а Принц Элсу переглянулся с Кору, и было видно, что им хочется обняться, потому что они не знают, удастся ли им ещё когда-нибудь коснуться друг друга — только обстановка смущает. А Господин Л-Та и Дин-Ли просто смотрели вперёд, щурились от солнца и, видимо, ждали, к чему придут Принцы. Ждали спокойно — по крайней мере, так выглядели.

И Господин Анну махнул рукой, приказывая всем двинуться вперёд.

Вот тут-то те, другие, и подняли штандарты — свои, лянчинские штандарты, синие, с белой звездой и ещё какими-то знаками. А двое людей Господина Анну, которые сопровождали его ещё из Тай-Е, радостно завопили:

— Львёнок, командир, это же наш штандарт!

И Принц Элсу сказал:

— Что-то мне подсказывает, что они подняли бы знамя Прайда, если бы считали нас предателями.

А Господин Анну улыбнулся впервые с Хундуна и сказал:

— Это мой Хенту, вот что это. И просто удивительно, как мы вышли друг к другу, так точно и верно.

Тем временем тот, другой отряд приближался — и Ри-Ё увидел, кто у них в авангарде. Там и вправду был телохранитель Господина Анну, по имени Хенту, там были незнакомцы с суровыми лицами южных воинов — и ещё там были женщины. Впереди, вместе с Хенту и его боевыми друзьями, Ри-Ё увидел трёх лянчинских женщин в мужской одежде — «сестёр», «волчиц» — а среди них была женщина из Кши-На.