Александра Лисина - Темный Лорд Страница 61

Таррэн хмыкнул про себя, услышав подробности, но разумно не стал сообщать непосвященным, что насчет стали мальчишка абсолютно прав. Однако зарубку в памяти все-таки сделал: интересно, откуда Белику так много известно о Перворожденных? Нет, что он - чистокровный человек, очевидно: безупречно чистая аура обычного смертного просто не может лгать. У Белика она была, следовательно, он - человек. Но тогда откуда он знает то, что ему мог поведать только бессмертный? Причем, не всякий? Вряд ли тот Темный, что некогда причинил пацану столько боли, вдруг расщедрился на подобные откровения. Но тогда кто? Разве что малыш потом встретил еще кого-то? Хотя это вряд ли, конечно: ненависть его была слишком велика. И было, наверное, отчего. Кажется, какой-то эльф убил весь его род? Что ж, возможно: Темные никогда не ценили человеческие жизни. А если кто-то из них действительно виновен в гибели родичей пацана, наверное, у того было право на месть?

Таррэн мысленно вздохнул: в который уже раз родство с Темным Лесом заставляло его чувствовать себя неимоверно мерзко. Конечно, не его вина в том, что мальчишка пострадал от рук кого-то из высокомерных собратьев - таких случаев по всей Лиаре насчитывалось ох, как немало. Но легче от этого понимания не становилось. И прожитые среди людей годы не могли изменить отношение смертных к нему самому - редкому отщепенцу, пути которого давно разошлись с его собственным народом. Да, это правда: большинство Темных - жестокие и равнодушные к чужому страданию существа, для которых крик о помощи был лишь поводом презрительно сплюнуть и поскорее проехать мимо, чтобы не осквернять свой величественный взор видом пролитой крови. Прекрасные и жестокие боги, которых заслуженно ненавидели и оправданно боялись. Равнодушные убийцы. Бесстрастные палачи. А их идеальные лица - не более чем красивые маски, за которыми не скрывалось ничего, кроме постаревших и очерствевших душ, окостеневших сердец и озлобленной зависти к тем, у кого был неплохой шанс их пережить. Их, таких возвышенных и совершенных, но абсолютно чуждых стремительно развивающемуся человечеству.

- Не знаю, Урантар, - наконец, ответил эльф. - Быть может, я не рискнул бы жить с таким грузом.

Страж проследил за его взглядом и неожиданно помрачнел: увлеченно спорящий с попутчиками пацан, позабывший на какое-то время даже про свою ненависть, снова заставил его вспомнить о прошлом.

- Честно говоря, я не представляю, как ему тогда удалось выжить, - тихо сказал Дядько, с грустью следя за раскрасневшимся племянником. - И, признаюсь, был момент, когда я думал, что Белик уже не оправится. Я... нашел его в горах, случайно, но в таком жутком виде, что сперва испугался, что безнадежно опоздал. На малыше живого места не было, он едва дышал, а крови вокруг было так много, что ею насквозь пропиталась земля...

Седовласый на мгновение умолк и невидящим взором пробежался по густым зеленым зарослям вдоль обочин. Ровная дорога, тихий шелест листвы над головой, легкое дуновение ветерка, успокаивающая надежность могучих сосен, выстроившихся вдоль тракта, словно бдительные часовые... еще один плавный поворот, и впереди забрезжил первый просвет, после которого показалось бескрайнее поле, усыпанное цветами, созревшими дикими колосьями и полное невидимой суеты, о которой многие из живущих даже понятия не имеют. Кажется, скоро будет очередной привал, потому что тащиться по такой жаре на открытой местности - чистой воды самоубийство...

Вот и телеги стали понемногу замедляться, вот и возницы привстали, высматривая удобное место для стоянки, но Дядько как не заметил: невидяще смотрел перед собой и словно размышлял вслух.

- Я многое видел в этой жизни, Таррэн. Может, не столько, сколько ты, но все же достаточно, чтобы судить о смерти не понаслышке. За полвека мне довелось повидать немало мертвецов и тех, кто был в одном шаге от чаши Ледяной Богини. Мне приходилось убивать. И добивать своих же товарищей, чтобы избавить их от мучений. Я видел горящих заживо людей. Видел, как умирают эльфы, гномы, тролли... как дохнут твари, которым в нашем языке еще и названия-то не придумали. Это меня давно не трогает, поверь. Все мы черствеем с годами, становимся грубыми и циничными. И иначе нельзя, потому что если этого нет, то слишком легко сойти с ума или превратиться в неуправляемое чудовище. Но все же есть вещи, к которым невозможно привыкнуть даже таким странным существам, как мы: прикосновение любимой женщины, красота заходящего солнца в горах, бесконечность неба над твоей головой, вкус росы поутру... а еще - тихий плач замученного до смерти малыша, у которого не осталось надежды, - голос Стража внезапно похолодел и приобрел металлический оттенок. - Ты когда-нибудь слышал его, эльф? Слышал, как падает на землю не тобою пролитая кровь? Знаешь, как после боя чавкает трава под ногами? О, да. Наверняка. И ты знаешь, что этот звук ни с чем невозможно перепутать. Я тоже слышал его не раз, но после того дня он до сих пор стоит у меня в ушах. И это - тот звук, который я до сих пор не могу вспоминать без дрожи, потому что если бы не Траш, Белик просто не дошел бы до людей. Он бы умер у меня на руках, истекая кровью. Умер от ран, от боли и от того ужаса, который еда не свел его с ума. Траш помогла ему выжить в тот день. Она довела его до людей, как-то справилась, смогла, буквально вынесла малыша на себе, выкормила собственной кровью и до сих пор бережет, как родного.

У Таррэна потемнело лицо.

- Мальчика ранил Темный?

- Не ранил, - покачал головой Дядько. - Почти убил. Он не успел закончить совсем немного, всего пару штрихов не довел до совершенства, которое вы так сильно цените в жизни. Белик редко об этом говорит, ему очень трудно вспоминать, но я уверен, что все то время, которое этот ублю... прости - эльф... измывался, малыш был в сознании. Полностью. До самого последнего момента. В том числе и тогда, когда медленно убивали его младшую сестренку.

Темный вздрогнул, мгновенно припомнив искаженные мукой лица смертных девушек и их новорожденных младенцев, от которых когда-то с отвращением отвернулся даже его отец. Их посеревшие от боли лица, крупные капли пота на висках и кровь, медленно утекающую из бесчисленных ран. Неужели ЭТО повторилось еще раз? Неужели ОНИ рискнули снова?! Посмели начать Второй Круг?!

Таррэн судорожно вздохнул и непроизвольно зажмурился, с огромным трудом отгоняя от себя пронзительный, до сих пор стоящий в ушах крик: "Не надо!!! пощадите хотя бы детей...!!!"

- Сколько было... девочке? - хрипло спросил он, холодея от жуткой догадки.

- Семь лет.

- А Белик?

- Всего на год старше. Но для Темного это не имело значения: ему зачем-то понадобились именно дети.