Алексей Глушановский - Стезя чародея Страница 61

Я распахиваю крылья, слишком большие для остающегося человеческим тела, и откидываю назад, за спину, скользящие, которые на этот раз не находятся в своем естественном, хаотичном движении, а просто свисают вниз, будто простые человеческие волосы. Мои глаза слишком велики для черепа человека, и мне приходится все же немного изменить его форму, но я стараюсь сохранить максимально человеческие черты лица. Похоже, мне это удается.

По стоящим невдалеке от меня отродьям Порядка проходит тихий ропот, и они отодвигаются подальше. Глупцы! Если бы я хотел броситься, это бы вас не спасло! Но лорды Инферно чтят заключенные договора и всегда соблюдают перемирие. Я просто спою. Надеюсь, вам понравится моя песня! В голове мелькает множество вариантов. Память Истока имеет немала песен, но ни одна из них меня не удовлетворяет. Не то настроение. Мне нельзя проявлять ни малейшей агрессивности, иначе я могу все же не выдержать и броситься в безумную, самоубийственную атаку на древних врагов. А… Вот, нашел, кажется… Не совсем то, что хотелось бы, но более-менее подходит:

Я уйду под утро,Но уйду не насовсем…След от слез припудри,Отдохни в объятьях белых стен!

Изумленные и несколько испуганные взгляды собравшихся подсказывают, что я выбрал правильную тему и правильную тональность. Тихий, вкрадчивый полушепот, что, кажется, проникает прямо в голову, небольшая, почти совсем незаметная примесь инфразвука, и слушатели начинают испытывать безотчетный, необъяснимый страх, впрочем, становящийся вполне отчетливым, стоило им бросить взгляд на мое, сейчас совершенно химероидное тело… Ну что, добавим?

Я качал тебя еще в колыбели.Ты ангел, ангел во плоти!Годы вдаль летели, о-о-о.Спутника вернее не найти!

Вы считаете, что самое страшное — это прорыв Инферно? Когда разверзаются огненные порталы, и рати Детей Тьмы под кроваво-черными знаменами начинают свой победный марш по обреченному на гибель миру? Поверьте, это не так… Гибель в честном бою — это далеко не самая худшая участь. Есть кое-что и хуже… Гораздо хуже…

Я с тобой наяву и во снах,Я в твоих отражаюсь глазах,Я сильнее любви и хитрее судьбы,Поцелуй мой как лед на губах…Я твой ужас и страх!!!!

Когда кто-либо из разумных совершает злодеяние, что выходит за рамки возможного, когда плоть мироздания начинает терзаться болью от шагов того, кто нарушил все его законы, тогда вселенная открывает доступ к его душе нам… Медленно, постепенно… Но мы и не спешим… И первым признаком того, что мироздание отказалось защищать твою душу — есть страх. Дикий, сводящий с ума, постоянный и невозможный ужас. Вслушивайтесь же, вслушивайтесь, и вы узнаете, что испытывают те, кто обречен…

Я твоей душою владею,Тело мне подчинено,Мне не надоело питьЗа тебя тягучее вино…

Сила Хаоса клокочет во мне, жаждая выплеснуться и уничтожить оплот своего древнейшего врага, но я надежно держу ее в узде. Никто не сможет сказать, что лорд Ариох — а я решил взять себе именно это имя, которое мой Исток использовал в качестве псевдонима, — нарушил свое слово. Я-Исток обещал не нападать, и я сдержу это обещание.

Я встречаюсь взглядом с Древнейшей. Она напряжена, на кончиках пальцев играет сгусток Порядка, готовый в любой момент ударить в меня. Маски отброшены и сейчас передо мной — именно Древнейшая, которая не раз выходила победительницей из боев с нашими легионами. Наверно, будь дело где-нибудь в другом месте, и она уже атаковала бы, и я отнюдь не уверен, что смог бы сдержать ее удар. Точнее, наоборот. Вполне уверен, что не сдержал бы. Все-таки она стара. Очень, очень стара и опытна, а я слишком молод. Но, убей она меня здесь и сейчас, и сдерживаемая моей волей энергия немедленно выплеснется наружу, открывая прорыв Инферно в самом центре бастиона Порядка.

Глядя ей в глаза, я медленно качаю головой, не прерывая своей песни. Я не нападу. Можешь не опасаться удара в спину. Не волнуйся, враг мой. Я допою и уйду. Возможно, нам еще доведется встретиться на полях битв между Хаосом и Порядком, но в спину я не ударю. Слишком большое отвращение к предательству испытываю Я-Исток. И это навсегда. На всю отведенную нам вечность.

И поняв меня, Древнейшая впитывает сгусток своей силы, вновь натягивая привычную личность-маску, превращаясь в ту самую Альмиену, с которой так подружился Я-Исток. А песня продолжалась.

Я с тобой наяву и во снах,Я в твоих отражаюсь глазах,Я сильнее любви и хитрее судьбы,Поцелуй мой как лед на губах…Я твой ужас и страх!!![12]

На последних нотах, впитывая сладкий ужас, волнами исходящий от зрителей, я немного не сдержался, и древний боевой клич Хаоса, тот, что некоторые смертные по ошибке называют «дьявольским хохотом», раскатился по поляне. И все. Песня закончилась. Я коротко отвешиваю поклон, и отступаю в глубь сознания Истока, вновь сливаясь с ним, становясь не более чем зародышем в его душе. Он должен сам прийти к мысли о желательности слияния и нельзя торопить его в этом решении, как бы того мне ни хотелось.

Олег помотал головой, приходя в себя и принимая человеческий облик. Странно. На этот раз демон не оттеснял вглубь его личность, он был рядом, полностью осознавая все происходящее и словно разделяя мысли демона. Пожалуй, он и сам бы поступал в точности так, и думал аналогичным образом.

— Слияние близко. Ты готов… Осталось лишь одно… Ты должен принять реальность и захотеть его сам. Ты должен понять и принять, что я — это тоже ты! И тогда мы сольемся, обретя истинное могущество, — тихий шепот в глубине души.

«Демон решил дать разъяснения? Да пусть его. Мне пока хватает и могущества мага. Тоже очень даже немало!» — подумал Олег.

С другой стороны, то, что демон, даже проявившись, не стал никого убивать, да и мысли его на этот раз во многом совпадали с собственным мнением Олега, говорило о том, что он, возможно, напрасно отказывается от этих возможностей.

Так, в задумчивости, он и сошел со сцены, не обращая внимания на вначале робкие, а потом все более и более, по мере того как проходил первоначальный ужас, усиливающиеся аплодисменты.

— Одолжи гитару. — Вереена, как всегда, подошла абсолютно бесшумно. — Меня поставили выступать прямо за тобой.

— Держи. — Олег протянул девушке музыкальный инструмент, и поинтересовался: — Ты уже решила, что будешь петь?

— Да так… Сочинилась у меня как-то во время прогулки по Антису песенка одна, хочу ее попробовать.