Игорь Мерцалов - Земля Забытых Имен Страница 61

— А в числе мертвых? Или он вместе со всеми томится в Башне Слез?

— Возможно.

— Это он соединил Ангейра с Иллиат? Значит, он и есть враг. Как же мы сразимся с ним, если его нет?

— Терпение, Нехлад, терпение. Твой враг заявит о себе не раньше, чем мы разделаемся с Иллиат, так зачем же торопить события?

Яромир поставил светильник на пол. Он все острее, а главное — естественнее воспринимал явь и навь, у него уже не рябило в глазах от обилия живых теней.

Его внимание привлекло тусклое сияние на лице Тинара.

Точнее, на лбу — как раз в том месте, где лиха коснулась невидимая рука. Как будто отблески хрустальных радуг…

— Что это?

— Наконец-то ты заметил! Знак того, что твой друг видит яркие сны. Хочешь заглянуть в них?

— Разве это возможно?

— В сущности, Нехлад, для магии нет ничего невозможного. Нужно только уметь. Я научу…

Тинар знал, что это сон, он часто видел его и все равно волновался. Напрягал все силы души и тела, гнал скакуна: давай, давай! Аркан описывал круги над его головой, а белый жеребец мчался вдоль ручья — там брод, еще чуть-чуть, и уйдет на другой берег.

Бросок!

Иногда ему снилось, что аркан обвивает горделивую шею белоснежного жеребца, и все заканчивалось хорошо. Но обычно память о происшедшем брала верх и подсказывала: нет, не так. Ты промахнулся.

И сон утрачивал свою прелесть.

Старейшина сказал: приведи мне трех белых жеребцов, и бери Ноли в жены. Ах, прекрасная Нали! Тинар понимал, что не ему бы мечтать о такой девушке, но страсть заглушила голос разума. Он пошел к старейшине и получил это распроклятое задание.

А дело было в середине лета, почти все ловчие только что вернулись, сбыли скакунов купцам и отдыхали. Тинару удалось зазвать с собой только Кайрана, такого же мальчишку, как он сам.

Все лихи знают, что белые водятся только в трех табунах. И все три летом пасутся почти у самых гор. Целый месяц ушел у друзей на поиск. Наконец они напали на табун, который окрестили между собой Белым — почти треть скакунов в нем была нужной масти, начиная с вожака.

Двух жеребцов взяли в тот же день. Вожак увел переполошившийся табун на юго-запад, к ручьям. Друзья последовали за ним, держась в отдалении, и через два дня предприняли новую попытку.

Но на берегу ручья рука подвела Тинара. До самого вечера он терпел насмешки Кайрана, а потом тот присмотрел козла-сойкора — и тут-то боги покарали его за насмешки над другом. В самый ответственный миг нож зацепился за траву, ловкий отскок и удар не получились, и рог сойкора пропорол лиху бедро. Тинар тотчас отвлек разъяренного козла ударами кнута, раздразнил, заставил напасть на себя и заколол. Однако о продолжении лова пришлось забыть.

Рана была глубокой и уже на следующий день загноилась. Тинар делал что мог, но он не был ни лекарем, ни шаманом. Пришлось седлать скакунов и поворачивать назад, увлекая за собой двух белых пленников на привязи.

Уже на второй день пути Тинар был вынужден привязать впавшего в горячку друга к седлу.

Он вывез Кайрана, и лекари спасли ему жизнь, хотя это и стоило бедняге ноги — а еще сердца: Тинара он с той поры возненавидел.

Два жеребца, конечно, не удовлетворили старейшину. Он, правда, явно вознамерился взять их, думая, что расстроенный юнец не заметит потери, а чтобы расстроить его еще больше, поднял на смех. Но, по счастью, в селение как раз приехали ловчие из тэба[36] Найгура. Они прекрасно разобрались в происходящем и позвали Тинара с собой.

Жизнь вроде бы наладилась. Вроде бы…

В тэбе могут собраться лихи самых разных племен и родов. Где-то на севере, говорили, охотился тэб, в котором был один выходец из Немара. Тэб — это братство, но… только на время лова. По окончании сезона участники тэба могут разъехаться по домам.

А Тинар не любил возвращаться. Смеяться над членом Найгурова тэба, конечно, никто уже не рисковал (теперь-то он понимал, что над его страстью к первой красавице потешалось все селение), и многие кайтуры искренне уважали его за то, что бросил лов, спасая друга. Но не все. И оставались еще презрительные взгляды Ноли, которая в то же лето вышла замуж за табунщика, оставалась непонятная ненависть Кайрана.

Среди родных кайтуров он стал… не чужим, нет. Немного отчужденным.

Каким глупцом он был тогда… Ведь все равно жил на земле предков — а что еще важно для человека?

Как он проклинал себя теперь! Ведь Найгур говорил: идем не на лов, а в глубину Ашета, нет ничего постыдного в том, чтобы отказаться. Но Тинару казалось тогда, что поход в неизведанное оторвет его от прошлого.

Что ж, в какой-то мере так и случилось. Теперь никто не скажет: вот Тинар, кайтур из рода Темере. Теперь скажут: вот проклятый Тинар, который разбудил зло Ашета, навлек проклятие на землю отцов, а сам сбежал и жил на чужбине, без степи и свободы, без песен о синем небе и молока кобылиц!

Ах, ну что, что с ним случилось? Почему не удается больше быть беззаботным? Почему не радуют глаз новые земли и лица, чудеса другой жизни? Что сломалось в душе Тинара, отчего он теперь не гордится тем, что избран в ближники Яромиром Нехладом — храбрым, умным, ответственным… но таким чужим!

Тут Тинару стало не только тошно, но и стыдно, однако сон был безжалостен.

— Ну а Торопче что снилось?

— Не спрашивай, — вздохнул Нехлад, задувая светильник и сливая масло. Он надеялся, что отсветы углей в очаге не позволят магу рассмотреть, как полыхает его лицо. — Зря я это затеял. Вроде как подглядываешь. Скверно это. Подло…

— Говори честнее: тебе просто сильно не понравилось то, что ты уловил, — проворчал Древлевед. — Ну коли уж тебе так нравится при каждом случае употреблять слово «подлость», скажу так: подлостью было бы подсматривать ради удовольствия. А нам сейчас нужно понять твои возможности. Успокойся, забудь о личном и ответь, что ты разобрал в его снах?

Нехлад пересилил себя и сказал:

— Он не испытывает ко мне скверных чувств! Просто… поневоле все время сравнивает с моим отцом. И сравнение не в мою пользу.

— Такова судьба всех детей, — помедлив, кивнул Древлевед. — Мир устроен так, что ни один человек не свободен от славы предков. Что еще?

— Это все!

— Меня-то не обманывай… Нехлад потер висок и добавил:

— Он про Незабудку думает во сне. Это одна девушка… Ну в общем, думает, мол, не заслужил юнец такой любви!