Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая Страница 61

Принц с болью покачал головой.

— Терос…

— Другу? — с неожиданной злобой перебил его Ильназар.

Всадник справа от предводителя иронично кланяется и тоже снимает шлем. Пепельно-белокурые волосы и острые уши эльфа.

— Я всегда был лучше тебя, Ильназар. Теперь ты не сможешь не признать этого.

Гнев бьётся и клокочет, подобно буре. Только мой отчаянный призыв помогает немного обуздать неистовую мощь, жаждущую вырваться на волю.

— Ты всегда был мерзавцем, Ильнарон. Хоть тебе и много лет удавалось водить нас за нос.

Короткая ухмылка, смешанная с ненавистью.

— Это было не так и трудно… особенно в случае с тобой. Неужели ты до сих пор считаешь, что та скала рухнула случайно?

Бешенство, неуправляемое и свирепое, ярость раненого зверя, загнанного в ловушку, режущее, как стальное лезвие. Адской болью полоснуло по сознанию, и память сохранила только мой отчаянный крик, перед тем, как я в судорогах рухнула на землю, спасаясь от невыносимых мук в бесконечной безмятежности и покое Астрала.

Глава 14 — Откровения

Единственный факел чадил и отбрасывал рваные тени на голые каменные стены. Слабый огонёк метался из стороны в сторону, то угасая до алой искры, то вспыхивая с новой силой. Взгляд бесцельно следил за пляской пламени в плотном полумраке, пока истощённый разум медленно возвращался к действительности. Которая мне ну совершенно не нравилась.

Сущность сдавило, сжало мертвенной болью. Присутствие Xаоса, губительное для Поющих, витало в воздухе, проникало даже сквозь холодный гранит. Первым порывом было вскочить и броситься прочь отсюда, куда угодно, лишь бы только оказаться как можно дальше от этой нереальной пустоты. И лишь в последний момент остатки былого хладнокровия удержали меня на месте. Никто не оставит дверь в камере открытой, верно? И потом не факт, что у меня хватит сил на то, чтобы просто подняться на ноги.

Ещё несколько минут безмолвной борьбы с чужеродным присутствием, и я выигрываю кусочек памяти. Ну, Ильназар… я даже и вообразить себе не могла, что какое-либо живое существо способно испытывать настолько сильные эмоции… Как невовремя это произошло — я даже не успела защититься. И чем теперь обернулась для нас сия оплошность?

Слух, более чуткий, чем зрение, улавливает со стороны слабый шелест. Ещё одно усилие, чтобы слегка повернуть голову.

— Простите меня, госпожа.

Слабо фыркаю. Голову сдавливает словно стальными обручами. Может потерять сознание ещё раз? Там, в Астрале, было гораздо приятней…

— Думаю, сейчас не имеет особого значения, кто был виноват.

Другой голос. Чуть прищуриваюсь, губы выдыхают:

— Ветар…

Принц сидит почти напротив меня, прислонившись к стене. Руки прикованы к металлическим кольцам, вбитым в камень. Его лицо видно плохо, но я чувствую, что он столь же напряжённо всматривается в меня. Гм, искренне надеюсь, что мой внешний вид хоть немного выигрывает по сравнению с внутренними ощущениями.

Его губы сжимаются в тонкую линию, и даже сквозь липкие сети хаоса я ощущаю бессильную ярость. И гнев на себя самого. Не догадался, не защитил, не уберёг…

— Всё настолько плохо? — заставляю себя слегка улыбнуться. — Успокойся. Ещё не всё потеряно. Кстати, кто-нибудь из присутствующих может мне рассказать, что произошло за время моего… гм… вынужденного отдыха?

Как ни странно немного помогает — по крайней мере внутренние самоугрызения отходят на второй план. Как я и рассчитывала.

— Ничего особенного. Просто твоя слабость срикошетила и на нас также, буквально ослепила на несколько мгновений. Но Терос, конечно же не был столь любезен подождать, пока мы придём в себя. Да и втроём, что мы могли сделать против такой своры?..

— Ну не скажи… — задумчиво вглядываюсь в пламя, стараясь по мере возможностей заглушить стучащие в висках барабаны. Стало быть в той схватке я сыграла роль слабого звена, что и повлекло за собой разрыв всей прочной цепи. Жаль, однако… Видимо даже у Триумвирата есть свои определённые недостатки.

— Ильназар?

— Я виноват, госпожа.

Морщусь. Эльфы! Даже на пороге смерти не могут заставить себя думать о чём-то другом, нежели о своих поступках.

— Речь не о том…

Голос замирает, когда на невидимой лестнице слышится топот кованых сапог. Дверь в камеру распахивается с глухим скрипом. Двое стражников в чёрных доспехах буквально втаскивают внутрь бессильно осевшего на их руках человека. Короткие, некогда светлые волосы теперь перемазаны пылью и грязью, одежда превратилась в лохмотья. Конвоиры грубо швыряют безвольное тело на пол и также сковывают руки за спиной. Презрительный плевок — и дверь за ними захлопывается. В наступившей тишине слышно, как сталью щёлкнул замок.

Ветар чуть подаётся вперёд, тон его становится напряжённо-яростным.

— Ярг?!

Ярг? Лихорадочно вспоминаю, где уже раньше слышала это имя. А, ну конечно, Ветар упоминал его во время нашей экстраординарной встречи. Старший брат из трёх. Законный наследник трона Риванола, также попавший в сети предательства.

Человек приподнимает голову. Я вглядываюсь, пытаясь найти знакомые черты. Да, сходство не такое явное, как у Ветара с Теросом, но та же линия скул, тот же блеск глаз, в которых не смотря ни на что продолжает гореть неукротимая воля, выдают в нём сына короля.

— Брат… Ты пришёл слишком поздно… Наше время на исходе.

Ветар саркастически и горько усмехается.

— Моё путешествие было не увеселительной прогулкой, Ярг. Чудо, что я вообще смог достичь Плавающего города и вернуться в Риванол. Правда, я не ожидал подобной встречи. Впрочем…

Старший принц устало прикрывает глаза.

— Какое это теперь имеет значение? Мы проиграли, Ветар, как это ни прискорбно…

— Не понимаю, о чём ты. Теросу придётся прикратить этот фарс, как только сюда войдут когорты эльфов. Договор уже подписан, Ярг! Его не отменишь, как бы братцу этого и не хотелось! Никто не пустит его на трон Риванола, пока на нем есть законный правитель.

— Ты ещё не знаешь… — безжизненно-ровным голосом произнёс мужчина, не открывая глаз. — Отец скончался два дня назад.

На этот раз всё же успеваю вскинуть щиты, мысленно коря себя за малодушие. Эмоции должны быть слишком сильны, чтобы их можно было удержать тонкой ментальной сферой. Ожидаю вспышки ярости, бесконтрольного гнева, как у Ильназара, жажды мести… Но я оказалась абсолютно не готова к такому… Ничего кроме пустоты. Только холод и тьма, тьма и холод. И вот тогда мне становится по-настоящему страшно.

— Как?

Голос не слушается, словно чужой. В сознании ни мыслей, ни эмоций. Стискиваю зубы. Уж лучше слепой гнев, чем такое безволие и равнодушие.