Алла Щедрина - Право вредности Страница 61

— А если несчастный случай?

Жорот пожал плечами:

— Тогда вопрос снимается. Так же как и если смерть наступила в результате честного поединка, казни за нарушение закона, либо справедливой мести ну и так далее.

— А если подделка?

— До сих пор подобное не удавалось. Видишь ли, Клан весьма дорожит своей репутацией, — даже содержит специальную организацию, выявляющую причины смерти «отпускников». Вкупе с «картой» это исключает ошибку почти на сто процентов. За несколько тысячелетий было два или три случая, но, когда все выяснялось, Клан мстил потомкам убийц — колено значения не имело.

Арика невольно передернулась:

— Веселенькое дело. Стоп, а если тот, кто «держит карту», умрет первым?

— Это маловероятно, так как согласившийся «держать Карту» автоматически принимает на себя обязательства «невыездного» из Клана, а там даже вероятность несчастного случая очень мала, не говоря еще о чем-нибудь. Если все же это случается, «держащий Карту» не умирает полностью. Остается некая его часть, что-то вроде привидения. Причем, чем больше Карт «держит» человек, тем более материальным привидение становится. Поэтому сейчас не разрешается «держать» больше трех Карт. После приема последнего, «смертного», отпечатка и передачи требуемой информации привидение развоплощается.

— А эти Карты только для колдунов?

— Для всех «выездных». Хэлот, например, тоже на Карте сидит.

— О-ой! Так он, значит… Вы были знакомы раньше?

— Нет.

— Стоп. Но он же колдун? Или нет?

— Он телепат. То есть чувствует настроение, читает образы, иногда мысли. Но Карты в Клане оставляют даже те, кто вообще не имеет никаких паранормальных способностей. Единственное, колдуны могут, при необходимости, посылать свои Карты на проверку, как это сделал я. Но неколдунам, это, собственно, и не нужно.

— А твои дети будут членами Клана?

— Если я их не отправлю на воспитание в Клан до того, как им исполнится три года — нет. Могут быть исключения, конечно.

— Как если бы их привезла я, да?

Жорот кивнул:

— Или, повзрослев, они вполне могут попроситься в Клан, если уж так захочется.

— В Клан принимают всех?

— Почти.

— А в каких отношениях Клан и Сообщество?

— В натянуто-дипломатических, — усмехнулся Жорот. — Делят сферы влияния. Клан древнее, а Сообщество стало забирать большую силу в последнее время. Но, собственно, все крупные основатели Сообщества вышли из Клана, а сейчас так вообще на планетах Клана, говорят, построили два обучающих монастыря Сообщества.

— Да, а какие колдуны входят в Клан?

— Все, кроме «черных». Клан не хочет покрывать человеческие жертвоприношения. Кстати, древние гонения на колдунов основывались на их использовании ритуального каннибализма, человеческих жертвоприношений и тому подобного. Если это действительно будет иметь место, Клан, несмотря на его могущество, просто сметут. Поэтому следят за подобным очень строго.

— Спасибо за информацию. Маленькие спят? А то я по ним соскучилась.

— Пойдем посмотрим, — предложил Жорот, поднимаясь. — Я у них вчера был. Рони уже ходит, а Фест пока ленится.

— Мальчишки — они всегда такие, — ехидно заметила Арика. — Они тебя не забыли?

— Помнят, — улыбнулся Жорот. — Роджер нашел им няню — Лонг беспокоился, что детям не хватает общения с людьми.

— Им видней, — пожала плечами Арика.

Когда они вошли в детскую, Арика, увидев няню, на несколько секунд впала в ступор. Казалось, в ней не было ничего особенного — в меру симпатичная женщина, чуть младше Арики, с рыжеватыми густыми волосами, уложенными в косу хитрого плетения. Но Арика никогда не видела, чтобы от человека исходило такое сильное ощущение уюта, счастья, что ли. Как будто волнами во все стороны.

Сообразив, что она не слишком вежливо вытаращилась на человека, Арика перевела взгляд на детей, ползающих по ковру, цепляя попадающиеся на пути игрушки. Жорот, уже сидя на полу, возился с Рони, которая довольно хихикала и гукала, что-то объясняя непонятливым взрослым. Но взгляд женщины, почти против воли, возвращался к няне. Утянув Роджера в сторону, Арика шепотом спросила: — Где ты выкопал это чудо?

— В бюро для найма.

— Как ее зовут?

— Ника. Познакомить?

— Попозже. Охохонюшки. Ты специально, да, чтоб во мне комплексы взыграли? Ладно, шучу. Пошла я. Черная зависть и ничего больше, — бросив последний сожалеющий взгляд на няню, склонившуюся над Фестом, Арика ускользнула к себе.

Постаравшись воплотить в жизнь «с глаз долой — из сердца вон», Арика зарылась в книги. Говоря про «черную зависть», Арика шутила только наполовину. Подобные встречи уже бывали, и она постепенно привыкала к вопиющему превосходству над ней очередной женщины, но на это нужно было время.

В отличие от старого дома колдуна, этот находился в столичном городе, в одном из престижных кварталов. И пару часов спустя Жорот, уложив детей, пришел к Арике и предложил вместе сходить в город, попросив провести его по тем букинистическим лавкам, которые она успела отыскать.

К вечеру Арика, проведшая почти весь день с Жоротом, ощущала смутное беспокойство. Что-то с колдуном было не так. Но что? Перед сном она позвала к себе Роджера под предлогом массажа.

Тот, закончив сеанс, вздохнул и сел на пол, оказавшись, таким образом, с Арикой лицом к лицу.

— Я слушаю.

Арика, положив подбородок на скрещенные руки, приподняла брови:

— Что слушаешь?

— Ты не любишь массаж и прибегаешь к нему только в крайнем случае. Сейчас в нем не было никакой необходимости. Следовательно, это только предлог.

Слегка смущенная, она заметила:

— Неправда. Массаж я люблю.

— Извини, я не точно выразился. Ты любишь массаж, но тебе почему-то неудобно использовать меня в качестве массажиста, что, конечно, глупо. Так в чем дело?

Арика, «проглотив» его ироничный упрек, тревожно спросила:

— Мне кажется, или с Жоротом что-то… плохо?

— Мне тоже так кажется. Но он настолько тщательно это скрывает, что я могу судить только по косвенным признакам.

— Каким именно?

— Их очень мало. Во-первых, каждый день он закрывается на несколько часов в кабинете, никого туда не допуская. Во-вторых, исходя из ежедневных наблюдений, я могу со стопроцентной уверенностью заявить, что он стареет.

— Ч-что? — растеряно переспросила женщина.

— Каждый день его лицо меняется, словно для него проходит не тридцать часов, а несколько недель или даже месяцев.

— Ч-черт, — энергично вырвалось у Арики. — Черт и черт! — она вскочила, в спешке натягивая одежду, — А я-то не могла сообразить, что мне кажется странным!