Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок Страница 61

Собственно, циркуляция чего-то стабильного среди людей и является критерием того, что это "что-то" и есть деньги. Держатель денег относится равнодушно к материалу, из которого деньги сделаны. Только по этой причине, только по причине полного равнодушия к материалу, и могли в своё время использоваться и ядовитые медные, стёртые серебряные, красивые золотые монеты, а также аляповатые бумажки – наравне друг с другом.

Ракушки каури, которые использовались как деньги в Африке, немного напоминают деньги. Ракушки невозможно употребить, их использование в качестве денег более разумно, нежели чай или сахар. Ракушки и циркулировали, к тому же их не надо было даже заменять (материал крепкий). Иногда, в процессе оборота, они даже достигали того самого берега, где их изначально нашли на берегу и запустили в циркуляцию. Но ракушки то там, то сям постоянно употреблялись женщинами ещё и на украшения, т. е. деньги деньгами, экономическая важность экономической важностью, но всё равно – украшения. Ракушки каури – если бы их не вытеснили другие виды денег – имели бы все шансы и дальше быть использованы как деньги, даже если бы они вышли из моды в качестве украшения. Они бы стали настоящими деньгами, так же, как медь, никель, серебро, бумага; истинно так. И они бы могли, точно так же, как и наши деньги, называться государственными деньгами, если можно применить слово "государство" к тем формированиями, которые существуют в Африке. Государственная монополия на производство денег могла бы быть сохранена даже тем, что в сердце Африки невозможно ни сделать, ни отыскать эти ракушки (их можно найти только на берегу океана), тысячи миль отделяют срединные земли Африки от берегов. (Ракушки можно было добыть, так же как золото в Европе, только путём обмена продуктов.)

В общем, если некий посредник-агент есть необходимое условие при разделении труда, и если такой вот агент воспринимается в качестве "государственных денег", т. е. как денег, производимых и контролируемых государством же с помощью специальных монетарных законов, то какой остаётся у производителя выбор, когда он приносит свои продукты на рынок, а там не находит никаких иных денег, кроме бумажных (ведь государство решило выпускать только бумажные)?

Если производитель отказывается принимать эти деньги (говоря, что они НЕ вписываются в ортодоксальную социалистическую теорию ценности), он вынужден будет свернуть производство, без надежды хоть как-то обменять то, что у него есть, и вернуться домой с нераспроданными помидорами, газетами, чем угодно. Он должен будет прекратить торговлю, прекратить разделение труда, потому что – ну как он может что-то купить, если предварительно он что-то не продаст? Ведь это возможно только с помощью государственных денег, которые он отказался признавать за деньги. Такая "забастовка" производителя закончится в течение 24 часов; только 24 часа он может настаивать на том, что теория денег верна, а вот денежные деньги – мусор. Холод, голод и жажда быстренько сделают свою работу и заставят его продавать свои продукты за эти самые бумажные деньги, как то и написано в законах государства. Вспомним, что там, кстати, написано ещё раз:

"Каждый, кто принесёт их в банк-эмитент получит по 100 ударов плетьми, но вот на рынке он получит за них ровно столько товаров и услуг, сколько позволит существующий спрос и существующее предложение."

Холод, голод и жажда (добавим к этим факторам ещё и сборщика налогов) заставляют всех тех, кто не может вернуться к примитивному производству без разделения труда, всех тех, кто хочет, чтобы такое разделение труда и дальше сохранялось (а никто уже не хочет вернуться к первобытнообщинному состоянию!), предлагать свои продукты за бумажки, которые выпущены в виде денег государством. Другими словами, своими действиями всех людей заставляют создавать, с помощью своих продуктов, спрос на бумажные деньги, а из-за того, что такой спрос создан, обладатели этих бумажек ни за что на свете с ними просто так не расстанутся. За эти бумажки они запросят максимум того, что рыночные условия позволяют им запросить.

Бумага, следовательно, превращается в бумажные деньги потому что:

– В разделении труда есть масса преимуществ перед натуральным хозяйством.

– Разделение труда создаёт такие продукты, к примеру, товарные массы, которые имеют смысл для производителей только как объекты для обмена.

– На определённом уровне развития разделения труда обмен продуктами становится НЕВОЗМОЖЕН без посредника-агента.

– Такой агент-посредник по своей собственной природе может быть только государственными деньгами, либо – что реже – каким-нибудь другим видом денег, социальным, к примеру.

– Государство же, исходя из нашей гипотезы, предоставляет всем только единственный вид такого агента-посредника, т. е. деньги – в виде бумажек.

Все производители сталкиваются с ситуацией, когда альтернативы бумажным деньгам нет. Альтернативой является возврат к натуральному хозяйству, без разделения труда.

И наконец:

Обладатели бумажных денег ни за что не расстанутся с ними просто так, а только в том случае, если видят, что производители находятся в затруднительном положении и готовы продать свои товары за деньги.

Доказательство того, что деньги могут быть сделаны из целлюлозы – завершено, а я могу перейти к следующему вопросу: "Сколько же обладателю бумажных денег может быть за них предоставлено товаров?" Важность этого вопроса заставляет меня разъяснить очень подробно все предубеждения относительно возможности существования бумажных денег и обнажить ложность самых главных из них. Пояснением сути денег, особенно их бумажной формы, я хочу добиться от читателя – рассудительного и осторожного – признания в том, что моё доказательство основано на фактах, логике и практике, но который, тем не менее, ещё осторожничает и считает, что доказательств мало, а некоторые факты и вовсе ещё не учтены.

(*Я ещё раз хочу привлечь внимание осторожных, что пока я веду речь ЛИШЬ о том только, что бумажные деньги возможны в принципе. Вопрос же, а имеют ли бумажные деньги какие-то преимущества перед, скажем, золотом, другими деньгами, основанными на металлических стандартах – остаётся открытым и будет обсуждён далее.)

Подобно другим исследователям, сталкивающимся с проблемой бумажных денег, я могу кратко пояснить, что государство требует выплат налогов, штрафов и т. д. только в бумажных деньгах и на этом поставить точку.

Если бы государство, продавало бы, к примеру, почтовые марки, билеты на поезда по государственным железным дорогам, лес из государственных лесных хозяйств, соль из принадлежащих государству копей только за бумажные деньги, если бы импортные пошлины, церковная десятина, плата за обучение тоже могли бы оплачиваться ими же, каждый, разумеется, считал бы эти бумажки более ценными и никогда бы не отказался от них вообще. Государство в таком случае могло бы гарантировать, что все государственные услуги оказываются за государственные же бумажные деньги, а не, скажем, за золото. В таком случае именно оказание государством своих услуг и дало бы жизнь бумажным деньгам.