Пляска змей (СИ) - Боровски Марк Страница 62

Анка увлеченно грызла одну из своих лепешек, когда к нам подошел проводник… Честно говоря, сначала я даже и не поняла, что это проводник. Просто, повеяло вдруг холодом, и новое чудище явилось перед нами…

Тонкие белые пальцы с длиннющими синими ногтями, голова под потолок вагона, носки лакированных туфель длинные и загнутые, костюмчик что надо — темный ультрамариновый китель с огромным белым кругом посередине, и такого же цвета штаны с белыми кругами на коленках, на фуражке все тот же символ, который был на двери ведущей в вагон — плывущая черепаха, схематично обозначенная белыми линиями на синем.

Кожа на лице проводника была брезентово-серой, рот зашит темными нитками, глаз совсем не видать за круглыми угольно-черными очками. Красавчик, однако… Тут и добавить нечего.

Анка, совсем позабыв о еде, смотрела на чудище разинув рот. Чудище улыбнулось сшитыми губами, после чего повернуло голову к Сильвии. Ту, словно током ударили. Она так и подпрыгнула на сиденье, потом проговорила сдавленно:

— Это проводник. Он говорит через меня, потому что я — идеальный приемник… Другие люди, если они живы, не услышат… Билеты… Он спрашивает, где наши билеты…

— У нас нет билетов. — Я смотрела на проводника сквозь прорези в маске. — Но это — не беда. Мы тут ненадолго, выходим на следующей станции.

Сильвия вновь вздрогнула, и впилась ногтями в обивку сиденья.

— Он говорит, что если у нас нет билетов, то каждый может заплатить за проезд одним хорошим воспоминанием.

Я обернулась к своей команде, и проговорила задорно:

— Ну, с этим у нас проблемы. Да, ребята?

— Он говорит, что в таком случае начальник поезда просто сожрет наши души. — Глухо вымолвила Сильвия.

Анка охнула, и захлопнула рот. Очевидно, если какой-то аппетит у нее и оставался, то после этих слов Сильвии, пропал окончательно.

Да уж… Ситуация… Я, конечно, могла бы попробовать его убить…

— Он говорит, что у красной костяной змеи не получится убить его. — Вновь заговорила Сильвия. — Невозможно убить того, кто никогда не рождался, и следовательно — не жил. Это тело — одно из многих в его коллекции, он всегда одевает его по воскресеньям… Если ты уничтожишь это тело сейчас, он через несколько минут возвратится в другом, и будет говорить уже по-другому…

— Замечательно… — Подытожила я. — Что ж… Одно хорошее воспоминание, это не так уж и много. Думаю, у каждого из нас хоть что-то, да отыщется… Ведь так?

Анка отчаянно закивала, и косички ее в этот момент смешно запрыгали.

Роман, любовно поглаживая лезвие своей Кусаригамы, произнес:

— Так уж быть… Я отдам этому уроду частичку своего детства. Невелика потеря.

— В моем детстве было мало хорошего. — Задумалась Анка. — Но… когда я устроила пожар на нефтеперерабатывающем заводе… Ух! Это было нечто! Я, конечно, надеялась на грандиозный взрыв, но и без взрыва оказалось здорово… Я была так счастлива, и вдохновлена на эту жизнь! Не хотелось бы отдавать проводнику это воспоминание, но оно одно из немногих счастливых… Ну… ничего. Мой огнемет со мной, и скоро я подожгу еще что-нибудь…

Габриэль стащил с лица противогаз. Его блеклые глаза, сейчас были полны усталости.

— Все мои хорошие воспоминания теперь причиняют мне одну лишь боль. Иногда, хорошие воспоминания также ядовиты, как и плохие. Я с радостью отдал бы их все этому чудовищу, но я не собираюсь ездить на этом поезде еще десять тысяч лет, поэтому отдам лишь одно — самое счастливое, и самое болезненное.

Он посмотрел на проводника.

— Я первый! Забирай эту дрянь из моей головы.

Проводник протянул белые пальцы к Габриэлю, и прикоснулся синими ногтями к его лбу. В этот момент Марек закрыл глаза, и прошептал едва слышно:

— Прощай, Арианна. Наконец, ты перестанешь мучать меня.

Я усмехнулась под своей маской. И кто же эта Арианна? Она, должно-быть, некогда разбила сердце нашему великому воину…

Не последовать ли и мне его примеру? Не избавиться ли от своих любимых бродяг? Нет! Я хочу помнить их. Я должна помнить их, до самой своей смерти, ведь они часть той боли, что мне так необходима. Но что же отдать тогда? Что-нибудь из детства?

Я задумалась… В детстве было полно счастья. Воспоминания об отце… Как мы с ним путешествовали на поездах… Почему бы и нет? Я ведь все еще скучаю по нему где-то в глубине души. Но зачем мне старый отец, когда у меня уже давно есть новый? Зачем мне скучать? Если я сейчас отдам память о старом отце проводнику, мне будет куда легче. Габриэль прав, некоторые хорошие воспоминания способны отравлять душу не хуже плохих…

В конце концов, проводник взял плату со всех. Я была последней, и чуть ли не с радостью отдала воспоминания об отце. Когда проводник забирал их, мне пришлось снять свою маску, и одевать ее вновь я уже не стала. Это очень странное чувство, когда какое-нибудь воспоминание просто вдруг пропадает из твоей головы. Совсем не больно и не страшно. Даже приятно в какой-то степени…

Эта мысль вызвала у меня легкое отторжение, но… я все же не могла отрицать того, что процедура изъятия воспоминаний мне понравилась…

Перед тем, как покинуть нас, проводник поинтересовался через Сильвию, не хотим ли мы выпить чего-нибудь.

— Все напитки бесплатны…. — Монотонно бормотала Сильвия. — Есть свежая кровь человеческих младенцев, холодная, и теплая. Есть подслащенная кровь хонков, с корнем имбиря. Есть также различного рода наливки, настоянные на плодах из самой Маморы. Кровь хонков весьма полезна людям, для поднятия общего тонуса организма — может на время придать дополнительные силы и исцелить легкие недуги. Присутствует как на разлив, так и в маленьких флакончиках.

Я подумала…

— А принесите, пожалуйста, четыре флакона хонковской крови, для моего отряда.

Проводник кивнул и удалился. Габриэль выпучил на меня глаза.

— Я не собираюсь пить хонковскую кровь!

Я побарабанила пальцами по столу.

— Насколько я поняла, ее можно использовать в качестве тонизирующего и исцеляющего средства. Во мне то хонковская кровь присутствует, а вот вам эти пузырьки может и пригодятся. Каждому по пузырьку, просто суньте в карман на всякий случай… Быть-может, эта дрянь вам жизнь когда-нибудь спасет.

Габриэль принялся платочком протирать стекла своего противогаза. Анка вновь взялась за лепешку. Сильвия смотрела в окно, и изредка терла лоб дрожащей рукой.

— Странно… — Вдруг тихо сказала она. — Этот поезд едет с хорошей скоростью, но расстояние до Алисы сокращается намного медленнее, чем должно было бы при такой скорости…

— Главное, что оно сокращается. — Ответила я ей. — Ты ведь оповестишь нас, когда нужно будет выходить из поезда?

— Конечно. — Сильвия кивнула, и вновь потерла свой лоб. — Твое решение насчет хонковской крови было правильным, она действительно может пригодиться нам, причем в самое ближайшее время… У меня с Алисой налажена связь, и не только с ней, но также еще кое с кем из ее окружения. И… там происходит нечто странное. Они… где-то глубоко, и я чувствую рядом с ними нечто очень сильное и злое. Возможно — это демон.

Я хмыкнула.

— Ни разу не встречалась с демонами. Думаю, это будет интересный опыт.

— Слишком уж много в этом путешествии интересных опытов.

Я вздохнула, и повинуясь внезапному желанию, отщипнула кусочек от хонковской лепешки. Немного раздумала, перед тем, как положить его в рот и прожевать… Вот черт! А ведь действительно вкусно!

К тому времени, как проводник принес хонковскую кровь, мне наскучило сидеть на одном месте, бестолково пялясь в окно, за которым абсолютно ничего не менялось, и я решила прогуляться дальше по вагону.

Когда четыре аккуратных, закупоренных пробками флакончика, оказались на столе, а проводник удалился восвояси, я хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги.

— Скука смертная. — Озвучила я свою мысль отряду. — Пойду пройдусь немного. Все равно, судя по твоим словам, Сильвия, нам еще ехать и ехать.