Олег Бубела - Герой Страница 62

По дороге к эльфам я умудрился выяснить все подробности произошедшего несчастья. Говорила в основном Илинь, но иногда и подрастерявшая страх Ламиэнь вставляла реплики. Случившееся было крайне неприглядным, и я прекрасно понимал, что косвенно послужил этому причиной. После того как не вернулся третий отряд, старейшины наконец призадумались и оставили всякие попытки преследовать Убийцу. И вот тогда к ним пришла мать Заля и потребовала мести за своего убитого сына. В ответ Калиниэль впервые публично признал, что пророчество свершилось, и он больше не будет посылать стражей, которых у эльфов осталось всего ничего, по следам беглого человека. Мать Заля от горя слегка повредилась рассудком и пошла просить поддержки у эльфийской общественности. Она заклинала всех собраться и отправиться к людям во имя священной мести, но ничего, кроме сочувствия, не получила.

Несколько десятиц продолжалось ее безумие. Она умудрилась своими просьбами достать всех и каждого, поэтому эльфы просто стали ее избегать. Видя такое отношение к себе, эльфийка отправилась в последнюю инстанцию — умолять Дух Светлого Леса, воплощенный в Ритуальном дереве. Что она там говорила, и что делала — осталось загадкой, но после этого больше никто мать Заля не видел. Все ушастые приняли официальную версию — она отправилась одна исполнять свою месть, но я догадывался, что каким-то образом эльфийка смогла оживить дерево и сама же стала его жертвой.

После этого несколько десятиц было тихо, а потом в поселении стали пропадать эльфы. Поначалу немного — всего десяток, который списали на кэльвов, вот только настораживало то, что их тела так и не смогли найти. Но потом такие случаи участились, и даже не помог запрет старейшин на выход из селения. Когда количество пропавших достигло сотни, выяснилась причина всех этих исчезновений, потому что в последний раз дерево напало средь бела дня при многих свидетелях. Не обращая внимания на крики толпы, оно схватило пожилого эльфа прямо посреди улицы так, что тот даже не смог крикнуть, высосало его, а потом утянуло то, что от него осталось, под землю.

Вот тогда началось противостояние. В первый раз к Ритуальному дереву пошли несколько воинов и два старейшины, которые попытались снова усыпить растение. Но только ничего не вышло. К тому времени дерево уже выросло раза в два и приобрело свою ауру, сформировавшуюся из энергии сожранных эльфов. После этой попытки никто из ушедших не вернулся, а дерево стало еще сильнее. Тогда было решено послать к нему магов, чтобы совместными усилиями сжечь его дотла. Два старейшины, которые изучали магическое искусство, трое сильных одаренных и еще сорок пожилых эльфов и эльфиек, которых взяли в качестве доноров силы, отправились на бой. После этого их никто не видел, а дерево раскинуло сеть своих корней по всему эльфийскому поселению.

После этого начался исход эльфов, а вернее, побег. Их осталось всего шесть сотен во главе с Калиниэлем, который, как мудрый полководец, посылал в бой своих воинов, но никогда не шел туда сам. Попытавшись вырваться к людям, они наткнулись на кэльвов, которые совсем не обрадовались пришельцам, посягнувшим на их владения, и отогнали ушастых, убив несколько десятков тех, кто вздумал стрелять по ним из луков. Надо признать, что и эльфам удалось пролить немало кошачьей крови, но они были вынуждены отступить и пойти в другом направлении — на юг. Но и там оказался кэльвиный заслон, который ушастые даже не стали пробовать на прочность, памятуя, чем закончилась первая попытка. Вот тогда эльфы выбрали тихое и спокойное место рядом с одним из родников, равноудаленное как от диких кошек, так и от ожившего дерева, и стали там обустраиваться.

Сезон холодов дался ушастым нелегко. Драпать пришлось в спешке, бросая все добро, поэтому ни теплой одежды, ни просто необходимых предметов быта эльфы с собой не захватили. Пришлось посылать разведчиков в оставленный поселок, чтобы те добыли все необходимое. Первые пять раз были удачными, но потом голодное дерево, еще больше увеличившееся в размерах и ставшее намного более активным, начало отлавливать смельчаков и никто из последующих собирателей не вернулся. Вот тогда ушастым пришлось осознать, что такое дикая природа. Еды было мало, лесная дичь не стремилась показываться на глаза, а растительная пища требовала много усилий. Ведь одно — ускорить на месяц созревание плодов, и совсем другое — вырастить семена в промерзлой земле. Начались болезни, истощения. Лимэль, ранее спасавший от всех недугов, подошел к концу, а запас его пополнить было неоткуда. И даже не помогла книга учителя, с риском для жизни принесенная еще в первые ходки. Полученное варево вызывало лишь дичайшее расстройство желудка.

За время холодов количество ушастых еще больше сократилось. Умерли практически все пожилые эльфы, и только Калиниэль каким-то чудом держался и продолжал всеми руководить. Прибавления же не было совсем — все три ребенка родились мертвыми. Вот так, многими смертями и ценой невероятных усилий эльфам удалось пережить сезон холодов и кое-как встать на ноги. Из всего населения их осталось только четыреста тридцать, но и эта цифра за последующие несколько месяцев неумолимо уменьшалась.

Как я понял, у эльфов сейчас осталось около пятидесяти «стариков», которым перевалило за сорок, два десятка детей до десяти лет, около тридцати подростков до пятнадцати, и три сотни взрослых эльфов, абсолютное большинство которых составляли девушки и женщины. Благодаря моим стараниям, а также стараниям дерева количество лесных стражей сошло на нет, остались только несколько наставников и плохо обученные малолетки. Поэтому в дозоры ходили в основном молодые эльфийки. Они же были охотницами и защитницами нового поселения.

Выслушав все это, я мог только печально вздохнуть на бегу и подумать, что со здешними пророчествами лучше не шутить. Сказано ведь было «принесет многие смерти» — так и получилось. Можно сказать, благодаря мне население Эльфийского леса сократилось ровным счетом вдвое. Это было печально, но на великое достижение никак не тянуло, если вспомнить, что примерно настолько же сократилось и население степи, а ведь там народу было куда больше…

— Ладно, не стоит переживать, — сказал я грустным эльфийкам. — Если вы мне поможете и подтвердите мои слова, то можете стать спасением для своего народа.

— Как это? — удивилась Илинь.

— А вот так. Я ведь не собираюсь тащить эльфов к людям за уши. Они должны сами решить, что это им необходимо. Но в том-то и проблема. Насколько я знаю Калиниэля, его легче убить, чем принудить согласиться с тем, что эльфам будет лучше рассеяться в человеческом королевстве. Могу поспорить, он вел вас к людям, убеждая, что вы легко сможете отвоевать у них кусочек плодородной земли, я прав?