Виталий Зыков - Конклав бессмертных. В краю далеком Страница 62

Ветка истончилась и начала потрескивать под весом Артема. А до соседнего дерева еще метра два. Надо или поворачивать назад, или рисковать. С богом, что ли?! Балансируя руками, Артем осторожно выпрямился. Замер, боясь даже моргнуть, и… рванул вперед.

Он ухитрился сделать два шага. Оттолкнулся, но дальше не повезло – ветка подломилась, и Артем молча полетел вниз, по-дурацки дрыгая ногами. Как глупо…

Он уцелел. Густая листва затормозила падение, пару раз чувствительно приложился грудью о ветки, разодрал лицо и рухнул в заросли папоротника. Отбил спину, каждый вздох отдавался болью. При мысли, что надо встать и куда-то идти, на глаза наворачивались слезы.

Но в схватке с бунтующим телом Артем победил и заставил себя медленно встать. Копье и бутыль где-то потерялись, уцелела одна палица. Перехватив ее поудобнее и железной рукой задушив панику, Лазовский захромал прочь. Махайрод еще рычал, но все же в его победу верилось с трудом. В лесу пигмеи совсем не казались слабыми выродившимися человечками. Скорей, они походили на стаю хищников, способных порвать любого зверя.

Дернула же его нелегкая завалиться отдыхать. Надо было бежать, бежать на пределе сил. Может, тогда и не догнали бы, а так… Так он все равно не сдастся без боя.

Думаете догнали, уроды?! А вот вам, выкусите!

Каждый шаг отзывался болью, тысячью раскаленных игл вонзаясь в мозг. Хотелось повалиться на землю, начать кататься среди гнилой травы и кричать в голос, проклиная всё и вся. Но он терпел. Не разбирая дороги, Артем спешил уйти подальше от жутких дикарей со всей их магией, шаманами и чудными обычаями.

Автомат бы сюда! Засел в подходящих кустах, подождал местных, а там срезал длинной очередью. На шамана и полрожка не пожалел бы! И плевать, что оружия в руках не держал никогда: ради такого дела разобрался бы как-нибудь. Вроде и не сделал тот ничего такого – только связывал, спать не давал и кровь зачем-то брал, – но будил старый хрыч в душе Артема самые кровожадные желания. На уровне инстинкта. Или это опять чувства чужака?

Сзади раздался тоскливый вой. Добили-таки зверя, уроды!

Земля под ногами пошла какая-то странная, усеянная гладкими окатанными камнями, затянутыми мхом. Артем неосторожно наступил на такой, и нога поехала как по льду. Повалился набок, вдобавок ко всему рассадив руку. Мать-перемать!

Перескочив через канаву, полную затхлой воды, Артем вломился в заросли бледно-серых растений с сухими ломкими стеблями. Каждое движение теперь сопровождалось громким треском. Кожу царапнул горячий воздух. Во влажной атмосфере джунглей и такая сушь?! Но Артему было не до странных вывертов природы.

Раненым лосем прорвавшись через полосу засухи, он скатился в неглубокую ложбину, заросшую кустарником. По щеке мазнула ветка, облепленная бледно-желтыми цветками, а через секунду Артем ощутил противный зуд.

Везет как утопленнику! Прикрывшись измазанным в грязи локтем и стараясь не думать об ожогах, начал продираться на свободу. Поднырнул под упавшую валежину, поросшую мхом и лишайниками, и нос к носу столкнулся с треугольной башкой на длинной шее. Змея с любопытством разглядывала вторгшегося в ее владения чужака.

Артем, не раздумывая, шарахнул палицей. Скакнул вправо и – наконец-то! – вырвался на простор. В просвете между деревьями показалась какие-то развалины – приземистая башня с неровным провалом на месте входа.

Может, там укрыться?!

Обходя пару сросшихся деревьев, Артем оперся рукой о высокий валун и едва сдержал крик – его словно током ударило! Потирая ноющую ладонь, посмотрел на коварный камень внимательнее: на выщербленной, затянутой мхом поверхности проглядывала вырезанная харя. Не хотелось бы повстречаться с ее обладателем вживую.

Под ногами захрустел гравий. Прилегающая к развалинам местность Артему окончательно разонравилась. Болезненная на вид трава, редкие деревца-уродцы, везде белый налет. Стало неожиданно трудно дышать, начало пощипывать ноздри. Скверное место. Появилась надежда, что, если уж ему так не по себе, то суеверные туземцы сюда точно не сунутся. Даже упертый шаман. Стиснув зубы, прибавил шагу…

Вспомнив об осторожности, Артем остановился перед входом в башню и, выковырнув из земли камень, запустил им внутрь. Прислушался… Вроде ничего, тишина. Никто не рычит, не воет, наружу не рвется разъяренный хозяин. Брезгливо вытерев руку о штаны и на всякий случай перехватив поудобней палицу, он вошел внутрь.

Странности продолжались. Темнота давно перестала быть преградой для измененного обрядом зрения Артема, начало казаться, что так было всегда. К хорошему всегда привыкаешь быстро. Но внутри древних стен царила мгла, и лишь едва заметными тенями в центре угадывались три столба.

Почему-то Артему стало дико страшно. Настолько страшно, что он был готов выскочить обратно под копья пигмеев. И будь что будет!

– Не дождетесь, гады! – Собственный голос показался постыдно жалким.

И тьма вдруг отступила, как море во время отлива, обнажив столбы. Ничего особенного, три каменных стелы с выбитыми ближе к вершине знаками: крылатый скорпион, паутина с глазом в центре и осьминог. Выглядели они неожиданно современно, резко контрастируя с древностью развалин. Здесь уместней была бы шумерская клинопись или идеографическое письмо египтян, а не эти рисунки, словно только вчера взятые из рабочей тетради художника-дизайнера.

Подойти ближе и изучить подробности – такая мысль Артему и в голову не пришла. Страх не ушел вместе с мраком, а затаился где-то совсем рядом, выжидая подходящего момента.

Лазовский уселся рядом с входом, прижавшись спиной к стене и обхватив руками колени. Только бы не заснуть! Ухнуть в мир снов, повстречаться со здешними кошмарами… Брр-р!

Снаружи донеслись чирикающие голоса – точно стая воробьев налетела. Артем осторожно выглянул наружу и чертыхнулся. Пигмеи. Чтоб им, сволочам, пусто было!

Дикарей оказалось не то чтобы много – никак не больше десятка, – но ему хватит. Вышли из-за деревьев, а дальше шаг ступить боятся. Замерли, копья в землю перед собой воткнули и левой рукой дружно что-то изображают: то ли кукиш показывают, то ли еще какую фигуру из пальцев складывают.

Ближе всех к развалинам стоял шаман, медленно водя перед собой треклятым жезлом. И никаких тебе спецэффектов: грома, молний, даже самой завалящей искры и то не возникло. Стоит себе старый хрыч, палочкой водит, а куча молодых балбесов за ним наблюдает. Цирк.

Только Артема сложившаяся диспозиция, откровенно говоря, пугала. Отбросив эмоции, дед вызывал у него стойкое уважение как хитрый и безжалостный враг, и без повода он осторожничать не будет. А раз так, то не погорячился ли Артем, сунувшись в развалины?