Руслан Мельников - Князь-волхв Страница 62

Тимофей остановился напротив запечатанной ниши, последними словами кляня себя за то, что не может пройти мимо. Княгиня мельком осмотрела зал, ненадолго задержала взгляд на одинокой колонне, чуть дольше — на застывшем в последнем прыжке Бельгутае. Хмыкнула, качнула головкой. И забыла обо всем, кроме главного.

И снова Тимофей стоял, раскинув руки, между Ариной и каменной кладкой, стоял, соединяя через себя одну с другой, являясь посредником и ключом к магическому запору.

Княгиня опять затянула свою колдовскую песнь без музыки и внятных слов. Тимофей ждал. Неужели и эта стена не устоит? Неужели падет и эта преграда? Неужели Черная Кость… обе Кости достанутся гречанке?

Стена не устояла. Преграда пала. А Кости? Достались? Ей? Или…

Что это…

Как это…

… случилось?!

… произошло?!

Нет, кладка-печать на этот раз не разваливалась постепенно и не рассеивалась отдельными кусками. Кладка исчезла, растаяла, испарилась вся, сразу, вдруг. Будто сорванная, будто разорванная неведомой силой изнутри, из ниши.

Кратчайший миг, неуловимая доля мгновения — и холод камня вдруг сменился теплом… Теплом человеческой длани!

Чужая рука схватила его руку.

В голове взорвалось. Вспышка. Яркая, слепящая.

И — боль. Острая, непереносимая. Словно одномоментно полыхнули тысячи молний, словно кто-то ворвался, вклинился, ввинтился в мозг.

Кто?!

Темная горбатая фигура выступила из-за разверзшейся стены…

Князь? Князь!

Но откуда?! Как?! Почему?!

Угрим — и никто иной — стоял в открывшейся нише и цепко держал Тимофея. Губы князя-волхва что-то беззвучно шептали, пылающие глаза смотрели сквозь сотника. На то, что было за ним. На ту, что была за ним.

Княгиня взвизгнула. Попыталась оторваться, отскочить от Тимофея. Но его рука уже крепко, до хруста, сжала ее руку. И это не было осознанным действием и поступком Тимофея. И уж тем более это не было приказом гречанки.

Теперь все изменилось. Теперь все было иначе. Тимофей отчетливо ощутил: не чужая воля пульсирует в нем. Чужие. Воли. Внутри его теперь словно жили два человека. И эти двое, бесцеремонно отпихнув в сторону его, Тимофея, истинного хозяина сотрясающейся телесной оболочки, сошлись друг с другом в жестокой схватке. Два чародея бились в нем. Друг против друга. И за него. И посредством его.

Княгиня безуспешно вырывалась, сильные пальцы Тимофея нещадно мяли нежную ладошку Арины. Рука княгини никак не могла выскользнуть из руки воина. А за другую руку Тимофея мертвой хваткой держал Угрим.

Колдовской огонек ополоумевшим светляком метался над их головами. По стенам и сводам бегали тени.

Неведомые магические токи заполняли и переполняли Тимофея, шли штормовыми волнами через тело и душу. Растянутый, распятый меж волхвом и чародейкой, он бился в трясучке и беззвучно выл диким зверем.

Все закончилось столь же внезапно, как и началось. То ли Угрим отпустил руку Тимофея, то ли Арина смогла-таки выдернуть измятую ладонь из его пальцев. Так или иначе, но колдовская связь прервалась. И словно железный шар, набитый заморской гремучей смесью, взорвался у открывшейся ниши.

Их всех отбросило в разные стороны. Тимофея свалило с ног. Арину — тоже. Один лишь Угрим сумел устоять.

Язычок колдовского пламени вновь неподвижно замер в воздухе. Тени прекратили свою безумную пляску. Мягкая, оглушающая тишина навалилась на уши.

Тимофей ощутил тупую ноющую боль во всем теле, ломоту в костях и покалывание в коже. И радость — дикую, безграничную. Боль означала возвращение утраченных чувств и былой власти над телом. Он, правда, обретал свою плоть не сразу, постепенно. Руки и ноги еще плохо повиновались — дрожали, подергивались, тряслись. Но все же он не являлся более беспомощным сторонним наблюдателем собственных поступков. И не было ни в нем, ни над ним чужой воли. Ничьей иной, кроме его, Тимофея, воли. Колдовское заклятие Арины утратило силу.

И нужно лишь немного времени, нужно только чуток подождать… окончательно ПРИЙТИ В СЕБЯ. Полностью в себя вернуться. И все будет в порядке.

— Крысий потрох! — счастливо прошептал он.

Язык уже слушался.

Тимофей медленно поднял голову, в которой роилось великое множество вопросов. Однако чутье подсказывало: сейчас их лучше не задавать. Сейчас не время.

Угрим стоял над распростертой княгиней. Невысокая кряжистая горбатая фигура, широко расставленные ноги, сжатые кулаки…

Арина тихонько всхлипывала, поглаживая левой рукой правую ладонь, помятую Тимофеем.

— Ну, здравствуй, княгинюшка, что ли… — Князь-волхв ощерился недоброй улыбкой. — Не это ли ты здесь искала?

Угрим кивком указал назад — за порушенную стену.

Там, в полумраке глубокой ниши, виднелся прозрачный самоцвет с Кощеевой десницей.

— Знаю-знаю, что искала, не отпирайся. Теперь-то я все про тебя знаю. Но вот незадачка-то какая: искала Кость, а нашла меня. Не ждала небось такой встречи, а, лада моя?

Арина, перестав стенать, подняла глаза на Угрима. Слезы уже высохли. В больших карих очах гречанки не было мольбы, в них пылала только ненависть. Княгиня так и исходила, так и сочилась ею. Видимо, случилось то, после чего никейской ворожее не имело смысла утаивать свои истинные чувства.

— Ты смогла подчинить Тимофея своей воле, — продолжал князь, глядя на супругу сверху вниз. — Благодаря ему, вернее, благодаря следу моей печати, оставленной на нем, ты открыла себе путь к Черной Кости. Но и открылась сама…

Княгиня медленно поднималась с пола. Сначала на колени.

Тимофей чувствовал, как его тело отходит от шока и наливается силой. Тело становилось все послушнее. Скоро он встанет тоже. Скоро спросит с проклятой гречанки. За все спросит. Вряд ли Угрим будет возражать.

— Чтобы обрести над человеком полную власть, следует слиться с его сущностью, — звучали в тишине подземелья слова князя-волхва. — А для этого необходимо убрать между собой и им все магические препоны. Тебе пришлось снять перед Тимофеем свою искусно сплетенную колдовскую защиту. Само по себе это не опасно. Мой сотник не силен в чародейских хитростях. Он был полностью в твоей власти и не смог бы проникнуть в твои помыслы и в твою память. Зато это сумел сделать я — с его помощью и при его посредничестве. Здесь, — Угрим окинул взглядом древние стены, чуть задержал взор на Черной Кости, — у меня для этого достаточно силы. Когда Тимофей стал связующим звеном между нами, ты не успела вновь возвести свою магическую защиту. Ты не смогла вовремя отгородиться от него, а значит, и от меня. И я узнал все, что ты так долго утаивала. Я знаю, зачем ты приехала сюда и для чего стала мне женой, Арина. Я знаю, что поведали тебе цареградские книги. Мне известно, где искать Черные Кости, которых у меня нет. Пока — нет.