Энн Маккефри - Поиски Акорны Страница 62

Чем была она для троих горняков – бременем, заботой? Они теряли рабочее время, воспитывая ее во младенчестве, потеряли работу, спасая девочку от бессовестных исследователей на содержании у КРИ, чтобы затем на Кездете оказаться затянутыми в ее личный крестовый поход против детского труда… Предприятии, которому все трое, несомненно, сочувствовали, но без Акорны не пособили бы и пальцем. Даже теперь ее воля калечила их судьбы. В самом ли деле Гилл рад был стать приемным отцом для юных воспитанников Маганоса, или втайне стремился душою к свободной жизни рудокопа на астероидах? С легким ли сердцем Рафик оторвался от дел Дома Харакамянов? Или только чувство долга погнало его на Рушиму, чтобы передать Акорну с рук на руки ее родне? А Калум – отправился бы он в долгий, чреватый опасностями путь, если бы не считал своей обязанностью вернуть девушку домой? Во всяком случае, он не слишком горевал, узнав, что их долгий путь и грядущие поиски утеряли смысл.

К тому времени, когда Акорна перевалила через гребень холма и порысила вниз, в широкую долину, девушка окончательно уверилась, что трое бывших горняков только рады будут сплавить воспитанницу «ее народу», избавившись тем от любых перед ней обязательств.

А что она сама? Предполагалось, что она будет в экстазе от близкого воссоединения с родичами – в конце концов, ради чего еще затевалось ее путешествие? Но теперь Акорна осознала, что конца этому пути она не предвидела вовсе. Планета, которую Калум называл ее вероятным домом, лежала так далеко, что достичь ее представлялось вовсе невозможным. А теперь, выпустив долгие месяцы напряженного ожидания и томительных приготовлений, она рушилась в объятья неведомой родни – и должна была почему-то радоваться! Возможно, эти существа схожи с ней видом, но что еще объединяет их? «Линьяри», прошептала она ветру, пробуя непривычное слово на вкус. «Линьярри? Лииньяр?»

Слово казалось чужим – как и те немногие слоги родного языка, что выжали из нее Гилл и Рафик в первые дни после встречи. «Авви», говорила она тогда, и «Лалли». Теперь это был бессмысленный набор звуков. Ничего больше.

Когда Акорна вернулась на «Акадецки», усталая и пропотевшая от долгого бега, Калум был занят – рассчитывал импульс тяги, потребный, чтобы поднять тяжело нагруженный беженцами корабль. Девушка извела большую часть запасов пресной воды на корабле, чтобы принять душ – она боялась, что линьяри отвернутся с отвращением, завидев потную, грязную дикарку – потом очистила воду, позволив ей стечь обратно в бак. Завернувшись в длинное зеленое полотенце, она попыталась выбрать что-нибудь из своего скромного гардероба. Грядущая встреча пугала ее до колик. Унося ноги с Маганоса, девушка не думала о нарядах. Тогда ей казалось важным только одно – поскорей приступить к поискам. Но сейчас, когда она с растущим отчаянием перебирала скудный гардероб – возможно, сублимируя таким образом страх перед ближайшим будущим – одежда вдруг приобрела для нее необыкновенную значимость.

С собой она взяла только простые корабельные комбинезоны, и набор необыкновенно пестрых маскарадных костюмов, вроде того, в каком она изображала кездетскую диди, все как один – пышные от кружев, чтобы к ним подходили роскошные шляпки, призванные скрывать рог. Они были вовсе не во вкусе Акорны. Не хватало еще встретить новообретенную родню в таком кричащем, вульгарном наряде – но не оскорбятся ли линьяри, если она выйдет к ним в повседневном бортовом комбинезоне? Что вообще носят высокоцивилизованные существа? Одеваются ли к обеду, как в исторических видеофильмах? Или они облачают себя в мерцающие, искристые силовые поля, и любой ее наряд сочтут нелепым и провинциальным?..

Зрелище рослой, стройной, крайне возбужденной девицы, замотанной в длинное зеленое полотенце, из-под которого пробивалась серебряная грива и капала вода, вывело из раздумий даже Калума Бэрда.

– Калум, так просто невозможно! – объявила Акорна. – Я не знаю даже, когда они прилетят, или во что они одеты. Что, если я им не понравлюсь? Что, если меня сочтут неотесанной дикаркой? Что если… я даже заговорить с ними не смогу! – воскликнула девушка, всплеснув руками. – Я не по… – Полотенце поползло вниз, и Акорне пришлось поспешно придержать верхний край, чтобы не случилось беды. – Я не помню ни слова из их языка!.. Моего языка. Они телепаты. А я – нет. Что, если по их стандартам я экстрасенсорный инвалид? Ты же сам сказал, они долго решали, достойна ли человеческая раса вступить в союз с ними, а ты глянь, по кому они судили – по Гиллу, Джудит, Рафику, мистеру Ли… Если уж они для линьяри недостаточно хороши, разве я-то подойду?! – Зрачки ее превратились в серебряные черты поперек темных колодцев отчаяния, и Акорна заржала тихонько – так звучали для людского уха ее всхлипы.

– Погоди, девочка, – вмешался Калум. – Ты что-то бредишь.

– Ничуть! – возразила Акорна. – Я рассуждаю вполне логично. Я все очень хорошо обдумала, и, Калум, ничего – не – получится! Я не могу с ними встретиться, как ты не понимаешь? – Она вихрем отвернулась от него, разметав серебряную гриву, и пилоту показалось, что капли на лице девушки остались не только после душа. Ох, если бы тут была Джудит – она-то сумела бы успокоить Акорну. Или Гилл. Или хотя бы Рафик! Ну почему эта задача выпала ему, Калуму Бэрду? Человек уходит с головой в математику не потому, что из него получился бы гениальный психолог. Калум мог воспользоваться только логикой и здравым смыслом, и попытался применить их еще раз.

– Акорна, с чего ты взяла, что ты не телепат? Если общение возможно только между представителями твоей расы, а ты ни разу с ними не встречалась…

– Я просто знаю! – перебила его девушка. Она набросила на голову второе полотенце и отчаянно пыталась высушить гриву. Из-под нескольких слоев махровой ткани ее голос звучал глухо. – Если бы я владела телепатией, то почувствовала бы что-нибудь раньше! Не удивлюсь, если от меня просто избавились при рождении. Знаешь, что древние греки так поступали с дефективным потомством, или просто с лишними девочками – я-то для них точно оказалась лишняя, ты не находишь? На что им сдалась какая-то дикарка, которая даже на их языке говорить не может? Только они – народ высокоразвитый, и не могли просто оставить меня на горной вершине. Спасательная капсула подходит для этой цели намного лучше, согласен? В конце концов, горная вершина тоже не дает гарантии – вспомни Эдипа.

– Кого-кого? – недоуменно переспросил пилот.

– Ну, Калум! – с убийственным превосходством проронила Акорна из-под полотенца. – Ты что, вовсе ничего не читаешь? Эдипа вынесли на гору, потому что оракул предсказал, что тот убьет своего отца, только младенца нашел пастух, и вырастил, а потом Эдип встретил на перекрестке настоящего отца, затеял с ним ссору, и – ты понимаешь, он же не знал, что это его отец – убил, а потом… В общем, потом он повел себя совсем уже неприлично, а все потому, что не знал, кто его настоящие родители. Кончилось, по-моему, тем, что он ослепил себя. Так что ты видишь, почему я не могу с ними встретиться?