Таня Хайтманн - Оборотень Страница 62

Пока Рахель задумчиво взвешивала подвернувшуюся возможность, Давид сделал неловкую попытку поддержать разговор.

— Мета рассказывала, что вы играете в любительском театре. Над какой пьесой вы сейчас работаете?

— Мета и злой серый волк.

Слова были произнесены прежде, чем Рахель успела осознать, что говорит. Голубые глаза пробудили в ней старые воспоминания, на которые она знала как ответить. Хотя эта тактика и была сопряжена с определенным риском, она предпочитала провалить атаку, чем сдаться.

Давид издал короткий удивленный смешок, и по блеску его глаз Рахель поняла, что нечто в нем уже почуяло след. Собрав все свое-самообладание, она сказала:

— Я знаю, что ты такое. И не только глаза выдают тебя. Тебе придется представить мне чертовски убедительные объяснения того, почему я не должна немедленно отправиться к Мете и просветить ее насчет твоей истинной природы. Ты должен знать, что я даю тебе этот шанс, потому что вижу, насколько у вас все серьезно. Кроме того, ей хорошо с тобой, как бы странно это ни звучало. Так что ты можешь сказать в свое оправдание?

На миг Рахель испугалась, что, после того как она загнала Давида в угол, он может решить проблему кардинально. Однако молодой человек несколько раз моргнул, обдумывая услышанное, а потом прислонился к стойке и скрестил руки на груди. Черты его лица напряглись, в уголке губ появилась скорбная складка.

— Что ты можешь знать о том, что я такое?

Рахель с удовольствием сообщила бы ему, что вообще-то любой хоть сколько-нибудь нормальный человек должен заметить, что в нем таится нечто, чего там быть не должно. Эта неописуемая аура, окружавшая его и заставлявшая всех держаться на расстоянии, ощущение, что перед тобой чужеродное существо, которое только притворяется человеком. Но Рахель знала: Давид — человек, хотя в то же время и что-то другое. Как бы ей ни хотелось задеть его, отказывая ему в человеческом бытии, сказать этого она не смогла. Ей хотелось, чтобы он, видя, что она все знает, начал угрожать ей или, по крайней мере, зарычал на нее. Но то, что он просто закрылся, сделало все намного сложнее.

— Я знаю достаточно о тебе и подобном сброде, чтобы представить, чем закончится твой маленький тет-а-тет с Метой, — сказала она и тут же мысленно обругала себя за дрожащий голос. Хотя в Давиде не чувствовалось желания бросить ей вызов, она не хотела показать свою слабость. — Стая всегда побеждает. Я понятия не имею, какой ты, но рано или поздно ты отвернешься от Меты, потому что ее любовь держит тебя вдали от остальных.

— Я не сделаю этого!

Голос Давида внезапно стал очень громким, причем он испугался этого больше, чем Рахель, которая отпрянула за стойку, хотя этот кусок камня вряд ли мог защитить ее. Давид повернулся к ней и схватился за стойку с такой силой, что пальцы побелели.

— Нет, сделаешь, конечно, — прошептала Рахель, не в состоянии скрыть внезапно нахлынувшее сострадание — Ты — взрослый мужчина и знаешь, какие правила навязывает тебе волчья природа.

— Но я контролирую волка, — возразил Давид, по-прежнему не будучи в состоянии ответить на взгляд Рахель. — Я хочу быть с Метой и вести нормальную жизнь. И не вижу, почему я должен отказаться от нее только потому, что проклятый демон хочет играть по другим правилам.

— Демон? — озадаченно переспросила Рахель. — Так вот как ты это называешь… Но ведь волк — часть тебя, такая же, как тень. Ты не можешь просто прогнать его. Как ты себе это представляешь?

Давид поднял глаза, и Рахель вздрогнула, увидев в них гнев. Но это была всего лишь ярость мужчины.

— Вот видишь, как мало ты знаешь. Думаешь, волк — это что-то естественное, подобное психической болезни или генетической ошибке?

— Нет, конечно же, нет. Но это разделение, которое ты намерен осуществить, неправильное. Честно говоря, я думаю, что оно делает тебя еще более опасным для Меты, чем если бы ты просто покорился своей природе.

Давид презрительно усмехнулся и прислонился к стойке, собираясь дать Рахель достойный ответ. Но вдруг задумался.

— Откуда ты столько о нас знаешь?

В его вопросе не слышалась агрессия, скорее начинало проглядывать понимание.

— Кое-кто из моей семьи был таким же, как ты. — Рахель обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься от холода. — Он тоже с трудом причислял себя к стае.

Но человек и волк должны слиться друг с другом, таково правило стаи. Тот, кто восстанет против нее, подвергнется преследованиям.

Мгновение Давид с ужасом смотрел на нее, а потом на лице его отразилось сочувствие.

— До сих пор я только слышал об этом. В некоторых стаях действительно так, но не во всех, — спокойно сказал он, однако Рахель почувствовала, насколько неприятна ему мысль об этом. — Но здесь все иначе: наша стая настолько велика, что вожак вряд ли станет скучать по мне. К тому же мой волк легко поддается укрощению. Кроме того, похоже, ему нравится Мета. За те дни, которые я провел у нее, он ни разу не подталкивал меня вернуться к стае.

Прошло некоторое время, прежде чем Рахель по-настоящему осознала его слова.

— Ты уверен? — с сомнением спросила она.

— Да, — кивнул Давид. — Возможно, все дело в том, что я долгое время был под покровительством человека, который настолько хорошо совладал со своим волком, что жил вне стаи. Он знал, как победить демона, хотя это не сделало его счастливым. А вот я счастлив при мысли о том, что у меня может получиться вести нормальную жизнь с Метой.

— Значит, ты не собираешься рассказать ей о волке? — Рахель все еще колебалась.

Хотя мысль об этом, похоже, причиняла боль, Давид заставил себя улыбнуться.

— Зачем беспокоить ее, если мой волк ведет себя тихо?

Рахель все еще боролась с собой, когда вдруг заметила, что голос Меты затих. Сейчас появится ее подруга. Давид тоже посмотрел через плечо на дверь кабинета в другом конце холла, потом обернулся к Рахель и сжал зубы так, что кожей обозначились скулы.

— Я никогда не сделаю ей больно. Если она узнает о моем волке, я тут же уйду, обещаю!

В это мгновение Мета вышла из кабинета с раскрасневшимися от спора с Ринцо щеками. Она демонстративно выключила мобильник и с улыбкой положила его в сумочку.

— Даже если в следующие нескольких дней Ринцо будет капризничать и жаловаться на проблемы с пищеварением из-за стресса, это того стоит! Раз уж я должна выслушивать его заявления, будто я ничего не понимаю в искусстве, то и ему придется свыкнуться с мыслью, что он жалкий делец.