Ирина Цыганок - Долгий сон Страница 62

Захвативший добычу конник почти достиг другого края площадки, сгрудившиеся там люди, радостно закричали, однако когда до цели оставалось всего-ничего, в круп разогнавшейся лошади врезалася наездник в «белой» папахе. Злой конь вцепился зубами в шею конкурента, а его хозяин с силой рванул на себя притиснутого к седлу пленника за отставленную руку. Тот вскрикнул. Всадники закружились, выдирая друг у друга добычу. В этот момент их настигла основная группа игроков, черные и светлые шапки смешались. Грызлись кони, осыпали друг друга ругательствами на неизвестном языке всадники, пронзительно кричал пленник. Одна рука у него неправдоподобно вывернулась, соперничающие группы продолжали тянуть и дергать его в разные стороны. Те, кто не мог прорваться к «призу-жертве», сходились в схватке между собой. Игроки не жалели ни себя, ни коней. В ход шли не только хлысты и кулаки, но и зубы. Вот один из черношапочных рукояткой нагайки ударил наотмаш в лицо соплеменника, носившего белый головной убор. Тот отклонился вбок, ловкий соперник подцепил ногу в стремени, дернул вверх, и вот уже противник на земле. Копыта лошади прошлись прямо по голове недавнего наездника, сминая височную кость, светлая шапка окрасилась кровью, но тут же была сбита с головы и втоптана в серую пыль.

Никого не остановило это падение, товарищи по команде затоптанного, равно как и их соперники, продолжили борьбу. Несчастный пельнец больше не кричал. В давке Мирра не могла видеть увечий, причиненный его телу, но пятна крови на боках лошадей, время от времени выныривавших из общей свалки были весьма красноречивы. Высоко стоящее солнце пекло голову, в небе над ристалищем задумчиво кружили в своем вечном танце степные канюки. Сошедшиеся в жестокой схватке всадники, перемещались с одной стороны поля на другую, вслед за ними вдоль кромки двигалась вопящая толпа. Задавленного оттащили за спины зрителей, лошадь его, сцепившаяся упряжью с другим конем, продолжала следовать за участниками схватки. Наконец, над ристалищем разнесся победный вопль, один из всадников, с непокрытой головой, так что посторонним наблюдателям не было ясно, какая из команд одерживает верх, вырвался из смертоносной толчеи. Прижимаясь к лошадиной шее, парень понесся на другой конец ристалища. Бросившиеся за ним соперники и товарищи по команде значительно отстали. Юный дикарь подскакал к левому краю поля и победоносно уронил на землю бесформенное, измочаленное нечто, бывшее когда-то человеком. Мирру замутило, она сделала шаг назад, оперлась на заботливо подставленное плечо Бреанира.

— Никогда не могу вовремя упасть в обморок. — Прошептала она. В горле ворочался сухой ком, но женщина не чувствовала в себе сил, чтобы избавиться от него. Мимо вдоль выложенной камнями границы ристалища ехал залитый кровью (не понять своей или чужой), потный кочевник, потрясая оторванной рукой пленника. Мирра спрятала лицо на груди у эльфа. Между тем, игра еще не кончилась. Два степных воина через поле направились к их коновязи. Бреанир тронул за плечо бесслезно всхлипывающую Мирру.

— Встань за моей спиной! — Зашептал требовательно на ухо. Ничего не понимающая ведьма, подняла лицо. Глаза расширились от ужаса. Кочевники направлялись к их столбу за новой жертвой. Отчетливо представилось, как дикари станут живьем рвать ее на части, благо пример все еще был перед глазами. Ноги подкосились сами собой. Наверняка она и обмочилась бы от страха, спас только крепкий мочевой пузырь да скупость охранников, жалевших воду для пленных.

Степняки подошли к коновязи, коротко перебрасываясь фразами на своем языке, один аккуратно высвободил из кольца веревку, удерживавшую у столба щуплого замызганного варвара. Подхватив под локти, мучители повлекли его на площадь. Щелкнул бич, игра вступила во второй раунд.

Мирра не смогла бы объяснит, как дожила до конца смертельного матча. Она была уверена, что следующим «мячиком» для игроков станет либо она, либо эльф. Собственно даже не важно, в какой очередности они попадут на поле, исход-то один. При каждом азартном вскрике, при каждом движении толпы в их сторону, она обмирала. Страх причинял почти физическую боль. Но после того, как разорвали на части тело второго пленника, состязание было окочено. Взиравший со своего почетного места под навесом на поединок двух команд «рогатый» предводитель, поднялся и с равнодушным видом (кровавая игра, казалось, ничуть его не тронула, хотя остальные кочевники находились в явном возбуждении) прошествовал куда-то по теряющейся среди развалин дороге. Следом схлынула большая часть толпы. Оставшиеся кочевники, кое-как привели в порядок ристалище, собственно все, что они сделали — оттащили мертвые останки подальше в руины и бросили на радость голодным канюкам. Те же воины, что привели их сюда, а за время дороги Мирра научилась отличать напавших на них кочевников, хотя поначалу, все степняки выглядели для нее на одно лицо, отвязали от столба их «поводки», и, словно баранов на привязи, потащили за собой к нависшей над площадью башне.

С противоположенной стороны в стене обнаружился неровный пролом, загороженный не то деревянным щитом, не то небрежно сколоченной дверью. Одни из кочевников сдвинул щит в сторону, другой втянул пленников внутрь. Здесь царил душный полумрак. Место оказалось на удивление мало. Эльф и Мирра стояли в узеньком коридоре, видимо огибавшем башню по периметру, неровный пол понижался в юго-западном направлении. Справа по коридору во внутренней стене был уже настоящий дверной проем, снабженный добротной каменной дверью. Массивные железные петли заскрипели, когда один из конвоиров толкнул каменное полотно. Дверь открывалась вовнутрь. Снаружи, явно уже новыми хозяевами, к ней был приделан неуклюжий, зато тяжелый и крепкий, засов.

Стражники, смотав веревки, но оставив руки связанными, одного за другим втолкнули пленников в их новую тюрьму. К своему удивлению Мирра вновь оказалась под открытым небом. Башня была «пробита» насквозь, потолок того этажа, куда их завели, практически отсутствовал. Его останки вдоль стены, скорее напоминали неровный карниз. Такое же обширное отверстие имелось в потолке следующего уровня, ну а выше был только разрушенный купол. Осколки свода, если судить по популярной у эльфов росписи под звездное небо, валялись теперь на земляном полу нижнего зала. Мирре невольно пришло на память происшествие в Оль-Герохе. Интересно, какой «дракон» пошалил в Асс-Муррской Игле? В юго-западной части башни, отгороженной от остального зала каменным завалом, сохранился участок перекрытия. Здесь Бреанир и решил устроиться на ночлег. Но сначала он развязал своей спутнице руки. Мирра проделала тоже самое, хотя и с большим трудом и куда медленнее. Мешала напавшая от пережитого страха икота. Бреанир успокаивающе погладил подругу по затылку.