Наталья Авербух - Напарница Страница 63

За какими людьми, я и сама не знала, понимала только — опасными и связанными с контрабандой.

— Кто я такой, значения не имеет, — рассмеялся дворянин и взял из вазы второе яблоко. — Что до других ваших вопросов… Вам понятно будет, если я скажу так: у меня были друзья, но в последнее время они недостаточно щедры со мной, и вместо дружбы появилась нужда в деньгах. А сведения, которые вас интересуют, по-прежнему в моём распоряжении.

— И вы не боитесь? — хмуро спросила я, понимая, что своим удивлением словно бы проиграла собеседнику важный ход в нашей с ним игре.

— Чего мне бояться, сударыня? — пожал плечами информатор.

— Разоблачения, — пояснила я. — Ваши друзья могут не одобрить способ, которым вы зарабатываете на жизнь.

Дворянин развёл руками.

— Что ж, тогда я постараюсь принять свою смерть так, как подобает благородному человеку. Я удовлетворил ваше любопытство?

Он не добавил: праздное, но вполне дал мне это понять. Я молча кивнула, не став обижаться на непроизнесённые слова. В сущности, мне и вовсе не положено обижаться.

— Тогда, сударыня, ответьте на мой вопрос. Вы хотите получить от меня бумаги и готовы заплатить за них пятьдесят марок? Учтите, в долг я вам не поверю.

— Что вы, сударь, — ядовито ответила я. — Я и не прошу верить мне на слово, как и не собираюсь верить вам. Вы дадите мне ваши бумаги, я прочитаю их, и отдам пятьдесят марок, если сведения будут того стоить.

— Кто поручится, что вы не обманите меня и не откажитесь платить? — немедленно спросил информатор. Я вздохнула. Не понимаю, чему завидовал мой напарник, разговор с потенциальным агентом оказался крайне выматывающим, утомительным и бесполезным.

— Как вы уже любезно дали мне понять, сударь, меня до смешного просто ограбить, — пояснила я. — Поэтому обманывать вас с моей стороны было бы чересчур опрометчиво. Я успокоила вашу тревогу?

Дворянин не ответил, он поднялся с кресла и, достав из внутреннего кармана камзола свёрток, протянул мне. Я взяла его, в глубине души всё ещё опасаясь подвоха, однако информатор так же молча вёрнулся в своё кресло, сопровождаемый моим вздохом облегчения.

Я развернула пакет. Полагаю, в чём-то мне удалось если не удивить собеседника, то, по крайней мере, добиться некоторого его одобрения (не сулящего, впрочем, никаких выгод в дальнейшем). По крайней мере, он не стал допытываться, сможет ли женщина разобраться в переданных им бумагах. Имей я возможность говорить вполне откровенно, я бы призналась: нет, не сможет. Переданные мне документы остались для меня тайной за семью печатями и я, хотя и внимательно просмотрела их все, ни поняла ни полсловечка. Зато понял вампир, вместе со мной и моими глазами вглядывающийся в документы. В сущности, идея отправить нас вместе была не так уж и глупа. Вампира практически невозможно поймать, с ним не надо посылать вооружённых людей для охраны, его нет нужды прикрывать и проверять его путь на предмет коварных ловушек, он всегда знает, когда ему лгут, и никогда ничего не забывает. Он не мог только одного — общаться с острийцами, почему-то слишком нервно относящимися к тому, что их собеседник не дышит. И вот тогда на сцену выходила я. Я могла встречаться с людьми, могла впустить напарника в нужное помещение и, что также немаловажно, не казалась людям хоть сколько-нибудь серьёзным противником. Пусть пробуют на мне свои приёмы, пусть ставят в тупик и задают каверзные вопросы, это никак не повлияет на исполнение операции. Ничего толком не зная о работе бюро, я не могла случайно или намерено выдать какую-нибудь тайну, кроме одной — сотрудничества дейстрийских властей с не-мёртвым, а сохранение этой тайны было и в моих интересах. Мне кажется, напарник специально держал меня в неведении, боялся доверить сколько-нибудь важную информацию, боялся, что однажды я попадусь и буду допрошена людьми, которые умеют выбивать правду из самых несговорчивых собеседников. А, может быть, просто не считал за достаточно умелого специалиста. Кто его, вампира, знает?

«Ами! — прозвучал у меня в голове возбуждённый голос напарника. — Плати свои пятьдесят марок и постарайся не упустить этого человека. Он нам нужен».

«Что случилось?» — недоумённо спросила я. Если напарник так заинтересовался в информаторе, не худо бы и мне знать, о чём того спрашивать.

«Долго объяснять, моя девочка. Ты должна знать одно: эти бумаги могли быть украдены только у очень важных фигур в их шайке. Если этот человек постоянно имеет к ним доступ и согласится с тобой работать — считай, мы напали на золотую жилу. Поняла?»

Я непроизвольно кивнула и отложила бумаги в сторону. От разговора с вампиром снова начался приступ головной боли и, хотя я по опыту знала, что он быстро пройдёт, ощущение было не из приятных.

— Вы нездоровы, сударыня? — отвлёк меня от размышлений обеспокоенный голос информатора. Даже будучи закутанным в плащ и скрывая лицо за маской, он всё равно умудрился дать мне понять то неодобрение, которое он испытывал по отношению ко мне.

— Благодарю вас за заботу, сударь, но для неё нет оснований, я прекрасно себя чувствую.

Дворянин хмыкнул.

— Вы уверены, сударыня? У меня создалось обратное ощущение.

— Разве, сударь? Но почему?

— Вы то и дело прижимаете руки к вискам, словно у вас мигрень, а, кроме того, ничего не едите.

— Благодарю вас, сударь, но всё дело в том, что я просто не голодна.

Дворянин порылся в вазочке, выбирая фрукт, и кинул мне абрикос, который я едва успела поймать, распахнув в этом движении плащ. Мой собеседник издал довольный смешок, когда я с досадливым возгласом вновь устраивалась в кресле поудобнее и закутывалась.

— Ешьте! — предложил он. — Я сам выбирал их для вас. Ешьте!

Мне, наконец, стало ясно, чего он добивался: вуаль полностью закрывала лицо, оставляя видимыми только глаза (нововведение, которое ввёл в мой наряд напарник). Чтобы съесть предложенное угощение, мне придётся открыть по крайней мере нижнюю половину лица и оказаться с информатором в равных условиях. Я положила абрикос на стол и покачала головой.

— Зачем вам это? — тихо спросила я. Дворянин не ответил. — Ваша информация заслуживает пятидесяти марок, а вы — доверия с нашей стороны.

— Именно поэтому, — ответил дворянин на недосказанный вопрос и пояснил, не оставляя сомнений в том, что он понял меня правильно: — я хочу знать, с кем имею дело. Хочу, чтобы вы были у меня в руках.

Я не ответила, да он и не ждал ответа. Открыла принесённую с собой сумку, достала кошелёк и отсчитала пятьдесят марок: пять банковских билетов[19] по десять марок каждый. Помедлив, положила на стол и кинула рядом с ними серебряную монетку в один грош, которая покатилась по столу и была на самом краю остановлена дворянином.

— Вы довольны? — спросила я почти холодно.

— Вполне, сударыня, вполне.

Он поднялся с кресла, собрал деньги — за исключением гроша — со стола и рассовал по карманам камзола. Монетку же сначала зажал в кулаке, а после принялся подкидывать на ладони. Маленький серебряный кружочек тускло сверкал при свете свечей, чем-то напоминая кинжал убийцы с площади.

— Сударь?.. — напомнила я о себе, когда эта нелепая сцена затянулась.

— Вы ещё здесь? — нарочито удивился дворянин, пряча монетку в карман вслед за банковскими билетами. — Что же, тогда предлагаю отметить сделку, как полагается в таких случаях.

К некоторому моему удивлению, он достал штопор из кармана камзола и, перехватив мой изумлённый взгляд, пояснил:

— Забыл подготовить.

Я невольно улыбнулась, но ничего не сказала и молча смотрела, как информатор сбивает сургуч с бутылки, выкручивает пробку и разливает вино по бокалам. У него были красивые руки — о таких говорят «аристократические», хотя они вовсе не свойственны всем аристократам без исключения, и его движения почему-то заставляли думать, что этот человек не зря носит на боку шпагу. Он протянул мне бокал так, что я была вынуждена покинуть уютные объятья кресла и потянуться за ним, распахивая на груди плащ. Внимательный взгляд дворянина заставлял наводил на мысль, что он старательно запоминает каждую деталь, которая поможет ему узнать меня при свете дня.

— Ваше здоровье, сударыня!

Мы чокнулись бокалами, и дворянин отсалютовал мне своим. Я повторила его жест.

— За плодотворное сотрудничество! — воскликнул информатор и поднёс бокал к губам. Я сделала тоже самое, осторожно приподняв нижний край вуали. Напарнику стоило проделать дыру и напротив рта, но кто же знал, что мне в этом наряде придётся есть и пить?

Вино было хорошее, немного, правда, крепковато и сладкое, а я любила сухое. Я сделала глоток и отставила бокал в сторону.

— Итак, сударь?..

— Сколько вы дадите за «почтовые станции»? — бросил незнакомец так небрежно, как будто речь шла о карточной игре.